Геннадий Бурлаков - Баронесса Z. Цикл «Отшельники». Том 2

Дядя Гагик сделал ему из ствола какого-то дерева лук, а из веток того же дерева и перьев диких птиц стрелы с острыми наконечниками их заточенных обломков овечьих костей. Этот лук потом всегда хранился в пещере на постоянном стойбище пастухов, и каждый год, когда мальчик, а потом и юноша, приезжал к ним в гости, он находил его там и охотился на мелких птиц и грызунов. Иногда попадались какие-то зайцы, однажды он даже попал в лисицу. Постепенно благодаря этим упражнениям с луком оттачивался глазомер и точность движений рук.

Когда Зорацу было 7 лет, он впервые увидел море, куда приехал вместе с родителями. Своей спокойной в тот первый день голубизной морская поверхность сливалась по линии горизонта с таким же голубым небом, была на вид такая же ласковая и притягивающая, как небо над его горами. На другой день над морем начался шторм, и чёрно-серые оттенки волн напомнили ему серое небо в бурю над горами, а белая пена стала аналогом несущихся над горами рваными облаками.

И Зор полюбил море почти наравне с небом гор.

Учился он в большом городе около моря. Учёба давалась ему так же легко, как и стрельба из лука. Родственники, гордые его достижениями в учёбе, пророчили ему учёбу в институте и даже аспирантуре, – да и какие родители не хотят такого для своих детей? Мальчик же хотел после школы поступить в военное училище и стать кадровым офицером.

Не сказать, что разразившаяся война с близким и очень сильным соседом сказалась на укладе семьи, но теперь, когда он приехал на каникулы, мать и отец категорически настояли, чтобы он «отдыхал» всё лето в горах у дяди Гагика. Он не был против, т.к. все его сверстники разъезжались на лето по городам и по горным пастбищам, а девушки у него ещё не было. В домах почти никого не было. Да он и не страдал от этого. Ему было хорошо в горах с дядей, с овцами, с солнцем и небом. Он опять, как и в детстве, собирал ягоды, гонял и собирал в кучу овец с помощью сторожевых собак, которые узнавали и принимали его как родного. Стрельбу из лука давно уже дополнил тренировками стрельбы из отцовской винтовки и дядиного ружья. За все лето он только однажды собрался сходить домой за вином к какому-то празднику для дяди, и начал спускаться в долину к дому…

…и вдруг взрыв. Он был очень похож на взрыв атомной бомбы, только маленькой. Был "гриб", наподобие ядерного, очень сильная ударная волна, только светового излучения не было, как при атомном взрыве. Интересно, что воздух пошёл не от эпицентра взрыва, а наоборот, к эпицентру – потом ему рассказали знающие люди, что это было скорее всего вакуумное оружие. При взрыве такого заряда мгновенно разбрасываются аэрозольные частицы, и они поджигаются одновременно автоматически. Таким образом и создаётся безвоздушное пространство на большой территории, в которую, как в воронку затягивается все живое и неживое. Минут через 15 с неба на голову посыпалась сажа и копоть, а в воздухе долго стоял запах бензина и резинового клея. Но он не замечал этого – бежал по склону к дому, уже чувствуя, что бежит уже зря.

Двух соседей – парня и деда, нашёл сразу на площади в центре кишлака, который обстреляли этим новым оружием. Их тела были очень сильно изуродованы. В деревне не осталось ни одного целого дома – появилась пустыня с разбросанными обломками. Его родители, когда он их откопал из-под обломков дома, были мертвы. Их тела тоже были сильно изуродованы, и он узнал их только по одежде и медальонам, которыми, как он знал, они обменялись в день свадьбы. Зор не плакал, только сжимал губы.

После похорон он забрал свои оставшиеся неповреждёнными немногочисленные вещи и медальоны родителей в рюкзак и ушёл по горной тропе. Никому не ответил, куда он идёт. Просто пошёл навстречу солнцу с рюкзаком, отцовской винтовкой, луком и колчаном за плечами.

У штабелей морских контейнеров стояли двое.

Один огромного роста и широкий в плечах. Лоб широкий и плоский, как будто им часто били по ровной поверхности. Или наоборот, – доской по лбу с размаху. Приплюснутый и немного свёрнутый в сторону нос, – результат многочисленных драк в детстве и юности, наводил на те же размышления о ровной поверхности при соприкосновении, – но с оттяжкой в сторону и вверх. Широко посаженные глаза без ресниц сидели глубоко в черепе под широкими надбровными дугами, словно глубоко забитые шляпки гвоздей. Нечасто бритые щеки как в узел кисета собирались в вытянутые вперёд губы, вечно сухие и потрескавшиеся в углах рта. Когда обладатель такого лица хмуро смотрел в твои глаза, хотелось куда-то спрятаться или хотя бы потупить глаза. А то складывалось впечатление, что он сейчас ударит тебя широким плоским лбом и разобьёт твою голову, как арбуз. В дополнение этого, у него были кулаки – размером с голову среднего человека, – и обувь 47-го размера большой полноты с высоким подъёмом. По какой из перечисленных особенностей его прозвали Кувалда можно было бы подискутировать, но сам Кувалда таких дискуссий не любил, и потому они затихали сразу же, так и не начавшись. По профессии гоп-стопник, охранник, часовой, часто стоял «на стрёме». Не то чтобы туповат, но как можно поручать дело с тонким одесским юмором или изысканную кражу человеку с таким обликом, – не представлял себе никто. Да и одевался он в свободный покрой пиджака и широкие брюки, и никогда не одевал рубашку между майкой и пиджаком, – как и кепи.

Маленького росточка его друг был прямой противоположностью. Худенький, – «аж светится», – сказала бы любая мать и протянула бы ему кусочек сала. Головастенький с длинноватым носом, большими ушами, тоненькими ручками, пальцами, ногами, – и микроскопическим размером обуви. За то в брюках клёш, жёлтой рубашке, клетчатом кепи и красном галстуке. «Щегол» – сказали когда-то пацаны во дворе, ещё в школьные годы, – да так и не вырос он в птицу большего размера и воровского веса, да и специализация форточника этой кликухе очень способствовала.

Теперь эти двое стояли перед сложенными в многоэтажные штабеля морскими контейнерами и спокойно осматривали их.

– И где, ты говоришь, тут товар прятали? – низким хрипловатым голосом спросил Кувалда.

– А я и не говорил, что прятали. Просто я видел, как его завозили в них электрокарами в больших коробках. Или ящиках, – я в вечернем свете не разглядел хорошо. Их подвозили какие-то крытые грузовики военного образца, работали – перегружали – исключительно мужики в какой-то неизвестной мне форме, хотя электрокары брали у местных. Сами привезли, сами сгрузили, сами занесли. Контейнеры опечатали и уехали. И все были при автоматах и в разгрузках, хотя и не военные. И мне показалось, что у всех рации.

– Да, обычно сопровождающая охрана грузом не занимается, а вызывает биндюжников, чтобы потели они. А тут или секретность какая-то, или осторожность. В любом случае, интересно, что там в коробках. Может быть и нам что-то понравится и пригодится…