Л. Андрияшев - Возвращение

– И люди зачастую выбирают не то, что им нужно, – вставая с мокрой от пота кровати, сказал я. – Мы вот навыбирали уже, и что в итоге произошло? Еда, вода, электричество – все в дефиците. Работы нет, такие, как я, нужны лишь для тяжелого труда или для частной армии. Даже понятия «Государство», в том виде, в котором мы его когда-то знали, больше нет.

– Но, тем не менее, твой выбор уже сделан. Ты бы мог жить в достатке, но предпочел сохранить свою честь. Мог бы не рисковать собой, вытаскивая раненых товарищей с поля боя, но делал это, осознавая всю опасность. В конце концов, мог бы смириться с судьбой и начать пить, как делают многие в наших местах, и через год умереть от обезвоживания. Но ведь нет, ты собрался сделать то, к чему шел всю свою жизнь.

– Я не к этому шел, – мой ответ был достаточно резким. – Меня в этот мир привел генетический эксперимент, и, судя по всему, ты тоже его часть. Я должен был изучать Вселенную, конструировать космические корабли, разрабатывать новые теории. А что в итоге? Кто сделал свой выбор настолько неправильно, что перенаселение планеты приняло такие масштабы? Кто сказал, что мы должны делиться землей? И почему за этот выбор теперь отвечают все?

– Кто знает, может, ты и на этот вопрос найдешь ответ, – с ухмылкой отвечал мой спутник. – Меня больше волнует другое. Зачем мы с тобой через это прошли? У любого, а тем более такого хитрого замысла всегда есть конечная цель. И тот, кто все так сложно распланировал, должен был четко ее осознавать. То, что ты задумал, как раз и должно пролить на нее свет.

Еще пару минут мы оба сидели в молчании. Далеко не в первый раз между нами завязывался подобный разговор. И, как обычно, он не мог привести к чему-то новому. Закончив нашу философскую беседу, я вытер пот сухим полотенцем, оделся и вышел из дома. На улице все будто вымерло. Неудивительно, ведь даже для местного климата было слишком знойно. Я уверенной походкой пошел в штаб Объединенного Содружества Наций. Всегда удивлялся этим странным названиям. Самые тоталитарные режимы зачастую прикрывались всевозможными патриотическими лозунгами: «Партия Освобождения кого-то» или «Демократическое Движение за что-то». Но в итоге освобождение на пару с демократизацией приводили к хаосу и разрухе.

Наш случай не оказался исключением. По своей сути, это была жесткая корпоративная диктатура, а в любой корпорации первостепенное значение имеет прибыль. И если учесть тот факт, что конкуренции в нашем мире давно уже не было, то и механизм, так слаженно работавший в довоенное время и хоть как-то сдерживавший их безграничное влияние, начал давать серьезные сбои. Именно такие люди собирались меня нанять. Если быть точным, должность называлась «Начальник службы безопасности и корпоративной этики Австралийского филиала Объединенного Содружества Наций». А проще говоря – карательный отдел местной исполнительной власти, в котором об этике вообще никто не задумывался. Из силовиков могущественнее только Инквизиторы, но ими могут быть лишь рожденные на Большой Земле. Слишком уж большая ответственность на них лежит, чтобы доверять ее кому-то не из близкого круга. Так что, по причине своего происхождения, я бы никогда до такого не дорос. Хотя многие в колониях мечтают ими стать, осознавая всю несбыточность подобных грез. Еще бы… Это же абсолютная власть! Инквизитор может за секунду предъявить обвинение, вынести приговор и тут же его исполнить.

Путь до Конторы был недолгим. Зайдя в проходную, я увидел двух новых часовых. Раньше они мне не встречались. Должно быть, прибыла новая смена охранников с других континентов, ведь местные, несмотря на острую нужду, редко соглашались на работу в этом ведомстве. А тех немногих, изъявлявших желание, старались отправить куда-нибудь подальше, во избежание чрезмерной лояльности к своим землякам. Очень грамотная кадровая политика. Вдали от своего народа намного проще поддаться низменным чувствам. Никто тебя не знает, все вокруг ведут непривычный образ жизни. Создается впечатление, что попал на другую планету. И то поведение, которое далеко не каждый может себе позволить в привычной среде обитания, мгновенно становится нормой. В психологии своих сотрудников они разбирались очень хорошо.

– Куда прешь, пролетарий!!! – выкрикнул первый из них и начал подходить ко мне, сняв оружие с предохранителя.

– По уставу ты должен сначала выяснить, назначена ли мне встреча, потом предельно вежливо попросить меня показать карту гражданина, и только при ее отсутствии тебе дается право считать меня нарушителем паспортного режима, а следственно, считать лишенным всех законных прав, – очень спокойно и неторопливо ответил я.

– У нас тут, похоже, юрист нашелся! – рассмеявшись, выкрикнул он. – А ты знаешь, что я могу тебя просто пристрелить и закопать в общей могиле с неопознанными покойниками? И твою карту гражданина кину туда же!

– Остынь, по нему видно, что он равноправный, – неожиданно вступился за меня второй часовой. – Зубы все на месте, трезвый, чисто одет. Вы к кому?

– Очень приятно, что не у всех вас отсутствует воспитание, – с улыбкой поблагодарил я своего заступника.

Происходящую картину наблюдал мой извечный спутник. При этом ничего не предпринимал, а только ждал, чем все закончится. Последнее время он вообще неразговорчив. Лишь смотрит на мою реакцию в подобных ситуациях, а потом комментирует ее. Вот и здесь он, лишь молча улыбнувшись, прошел между моих потенциальных обидчиков; его фигура скрылась в здании. Как хорошо в такие моменты побыть одному. За столько лет я привык, что он всегда рядом; но в те минуты, когда его нет, мне становится так свободно и хорошо. Правда, недолго. Потом я снова осознаю ту пустоту, которой и так было предостаточно в моей судьбе, и мне становится одиноко. Хотя одиночество – это мое нормальное состояние, оно преследует меня всю жизнь. Если бы не мой необычный спутник, то я, скорее всего, давно бы сошел с ума. Но он постоянно меня куда-то направляет. Дает стимул и энергию. Даже то дело, за которым я пошел в это место, как раз заслуга моего товарища. Уже не представляю, как бы я жил без него.

– Впустите этого человека, – донесся командирский бас из верхнего этажа здания.

– Сэр, нам проверить его документы? – полюбопытствовал хам, который выискивал повод, чтобы сцепиться со мной.

– Нет, лучше запомните его лицо. Если увидите этого парня на улице – обходите стороной, иначе есть риск досрочной демобилизации в пластиковом мешке.

Чувство юмора обладателя мощного голоса было поистине солдафонским. Все шутки – лишь о суровых мужчинах и о смерти. При этом – все несмешные. Растерянные охранники расступились и дали мне возможность пройти. А ведь несколько лет назад я бы не стал ждать приглашения. За такую дерзость, исходящую от ненавистного моей природе человека, я мог и кадык вырвать. Но в таком случае второй схватился бы за оружие, подумав, что я нарушитель, и мне пришлось бы убить и его. Хорошо, что я этого не сделал, ведь парень еще не прогнил на этой работе окончательно. Кто знает, может, он сделает верный выбор, и Бог его направит в нужную сторону. Как раз поэтому мой спутник и наградил меня одобрительной ухмылкой. Настолько хорошо меня знает, что с легкостью предугадал мою реакцию на происходящее. С годами я становлюсь спокойнее. Или это просто старость, которую я пытаюсь замаскировать под мудрость?