Павел Хатемкин - Побег Кратова

Кратов выбросил окурок и пошел в другую сторону, стараясь не глядеть по сторонам. Я все это видел. Много раз. Не один раз. Зачем смотреть, когда знаешь, что увидишь? Опрометчиво. Насрать. Здесь никого уже нет. Больше нет. Сюда никто не вернется, кроме меня. Всегда возвращался. Приходилось возвращаться. Зачем? Чтобы снова и снова. Но зачем?

Он вовремя остановился, чтобы не наступить на тело. На бледном лице мертвого парня застыло удивленное выражение, словно он не мог поверить в то, что его жизнь так быстро оборвалась. Черты еще сохранили правильные пропорции, не тронутые разложением. В глазах отражался стальной купол неба, загораживая этот мир от солнца. Такой молодой. Хотя бы умер быстро. Без мучений. Даже до конца не успел понять, что случилось. Спи спокойно, кто-то за тебя проживет счастливую жизнь.

На грани слуха появился знакомый хор. Голоса плавно приближались, казалось, что они ищут его.

Бесплотные, они блуждают по городу в поисках своей извечной жертвы, чтобы вкрасться в его слух, заполнить сознание, закупорить уши. Казалось, что сейчас они вынырнут из-за угла и набросятся на него. Кратов переступил через труп и ускорил шаг, будто это могло помочь убежать от накатывающей волны.

Он петлял по улицам, уворачиваясь от попадавших под ноги тел, стараясь не всматриваться в лица, боясь узнать их. Ему хотелось оказаться как можно дальше от преследовавшего его шепота. Все ускорял и ускорял шаг. Бесполезно. Я не уйду от него, не убегу. Я знаю об этом, но все равно пытаюсь скрыться. Все сильнее и сильнее.

Кратов побежал, спотыкаясь о торчащие из земли конечности. Изо рта вырывались тяжелые облачка пара. Воздух стеклянными осколками врезался в легкие. Глаза слезились от ветра и напряжения. Он бежал не глядя, лишь бы оказаться как можно дальше от этого чертова шепота. Скрыться. Оглохнуть. Умереть. Но чем дольше он бежал, тем громче становились голоса. Не слышать! Не вслушиваться! Не запоминать! Не надо! Забудь!

Он выбежал на берег реки. С обеих ее сторон обнаженные деревья своими хрупкими телами прикрывали беззащитные дома. На противоположном берегу лицом вниз лежал человек в грязной зеленой форме.

Изо рта Кратова с каждым выдохом вылетали облачка пара, сердце бешено колотилось. Он должен был что-то сделать. Он беспомощно оглянулся – никого. Грязный камуфляж лип к телу. Река внизу была красной от крови. Нет! Это была сама кровь. Густая и алая, вытекающая из тысяч ран мертвых и умирающих, напитанная страданиями и страхом.

Кратов поднял взгляд – на противоположном берегу стояла девочка. Лицо ее было перепачкано грязью, словно она не мылась уже несколько месяцев. Пухленькие губки чуть выдавались вперед, создавая впечатление обиженной серьезности. Небольшой курносый нос с темным пятном на кончике. Растрепанные черные волосы, словно спутанный моток проволоки вокруг. И взгляд карих глаз, смотрящих с недетской осознанностью и пониманием. Некогда цветастое детское платьице потускнело от грязи и залоснилось. То тут, то там можно было заметить заплатки из другого материала. На тоненькие ножки были надеты сапоги на несколько размеров больше.

Шепот голосов в ушах стал нестерпимым, оглушающим. Он стал шумом кровавой реки, текущей у его ног. Шепот – это и есть река. Шепот стал этой девочкой. Шепот стал им. Он здесь для того, чтобы текла эта река. Хлопок!

Сознание выплывало из мутного омута сна. Кратов открыл глаза, чтобы увидеть знакомое утреннее свечение стен и потолка.

Синий свет создавал ощущение холода или, быть может, это были остатки сна. Он сел на своей койке и, поежившись, потер плечи. “Как в холодильнике, ей-богу, – подумал он, – что же мне такого снилось?”

Остатки сновидений словно утекли в дренаж, оставив только блестящие капли намеков. Было холодно, были какие-то люди, было страшно. Происходящее было связано с ним, от него что-то требовалось, но что, он уже не помнил. Он подумал, что явно упускает какую-то деталь. Что-то, что когда-то раньше казалось важным. Но это было важным “тогда”, а сейчас он прекрасно знает, что ему надо делать.

Кратов встал, потянулся, разминая одеревеневшие ото сна мышцы.

“Каждый раз как с того света возвращаюсь, – подумалось ему, – интересно, остальные так же себя чувствуют?”

На доли секунды проскочила мысль, что он не помнит, как засыпал, но Кратов отмахнулся от нее. Рука привычным движением провела по торцу кровати от изголовья к противоположному концу. Койка исчезла в стене, словно ее никогда и не было. Закончив утренние приготовления, он покинул свою комнату и, примкнув к своим проснувшимся собратьям, двинулся в сторону душевых кабин.

Ему всегда нравилась эта процедура: мощный поток волной сбивал остатки сна, смывая смутную тревогу. Словно через водяную преграду он переходил из одного мира в другой, более реальный. Теплый воздух обдувал, высушивая нагое худое тело, подготавливая к возвращению в привычную реальность.

Кратов только занял свободный столик, когда к нему подсел Ясер со своей тарелкой.

– Как спалось? – спросил сосед, ковыряясь ложкой в своем блюде и стараясь сохранять невозмутимый вид.

– Нормально, – отозвался Кратов.

Спустя несколько секунд молчания он добавил:

– Сон странный приснился, но я его уже начал забывать.

Они продолжали сидеть в молчании. Ясер с нескрываемым волнением на лице высматривал кого-то в столовой, но, видимо, не находил нужного ему лица. С каждой минутой он становился все мрачней.

– Кстати, – задумчиво произнес Кратов, – ты тоже там был.

– Где? – всполошился Ясер.

– Во сне, – отозвался тот.

–А-а-а-а, – протянул сосед и засмеялся, – вот что бывает, когда так много времени работаешь вместе, уже друг другу сниться начинаем.

Покончив с завтраком, оба двинулись по темной тропе к своим рабочим местам. Ясер продолжал озираться по сторонам в оранжерее, будто пытаясь увидеть старого знакомого, которого здесь не было.

– Потерял кого?

– Вроде того, – отозвался Ясер, стараясь сохранять невозмутимый вид, – что-то Гэрриоуна нет, ты его не видел? Может, он раньше проходил.

– Нет, – подумав, отозвался Кратов, – не видел. Но я особо и не смотрел. А у вас с ним дела какие-то?

– Да так, – Ясер махнул рукой.

Не имея ни малейшего желания допытываться, Кратов только пожал плечами, и они продолжили путь. Когда он приступил к работе, ему показалось, что за пультом он не стоял уже целую вечность. Вроде бы вчера, как и в остальные множество дней, он соединял свое сознание с рабочим местом, погружаясь в привычные ощущения и манипуляции. Сейчас же ему показалось, что часть из этих дней выпала, будто бы их и не было, будто кто-то другой выполнял его работу, замещая его на этом месте. Казалось, кто-то вырезал эти дни из его памяти, словно режиссер, редактируя ленту его жизни под финальный монтаж. Кто-то вырезал его из его жизни и выбросил ее часть в мусорную корзину, оставив только то, что, по его мнению, было нужно.