Мария А. Петрова - Чистая выдумка

«Незачем ему глядеть на это. Пусть лучше запомнит её живой и здоровой.»

На несколько минут отсек позади превратился в пылающий крематорий, уничтожая всё органическое, не способное выдержать высокую температуру, испепеляя себя изнутри дочерна. После останется только протереть сантиметровую сажу, но этим займётся тех персонал. За оборудование можно не беспокоиться, оно специально рассчитано для таких случаев.

А вот скафандр полопается, оплавится и сгорит вместе с трубками, датчиками и телом.

***

Двадцать четвёртое декабря четыре тысячи пятого года.

Андрей отстранён от работы и улетит вместе с Ремом обратно, капитан уже подписал приказ об увольнении.

Признаться, при всей моей неприязни, последнее, о чём я подумал, это о том, что Андрей нарушил правила. В моей голове вертелась тысяча вариантов: от скрыто протекавшей инфекции до теракта (фанатики Сообщества Конечной Вселенной и не на такое способны); но чтобы столь грубое нарушение от человека, занимающего пост бортового врача…

Елена, дался тебе этот шоколад! Эта станция стала невыносимо тесной и душной без тебя.

***

– Привет!

Алла – красивая улыбчивая блондинка сидела напротив камеры. Трансляция началась неожиданно, и нервничая, как на первом свидании, девушка поправила сперва блузку, а затем идеально уложенные волосы. Алла хотела выглядеть хорошо, чтобы Илья запомнил её такой, когда им вновь придётся расстаться.

Вдруг на мгновение её лицо изменилось: черты его заострились, волосы потемнели, укоротились и запружинились в непослушные кудри. Всего на несколько секунд с экрана на Илью смотрела Елена. Леночка! Нежно, любя она улыбалась ему. Смешливые морщинки у глаз ей безумно шли.

– Покажи-ка, Лиза, сколько тебе лет уже?

Наваждение исчезло, и вот на мониторе снова белокурая Алла. Родная, живая.

«Не нужно было им прилетать,» – решил про себя Илья.

Когда на колени Аллы забралась Лиза, мужчина чуть не расплакался, казалось, все его чувства: горе от потери близкого друга и счастье от скорой встречи с родными; сжались в один ком, что пульсировал в горле, не давая вздохнуть или сглотнуть. А Алла всё улыбалась, она ещё не знает о том, что случилось, он расскажет ей после. Не зачем им сейчас нервничать. Уж Илье известно, как и без того вяло текут дни в карантине, когда ты подвешен в космосе на небольшом кораблике и просто ждёшь.

– Я знаю, о чём ты думаешь, а я говорила, просила капитана не останавливаться на пит-стопе, уже бы сидели рядышком. Но ты их знаешь… – Алла вновь пригладила волосы, хотя они в том не нуждались.

– У них инструкции, такие же, как у меня. Космос вовсе не безопасное место, нужно быть начеку всё время.

– Жить вообще страшно, от этого умирают, что же теперь, не жить?

Мягкая улыбка ни на секунду не сходила с лица девушки, и уголки губ лишь слегка дрогнули, когда рука Аллы коснулась горячего лба дочери, хотя она могла поклясться, что ещё минуту назад всё было прекрасно.

– Что такое, милая, ты что, вспотела? Тебе жарко?

Девочка мотнула головой и Илья услышал, пожалуй, самый пугающий звук. Нет, будь другие обстоятельства, другие люди, другое время, другое место, и это всё было бы совершенно безобидно и нисколько не страшно, но здесь и сейчас Илья слышал, как кашляет его дочь. Сухой, сиплый кашель, сперва совсем незаметный, но совсем скоро он начнёт раздирать горло до крови.

– Зови вашего бортового врача, пусть он её осмотрит!

– Да она просто подавилось слюной, она же ребёнок, вот и закашлялась, не паникуй, ничего страшного.

Мягко, успокаивающе говорила Алла, однако улыбка исчезла с её лица, уступив место беспокойству.

– Не волнуйся, я пойду, отправлю её на осмотр, а ты не бойся. Всё, родной, до связи.

Женщина помахала на прощание рукой и отправила в камеру воздушный поцелуй.

Стоило экрану погаснуть, Илья схватился за голову, закрыл лицо руками и горько заплакал, коря себя за то, что вообще разрешил Алле и Лизе покинуть Ромул.

***

Двадцать пятое декабря четыре тысячи пятого года.

У Лизы обнаружена пневмония. Пока кроме неё никто не заболел. Экипаж и пассажиры прошли медикаментозное лечение. Надеюсь, это поможет. Бортврач доложил, что они укомплектованы противовирусным препаратом сто двенадцатого поколения.

Мне не даёт покоя невероятное совпадение. Та же картина была и на разведкатере. Ведь получается, что обе вспышки заболевания случились примерно в одно и то же время, во время прохождения нашего сектора.

Что-то не так с новым пит-стопом, сомнений быть не может. Я уже доложил капитану о своих подозрениях. Теперь всё что нам остается, ждать.

Я бы сейчас отдал всё на свете, лишь бы Лиза выздоровела.

***

Сигнал вызова прервал Илью, он спешно поставил точку в дневнике и бросился на мостик.

Здесь уже стояли капитан, всё такой же непоколебимый и строгий, и Андрей, за последние сутки он осунулся и, казалось, постарел. Оба глядели на Илью обеспокоенно, только капитан смотрел с отеческой заботой, а бывший бортврач – с болью и страхом.

– Я вызвал вас на срочный сеанс связи с Ремом. С Ромула пришёл ответ, они говорят, что заражения пневмонией носят массовый характер. У них нет точных данных, но Сообщество Конечной Вселенной уже взяло на себя ответственность за заражение шести пит-стопов, в том числе ближайшего к нам.

– Вы вызвали, чтобы сказать мне, что вынуждены отослать Рем обратно вместе со всеми пассажирами.

– Это ваша юрисдикция, санинспектор.

– Груз уже отцепили?

– Ожидает инспекции и назначения дезинфекции в грузовом отсеке.

Остался только последний вопрос, который Илье хотелось задать с самого начала, но страх услышать ответ пересиливал. И его даже не нужно было произносить, капитан прочёл всё по глазам.

– Улучшений в состоянии больной нет, её держат в изолированной капсуле. Других заражённых нет, – и, немного промедлив, словно боясь звучать слишком резко, – Илья, вам нужно принять решение.

Но решение давно принято, как и в случае с разведкатером, инструкция велит отправлять Рем к ближайшей крупной станции, лететь до которой грузо-пассажирский корабль такого класса будет не менее трёх месяцев. Нет, всё решено, капитан знает об этом, но не может сказать прямо, что просто даёт Илье время попрощаться с родными. Возможно, навсегда, никто не знает, удастся ли им сдержать инфекцию, а имеющиеся на борту препараты не возымели никакого действия.

– Я должен лететь с ними, пусть возьмут меня на борт, вместе с моей ампулой. Тут же она больше не понадобится, если меня не будет? – посеревшее от горя лицо Андрея вновь приобрело ту юношескую решимость, с которой он точно так же всего каких-то пару дней назад был готов броситься наперекор всем правилам на спасение двух незнакомцев.