Виталий Жучков - Синора Ависсу

Перелистав блокнот со своими конспектами, Владимир поглядел на календарь – обычный, григорианский, выпущенный в московской типографии. Послезавтра нужно было делать выбор: пойдёт ли он на службу, либо станет затворником в Синоре – признает неверными многие из своих взглядов, либо будет гордым, но не сломленным «арестантом». Возможность перемены решения обещалась только через несколько лет, да и то, если позволят местные бояре.

Владимир скверно выругался и пометил крестиком следующий день. Он задёрнул шторы и, прямо в одежде, упал на кровать лицом вниз.

Во сне он видел большой город. Это был не Кидишев, и не Москва, а что-то напоминавшее исторический центр его родного Екатеринбурга − столицы Лиги, с набережной реки Исети, водонапорной «Башней на плотинке» и домом Севастьянова. Машин на шоссе почти не было. Владимир шёл по тротуару. Светило солнце, но когда он посмотрел на него внимательнее, то оказалось, что это вовсе не солнце, а гигантский уличный фонарь, который возвышается над городом примерно на километровой высоте.

Перед Владимиром остановился трамвай. Он сел и поехал. В вагоне было пусто. Пейзаж за окном менялся. Небо стало белым, как в Синоре днём. Владимир увидел, что почти каждое встречное здание является церковью. Глаза святых, изображённых на стенах, внимательно смотрели на него.

На горизонте появились гигантские фантастические башни, казавшиеся обелисками из бетона, увешанные антеннами и замысловатыми футуристическими устройствами. Вокруг их шпилей парили дирижабли. Владимиру захотелось постоять у подножия этих исполинских сооружений, и он обнаружил, что уже не едет в трамвае, а идёт по мокрому, словно после дождя, асфальту.

До башен оказалось неимоверно далеко, а перед Владимиром раскинулась стена из разноцветных двухэтажных зданий ХІХ века. Он решил, что ему нужно идти через внутренние помещения этих строений. Над единственной открытой дверью он увидел икону – Спас в силах. Владимиру не хотелось входить туда, но он желал поскорее очутиться возле башен, которые отчего-то грезились ему сосредоточением технологий будущего. Он вошёл в дом и зашагал по бесконечным коридорам.

Сначала здание показалось ему музеем. На стенах висели портреты Достоевского, Пушкина и Гоголя. Потом он вспомнил об иконе над входом, и в помещениях появились лампады, а портреты писателей сменились ликами святых, имён которых Владимир не знал и никогда знать не хотел. Один коридор сменялся другим. Казалось, что они протянулись на километр или больше. Владимир уже чувствовал, что поход будет бесконечным. За окнами виднелись одинаковые каменные постройки, жавшиеся друг к другу столь близко, что, если даже выскочить через форточку, между ними не удалось бы отыскать лазейки для выхода.

Над каждой новой дверью Владимир видел лик Спасителя. Он ускорял шаги и уже почти бежал. На него напала тоска из-за ощущения, что он никогда не выберется из этого дома.

− Да что же это такое? – шептал он. – Господи , да где же тут выход?!

Внезапно за очередной дверью оказался маленький внутренний двор, опоясавший асфальтовую площадку бледно-розовой стеной.

Владимир остановился как вкопанный, увидев, что вход в следующую секцию здания увенчан иконой «Спас в силах», как и в начале его пути.

− Да что такое?! – в сердцах воскликнул он, и развернулся было, чтобы пойти назад, но позади уже не было никаких коридоров, а только один большой мрачный пустырь, усеянный тлеющими кучами пепла и мусором.

− Что ты гонишь Меня ? – раздался голос в голове Владимира.

− Кто? Я?! – воскликнул он и проснулся.

Оглядевшись в полумраке, он решил, что скоро утро – столь долгим показался сон, но часы на левом запястье показывали, что Владимир спал едва лишь сорок минут. Он провёл ладонью по лицу и почувствовал, что она стала мокрая. Отчего-то он сразу догадался, что это не пот. Слёзы текли по щекам, а Владимир не мог понять, отчего это происходит.

Он подошёл к окну. Слева от подоконника находилась маленькая полочка, на которой стояло несколько книг, среди которых был Новый Завет.

Книги подбирали те, кто поселил его здесь. Он уселся на подоконник и уставился на полку. Все мысли куда-то улетучились. Он не заметил, как снова уснул.

Утром во дворе Владимир встретил Егорова.

− Ты что такой задумчивый? – спросил он Славу.

− Уф, брат, даже и не знаю, как сказать, − начал Егоров. – Может ты сочтёшь меня отступником, но… Завтра надо дать ответ, и я, кажется, решился.

− Поступаешь?

− Да.

− Значит, и креститься будешь?

− Да.

Слава, вчерашний безбожник, сквернослов и любитель выпить, словно извиняясь, глядел на Владимира.

− Да, буду креститься, − сказал Егоров. – Я раньше не мог представить себе такого, а теперь… Я столько всего здесь увидел. Уф… Не знаю. Что-то вот такое во мне…

Он запнулся, глядя в небо, но через мгновение продолжил.

− Недавно прочёл одну вещь. Называется «Деяния святых апостолов».

Слава решил вкратце поведал другу о прочитанном. Он дошёл до момента, где Павел повествовал о своём переходе из стана гонителей христиан в число последователей Христа.

− …он услышал голос… − произнёс Егоров.

− Что ты гонишь Меня ? – оборвал его Владимир. – Он сказал: « Савл! Савл! Что ты гонишь Меня? »

– Да… А ты тоже читал?

− Мы ведь ходим на одни и те же лекции.

− Но этого там не было!

Владимир ничего не ответил. Он посмотрел вдаль, где над крышами невысоких жилых домов отчётливо возвышался шпиль кидишевской Спасо-Преображенской церкви.

− И я тоже решил поступать…

− Надо нам подумать, брат, − сказал Егоров, − где бы нам с тобой крёстных отцов найти, или как там правильно надо…

В мире всё шло своим чередом. В отличие от многих предыдущих десятилетий, наполненных вздорными «предсказаниями» о падении астероида, грядущих гамма-вспышках на Солнце и прочих глобальных катаклизмах, в последние годы все ожидания «вселенской катастрофы» отошли на второй план, оттеняясь бурными событиями в политике и шоу-бизнесе.

Наступила осень, затем зима, которая затянулась до апреля. Миновали майские праздники. Наступил июнь.

Данила Богатырцев, потерявший из виду сразу нескольких и без того немногочисленных друзей, обиделся и жутко негодовал по этому поводу. Его знакомый, Егоров, раньше иногда брался помочь с видеомонтажом «видеоэтюдов», а теперь совсем перестал выходить на связь. На студии Бочкарёва хозяйничали какие-то люди, сообщившие, что тот находится в отъезде. Габров, которого Данила видел последний раз год назад, тоже исчез. Страницы друзей в соцсетях выглядели заброшенными.

− Ах так значит! – возмущался Богатырцев. – Такие прямо занятые все! Ладно, ещё увидим, кто тут станет самым крутым!