Андрей Кудин - Времена философов

– Но в нём существуют чудеса, – дал на это простой ответ старик.

– Вот только никто не понимает, почему они происходят, вернее происходили, – сказал я.

Мои слова его почему-то развеселили. С благосклонной улыбкой он посмотрел на меня и сказал, будто в ответ на мои мысли:

– Скоро её здесь не будет, и две аллеи вновь соединятся в одну. Как ты уже догадался, эта яблоня особенная. Она из тех деревьев, что выращены мудрецами.

В этот момент мы оказались рядом с ней. Он протянул руку и легонько сорвал яблоко, а после дал его мне.

– А почему особенная?

– Она не погибнет, пока кто-нибудь не насытится её плодами.

– Это так похоже на сказку… А что произойдёт, если я отведаю?

– Ничего. Ты уже отведал. А то, что ты держишь в руке, всего лишь обыкновенное яблоко. Можешь съесть его, если ощущаешь голод.

Чуть погодя старик добавил:

– Люди часто принимают за чудеса обыкновенные яблоки.

– Что же тогда является чудом? – сам собой возник у меня вопрос.

– Всё. Всё в целом является чудом.

С этими словами старик исчез. Я посмотрел на дерево, подумав о том, что оно тоже могло исчезнуть. Пока что оно только отдалилось, впрочем, скорее это я от него отдалился, потому как стоял уже в другой, окутанной мраком части аллеи. «Ещё не всё», – сказал я себе и, собравшись с силами (ибо чувствовал, что они мне понадобятся), двинулся в его сторону. Путь мне преградил сильный ветер. И, навевая тревогу, некто в глубине меня произнёс: «Твоё время закончилось, твои возможности исчерпаны». Однако я решил не сдаваться. Мне хотелось закричать: «Я не понимаю, почему это со мной происходит, почему это обязательно должно со мной происходить?!» Но вдруг вспомнились слова профессора Рольпера о бесконечной и бессмысленной борьбе с тенью, внутренней тьмой. Эти слова как-то всё упрощали. В жизни на самом деле всё гораздо проще, чем мы думаем. Сложно как раз потому, что мы думаем, и потому, что на каждое действие есть противодействие. Но если не предпринимать ничего… быть только свидетелем противоборства сил, довериться природе, позволить ей примирить их…

Внутренняя борьба, внушающие тревогу перемены… оказалось, этого вполне и даже с легкостью можно избежать. Я коснулся рукою листьев, вдохнул аромат спелых яблок, произнеся про себя: «Нет никакого сильного ветра, если только мои собственные мысли не создадут его, нет никакой трудности в том, чтобы преодолеть расстояние, которого в действительности не существует». После чего улыбка сама собой появилась у меня на лице. Я сел под яблоню и – что было явной дерзостью с моей стороны в подобных обстоятельствах – закрыл глаза. «Будь, что будет. Пусть произойдёт то, что должно произойти. А если ничего не произойдёт, я просто открою глаза и отправлюсь домой», – дал я себе небольшое напутствие.

Так и случилось. Спустя некоторое (неопределённое) количество времени я встал и отправился домой. Вот только вскоре понял, что ни ограждения аттракционов, ни сами аттракционы, мимо которых вела меня дорога, не должны выглядеть как новые. «Неужели я всё ещё сплю?» Я стал вспоминать, где и когда уснул, и вспомнил про яблоню. Решил, что для того, чтобы проснуться, мне нужно вернуться к ней. Но не пришлось никуда возвращаться. Я просто открыл глаза и вновь очутился под яблоней. Правда… это было уже совсем не то место.

Я находился на маленьком островке земли, который значительно возвышался над окружающей местностью. Последняя имела мало сходства с Вильским парком, и ещё меньше с реальностью. Она была голой (на ней не росло ни одного деревца, ни одного кустика) и вместе с тем многоцветной, как если бы вся была покрыта осыпавшейся с аттракционов краской. Сами аттракционы выглядели, словно ржавые остовы неких загадочных строений на давно обезлюдевшей земле, и, будучи полностью обесцвеченными, обезличенными, частично растворялись в низком пасмурном небе. Но даже ни это было самым странным и нереальным… Вокруг стояла тишина, но при этом везде что-то мельтешило, как будто вился рой гигантских мух, или как будто по небу бегали лучи прожекторов. Впрочем, что именно это было, недолго оставалось для меня загадкой. Пустующее задумчивое пространство между небом и землёй вдруг наполнили десятки, или, может быть, сотни летательных аппаратов, от светящихся шаров до туманно-серых тарелок, и ещё большее множество вытянутых и полупрозрачных силуэтов, лишь отдалённо напоминающих человеческие. Рассмотрев, как следует картину, я понял, что за ней стоит что-то ещё, какие-то действия, какая-то выполняемая пришельцами работа. Они как будто… и тут меня осенило: они как будто возвращают к жизни парк. А когда-то его неоднократно пытались реконструировать и модернизировать люди. Только у последних это никак не получалось – им препятствовала в этом сверхъестественная сила, та самая сила, которую в живом обличье я вижу сейчас перед собой. В результате тщетных и небезопасных попыток придать ему иной, полностью отвечающий современным вкусам вид Вильский парк стал закрытой аномальной зоной, посещать которую могли лишь отдельные лица… Но тогда почему пришельцы – коими изобилуют рассказы очевидцев таинственных явлений – не дали людям сделать то, что делают сами? Или они вовсе не возрождают парк, а, наоборот, до конца уничтожают его, – что даже больше похоже на правду?.. Или же люди пытались сделать вовсе не то же самое?.. Слишком много возникало вопросов. Прежде их было и то меньше. Я вдруг с грустью осознал, что перестал что-либо понимать. История с заброшенным парком превращалась в какое-то безумие, бессмыслицу, а моё внутреннее путешествие, как сказал бы мой знакомец Ален Хартер, в поиск смысла в бессмыслице. Нет, всему этому должно быть разумное, не в ущерб иррациональному рациональное объяснение! Не исключено, и даже очень вероятно, что на самом деле оно гораздо проще, чем мне кажется.

Изучив островок-возвышенность, на котором я сидел (потребность в этом возникла ввиду моего небезопасного положения), я понял, что он выглядит, как надкушенное со всех сторон яблоко. Из чего следовало, что в любой момент он может обрушиться. Но каков выход? «Либо попробовать проснуться, либо… просто продолжать наблюдать, не испытывая при этом страха, ведь страх – это на самом деле единственное, что может его обрушить», – сказал я себе, вспомнив о том, что рядом со мной дерево мудрости. После чего понял кое-что ещё: это вовсе не я в опасности, а история нашего парка, и тех людей, с которыми сегодня познакомился и которые сразу же стали мне близки; это дерево мудрости в опасности… Но причём здесь дерево? Какое отношение оно может иметь к заброшенному парку?..

Как следует подумать над этим я не успел. Передо мной вдруг возник пришелец – чьё лицо напомнило лицо пожилого индейца. Мгновение он сверлил меня бездонным взглядом, а затем приложил руку к точке моего третьего глаза. По мне пробежал электрический ток. От сильной боли я закрыл глаза, а когда затем открыл их, то увидел перед собой совершенно другую картину.