Андрей Кудин - Времена философов

Мои мышцы были совершенно расслаблены, тело ощущалось, как грубая кора, которую и при очень большом желании я не смог бы привести в движение. Но такого желания или, вернее, потребности у меня не было. Мне было всё равно, что происходит с моим телом… Может быть, впервые в жизни мне было совершенно всё равно, что вокруг меня происходит и что обо мне говорят.

С глубоким расслаблением возникло чувство эйфории и дезориентации в пространстве (я перестал отчётливо сознавать не только где я, но и в какой позе нахожусь). В то же время внешний мир укрылся непроглядной серой пеленой, – что, впрочем, не вызывало у меня беспокойства.

Голос профессора я слышал по-прежнему отчётливо, только теперь как будто вдалеке.

– Разрываться внутренними противоречиями, отягощаться чувством собственной ущербности, вины, быть замкнутым, угрюмым, неловким, но при этом тайно состязаться с другими, считать себя избранным… Можно добавить к этому массу всего прочего. И это всё про вас, мистер Гальпурге! Вы глубоко больны и как таковой совершенно не интересны обществу, вас для него попросту не существует!

На фоне серой пелены бесшумно возникло то самое паукообразное существо, которое изобразил на своём планшете Ален Хартер. Только оно не выглядело таким уж жутким, – ведь что может быть ужаснее меня?..

– Наверное, ты и есть моя тень, воплощение того, что я хотел в себе уничтожить, – с чувством отрешённости обращался я к нему. – Профессор Рольпер прав: все мои усилия напрасны. За те годы, что я вёл борьбу, я нисколько не изменился, не стал лучше. Мне тебя не одолеть… и, возможно, в этом просто нет смысла… Я сдаюсь, можешь делать со мной, что хочешь, хоть забрать в ад, если он существует. В этом мире мне всё равно нет места.

– Что ж, это было небольшое отступление. А теперь, друзья мои, я предлагаю вернуться к сегодняшнему лекционному материалу, – звучал голос профессора Рольпера. – Гм… у меня есть для вас в некотором роде сюрприз. Хочу представить вам нашего сегодняшнего гостя, моего коллегу по работе профессора Лео Фицхельма.

Аплодисменты.

– Леди и джентльмены, дамы и господа, чрезвычайно рад видеть Вас в этом зале!

Как давно известно, всякое физическое тело, – а также и всякий орган его, если речь идёт о живом физическом теле, – имеет своё звучание. Сегодня я представлю Вам одну из последних научных разработок, устройство, которое раскроет перед нами звуковую карту вселенной человеческого тела и тем самым… тем самым, быть может, приблизит нас к ответу на один из важнейших вопросов, которые когда-либо вставали перед человечеством: что такое душа. Душа – это кит?.. или медуза?..

Для этого эксперимента у нас – так уж получилось, благодаря откровениям профессора Рольпера – есть пребывающее в глубоком покое тело молодого человека. Не беспокойтесь, эксперимент настолько тонок, что молодой человек ровным счётом ничего не почувствует.

Друзья мои, в ходе тысячелетий научных изысканий возникало множество идей и теорий, множество вопросов и ответов, причём ответы всегда порождали и, по всей вероятности, будут и далее порождать вопросы. Что говорит с одной стороны о неисчерпаемости источника, из которого все наши идеи и теории рождаются, а с другой стороны о неустанной, стимулируемой жаждой приблизиться к истине, наполнить свою жизнь определённостью, работе человеческой мысли. Тысячелетия философских и научных изысканий… а вместе с тем, разумеется, и противостояния идей и теорий. Безусловно человеческому разуму такое противостояние необходимо – благодаря ему он более функционален и продуктивен (как говорится, в споре рождается истина), и, в то же время, оно вполне может показаться наивным, поскольку бесконечность споров (возьмём к примеру несогласие друг с другом материализма и идеализма) явно говорит о наличии истины и с той, и с другой стороны.

Было время, когда учёному сообществу казалось, что идеалистические идеи и теории навсегда остались позади. Не правда ли, наивно было в это верить, ведь мы давно должны были привыкнуть к вечному перетягиванию каната (ударение на слове «вечном»)? Естественно, потом наступил период, когда всё тому же учёному сообществу стало казаться обратное. Опытное подтверждение феноменов экстрасенсорики, теории реинкарнации, и многого другого, наряду с развитием квантовой механики, теории струн, полностью изменили и продолжали изменять наши представления об устройстве Вселенной.

Душа вновь возвращалась из мифа в реальность.

Но то были только первые шаги в микромир, который и сегодня поражает нас своей вероятностностью. И после того, как вопросы о существовании души, сверх способностях человека, потусторонней реальности и прочие были сняты (возможно, раз и навсегда) настало время рассмотреть этот удивительный микромир, проникнуть в суть таких понятий, как душа, вечность, иная реальность, либо реальности, понять, насколько эти понятия соответствуют нашим представлениям о них.

Углубляясь в изучения микромира, наука всё больше сталкивается с Вероятностью (есть такая старинная поговорка: чем глубже в лес, тем больше дров) и всё меньше находит поводов говорить об Определённости. Но что это означает? Это означает то, что относящиеся к нему понятия, возможно, были миражами и сейчас начинают растворяться. Мы вновь возвращаемся к философскому перетягиванию каната, древнему антагонизму материализма и идеализма. Мы выяснили, что душа существует, но какое отношение она имеет к нам, к нашей человеческой личности? Разумна она, или элементарна? Мы выяснили, что мы бессмертны, но кто или что именно бессмертно, и что такое бессмертие? Мы выяснили, что существует множество измерений, но как следует их определять: как реальные, или, скорее, как фантомные? Похоже, наше сознательное погружение в микромир – это процесс обратный бессознательному развёртыванию микромира в макромир. И тогда впору задаться вопросом: не является ли то, что мы пытаемся в нём найти, неразумным зародышем того, что существует по эту сторону микроскопа? Разумеется, это так. Однако вопрос теперь звучит несколько иначе: не является ли истинной реальностью та, которая наиболее уплотнена, то есть реальность, в которой, собственно, и живём мы с вами, поскольку ей в большей степени свойственна Определённость? Не является ли истинной душой Вселенной тело-разум, то есть мы с вами? И искрою вечности наша короткая земная жизнь?..

Друзья мои, если искомый нами кит окажется чем-то вроде медузы, это будет означать лишь то, что подлинные киты – мы. Это приведёт нас к старым добрым истинам: нужно ценить и любить то, что у нас есть, мы живём в этом мире ради любви, и перед ней не должно быть никаких границ. Не правда ли, отвечая столь простым и понятным образом на столь сложные вопросы мироздания, мы ощущаем, что расстаёмся с иллюзиями, обнажаемся и предстаём перед этим бесконечным и многообразным миром в своём естестве, что наделяет нас красотою и желанием любить.