Алекс Коста - Прилив. Книга 1. «РУТ»

Вязла, прочитала надпись, крупно:

«Полностью починить не смог. Лопнула пружина, которой у меня нет. Со временем, найду и починю. Мастерская Энди».

Мастерская Энди! Лопнула пружина! У кого!? У тебя, импотент хренов? – подумала, что ее так раздражает не сам Энди, а все эти его выкрутасы. Записки, септики, волнорез, руккола, коллекция стиралок…

Нет, больше всего, ее раздражает это его «со временем».

Вспомнила, как они только приехали сюда. Она была тогда очень слабая. Ничего не понимала, даже толком не могла связно говорить, да и слышала только отдельные куски фраз. Хуже, не помнила, кто она, что она. Как будто, все воспоминания в голове, как мелкие детальки в банке, взяли и хорошенько потрясли.

Тогда, увидела Энди и первый раз услышала от него это «со временем».

Все разбирали остатки вещей, сортировали консервы. А, Энди пошел проверять, достаточно ли устойчива правая часть берега, чтобы волны не подмыли его.

– Ты… чего? – она пошла с ним.

Делать ей все равно было нечего. Ни вещей, ни консервов.

– Волнорез важен. – сказал он. – Как ты, наверное, знаешь, в море действуют силы Кориолиса. Если шторм будет повторяться, он может размыть и затопить часть берега. Важную часть!

– Здесь может быть такой сильный шторм?

– Со временем. Поверь. Со временем. Все действует, со временем.

– Со временем? – она посмотрела на него глазами, полными слез. Но, это были не слезы грусти. Скорее, слезы ненависти.

Нет, не на Энди конечно. Но, после этого его «со временем», она и его возненавидела, как будто он был частью всего этого «со временем».

Внизу, в записке, после слов «Мастерская Энди», был большой кусок текста, мелким, и очень аккуратным шрифтом, в виде примечания. В нем Энди информировал о происхождение, истории, назначении механических малышей.

Он всегда так делал. Это тоже жутко раздражало. Как будто, представлял себя главным наставником, неким хранителем истории всего человечества.

Швырнула лист, посмотрела в глаза механического малыша. Краска побледнела от времени или от нахождения в соленой воде, но, все еще, изображала оба глаза довольно натурально.

Согнула ножки. Те издали приятное механически-точное, «кх-р-р-ххх». Согнула еще раз и еще.

Снизу, опять почувствовала сильных запах метала. Теперь это была не рыба, а что-то среднее, между окислившейся металлической штукой и запахом ящика, долго хранимого в подвале.

Ящик раскупорили, его спертый запах растворился в пространстве.

Поднялась. На бежевом полотне гамака, увидела красное пятно. Довольно большое и «тигриное», по краям – в полоску, от складок ткани.

Давно она этого не испытывала. Давно? Вечность… как женщина, с начала девяностых, ждущая крови каждый месяц, каждый раз, с противоречивыми чувствами облегчения и разочарования, ей показалось, что она не испытывала этого уже целую вечность. Такую долгую вечность, как будто, с ней никогда вообще этого не было.

Может быть, поэтому, толком не поняла, что она сейчас, на самом деле, испытывает.

Но, поняла, что пока никому ничего не скажет.

Пока рано. – подумала, полностью уверенная, и в этом «пока», и в этом «рано».

Такие бочки для воды, обычно устанавливались на фермерских полях, на случай засухи. Они объехали все фермы по соседству, но подходящую так и не нашли. Какие-то сильно проржавели изнутри, не годились для устройства душа, другие были слишком большими, –не дотащить.

– Поеду завтра подальше, в сторону магистрали. – предложила Рут.

Про пятно на гамаке, она никому не рассказала. Но, не утаивать же от себя!? Это теребило, раскачивало, как будто, все время толкая куда-то. Куда-то ехать, идти… что там, бежать!

– Я с тобой! – сказал Эрик, подняв большой палец, улыбнувшись «все получиться».

Хочет найти какие-нибудь новые тряпки? Или не хочет отпускать меня одну!?

– Мы найдем ее! – он немного наклонился, сказал тихо, доверительно.

В пламени костра, его лицо показалось еще более кинематографичным. Бархатная оливковая кожа, умышленный беспорядок прически, небритость, богатая мимика морщин.

Перед глазами поплыли черно-белые кадры…

Девушка бежит по каменной лестнице, увитой плющом и, покрытой мхом. У нее красивое, немного необычное, лицо. Она, по-хищному, втягивает воздух, ищет глазами кого-то.

За одним из поворотов, из тени выходит мужчина. Породистый, чем-то похож на эти ступеньки. Которым возраст только добавляет крепости и силы. И, эта сила – мудра, аристократична.

У мужчины внешность Эрика, не считая полного набора верхних зубов.

Девушка, с лицом пантеры, бросается на него. Они впиваются друг-другу в губы. Сверху летят мелкие капли. Что-то среднее, между пеплом от газет и серебряной крошкой.

Ты всегда найдешь его!

По запаху…

Живанши

– Так, вы найдете? – сказал Фрэнк.

Эрик опять поднял большой палец. Рут вздрогнула, ничего не сказала. Она хотела уехать. Ненадолго, уйти из «Гамаков Энди». Чтобы, хотя бы, все, как следует, обдумать.

Механического малыша… но, причем тут… обдумать свой сон… нет, и не это главное. Хватит претворяться! Обдумать запах. Запах рыбы и железа.

Железо, рыба, вишня.

Живанши.

Я это обожаю…

Обдумать красный «цветок». И почему так говорили!? Цветок… просто пятно кровяных сгустков. Нет, это не просто пятно!

– Рут, мы вместе… – Эрик посмотрел на нее, внимательно.

Почему-то, сегодня, все ей казались очень внимательными. И даже милыми. Давно забытое чувство облегчения, после… нет, подожди, не делай таких выводов.

***

Велосипед плохо справлялся с земляной дорогой, раскисшей от дождей. Глина, вперемежку с травой, наматывалась на колеса, забивалась в спицы.

Она пыталась крутить изо всех сил, но от нажимов на педали, становилось только хуже. Переднее колесо глубоко зарылось.

В прошлой жизни, она, скорее всего, была сторонником велосипедов. Толком не помнила, был ли у нее велосипед, ездила ли она на нем. Но, точно помнила, что осуждала машины. Особенно такие, с двумя большими трубами сзади, мощные и громкие.

Машины для сексистов. Сексисты! Сейчас бы парочку сексистов. Она бы даже не отказалась от двух миллионов… миллиардов сексистов.

Нажала на педали слишком сильно, переднее колесо наполовину закопалось в грунт. Не удержала равновесие, упала.

– Рут! Рут! Рут! – Эрик слез со своего велосипеда, побежал к ней. – Ты в по-р-я-я-дк-е-е-е…

Лежала, прижавшись щекой к траве. Мокрые стебли приятно холодили кожу. С этого ракурса увидела верхушку крыши, вероятно, фермерского дома, в глубине, за разросшимися деревьями. Что это? Кажется, фруктовые. Вишня или слива!?

Железо, рыба, вишня.

Неповторим и привлекателен.