Вячеслав Морочко - Увертливый

У площади – свои легенды и свои анекдоты. На западной ее стороне, против «Фонтана четырех рек» стоит церковь святой Агнессы с двумя башнями и куполом. История этой святой восходит ко времени раннего христианства. Тринадцатилетняя девушка по имени Агнесса (овечка) мечтала посвятить свою жизнь Иисусу Христу и отказалась выходить замуж за сына префекта. Непокорную решили наказать – провести по городу нагой, а потом отдать на поругание толпам язычников. Но произошло чудо: за одну ночь у бедняжки выросли длинные волосы и прикрыли ее наготу. Все, кто приближался к ней с дурными намерениями, в ужасе убегали. Она была обезглавлена, но объявлена святой, а отрубленная голова до сих пор покоится в церкви ее имени. Храм проектировал папский архитектор Борромини, а «Фонтан четырех рек», что – напротив, не менее знаменитый архитектор Бернинни. Они ревниво соперничали. Бернини распространил слух, что фасад церкви выполнен неграмотно и может рухнуть. Свое отношение он выразил с помощью изваяний речных богов. Символ Ла-Платы вытянул вперед руки, как бы защищаясь от готового обрушиться здания, а символ Нила прикрыл голову плащом, чтобы не видеть этого «кошмара».

На площади было много туристических групп, но они не мешали друг другу. Сидели художники с мольбертами. Бродили цыгане. Прямо из-под ног выпархивали ленивые голуби.

Группа «вытекла» через северную «пробоину» в лодке «Навона» и устремилась к набережной. Река в это время года почти высыхала. Оголившееся дно выглядело чуть-чуть непотребно. Не верилось, что это и есть тот самый Тибр, на берегах которого волчица выкармливала братьев Рэма и Ромула. На другом берегу сиял на солнце «Дворец Правосудия».

Группа двигалась дальше на запад вдоль тенистой набережной, в том направлении, где находился мост, ведущий к фантастическому сооружению, горой вырастающему на правом берегу Тибра. Это был «Замок Святого Ангела».

«Здание сооружалось в качестве усыпальницы императора Адриана – поведала гид, – а потом и все остальные императоры, до Каракаллы включительно, взяли моду там упокаиваться».

Ее русский был, в общем-то, правилен, но несколько «кучеряв». Она относилась к тем, кто наречию «точно» предпочитает словечко «ровно», как бы при этом спрашивая: «Улавливаете, как я изысканна?»

«Наружные стены замка (высотой пятнадцать метров) образуют квадрат со стороною в девяносто метров, – продолжала гид. – По углам стоят круглые башни, названные именами апостолов: Матфея, Иоанна, Марка и Луки. Внутри „оборонительного квадрата“ поставлена гигантская „тура“ (диаметром шестьдесят метров), на двадцать метров возвышавшаяся над стенами. Внутри „туры“ сооружено прямоугольное замковое здание в пять этажей (на шесть-семь метров выше стен туры). Между зданием и турой – двор-колодец. Передняя часть крыши здания представляет собой террасу (обзорную площадку с парапетом). Часть крыши за террасой – приподнята на несколько метров. Сначала тут была статуя императора Адриана. Когда в шестом веке нашей эры в Риме случилась чума, на крыше замка якобы видели Архангела Михаила, возвестившего окончание эпидемии. По указанию Папы на этом месте установлено каменное изваяние Ангела с железными крыльями, а после попадания молнии, его заменили крылатым ангелом отлитым из бронзы.

Замок Святого Ангела, считался неприступной крепостью и соединен виадуком („Коридором“), с резиденцией Папы, откуда, в случае опасности, можно было в запряженной повозке скрытно и быстро перебраться под защиту замковых пушек. Длина „Коридора“ равнялась семистам метров. Внутри туры папы пережидали тревожные времена. По сути, здесь была вторая папская резиденция, – продолжала гид. – По праздникам, когда число паломников, страждущих прикоснуться к святыням возрастало, понтифики наблюдали за их потоком с верхней террасы замка. В такие дни на пешеходном мосту (Мост Святого Ангела), соединяющем город с Замковой набережной, происходило настоящее столпотворение. Эта картина подтолкнула Великого Данте к созданию образов страждущих в аду душ. А однажды, в пятнадцатом веке, во время празднества, перила моста не выдержали. Тогда много людей разбилось, утонуло и было задавлено толпой, устремившейся к берегу. После этого Мост перестроили, украсили статуями святого Петра, святого Павла и десятью фигурами ангелов. А потом, когда Замок превратили в застенок, на мосту, к которому мы приближаемся, стали вывешивать тела казненных противников папы».

«Мы приближаемся к пешеходному мосту!?» – переспросил Галкин.

– А что вас удивляет?

«Просто, приятный сюрприз!» – сказал он, и, чувствуя, как напрягаются мускулы, молча отметил: «Действительно, – славное место для западни!»

Когда группа уже выходила на средину моста, гид поведала: «В подземелье и на первом этаже замка размещалась тюрьма. В ней бывали такие известные узники, как Галилео Галилей, доказывавший, что Земля вертится, Джордано Бруно, которого заживо сожгли на костре, знаменитый граф Калиостро, обвиненый в ереси и создании тайных обществ. А известного ювелира, скульптора и писателя Бенвенуто Челлини, обвиненного в краже драгоценных камней из папской тиары, сначала посадили на первый этаж, но после того, как он попытался бежать, его бросили в подземелье».

В этот момент, к пешеходному мосту с двух сторон подъехали две машины. Сзади на санитарной машине с крестом подкатили охранники Фабио и пешим порядком двинулись через мост. Спереди (со стороны замка) встала машина Баркова. Теперь Петр знал, внедорожник назывался «Мицубиси Паджеро». Сам Игорь Николаевич покинул салон и, дымя сигарой, спокойно разговаривал по мобильному телефону. Галкин заметил, как один из телохранителей, оставаясь в машине, целился в него из гладкоствольного ружья. Включив «пропеллер», Петр, то, появляясь, то, пропадая приближался к машине, стремясь запутать стрелка, да так, чтобы не пострадали другие. Он «подвибрировал» как раз в тот момент, когда из ствола ружья выплыла длинная пуля-шприц. Сорвав «снаряд» с траектории, как с дерева плод, кидая с ладони на ладонь, как раскаленный уголь, он даже в перчатках, ощутил его жар. Просунув руку в салон, Галкин с силой воткнул шприц в щеку стрелявшего господина, прихлопнув сверху, как прихлопывают муху. Затем, подлетев к Барклаю, который еще разговаривал по телефону, – выгреб из его внутреннего кармана то, что вложил накануне, засунул туда новый мини-диктофон, вырвал из руки «мобильник» и, выключив, положил в свой карман. Лишь после этого наш герой пересек набережную и направился вслед за группой, которая, обойдя машину, уходила в открытые ворота замка Святого Ангела.

Войдя в наружные ворота, он оказался во «Дворе Славы» и увидел в углу когда-то поверженного молнией мраморного Ангела с железными крыльями. Пройдя вторые ворота (через стену туры), он увидел себя в узком дворе-колодце (между замковым зданием и турой). Здесь лежали ядра, стволы пушек, лафеты и прочий военно-исторический хлам.