Ким Харрисон - Плач демона вне закона (народный перевод)

Я ненавидела, когда он появлялся в моем облике.

— Прекрасно, — сказала я, освобождая круг. Вспышка гнева сверкнула сквозь пустое выражение лица, и его охватило мерцание. Его облик обрёл более плотные очертания. До меня донёсся слабый аромат сирени и чистый запах мятого бархата. Сидя со скрещенными ногами на холодном цементе, он посмотрел мне прямо в лицо, полный элегантности и высокомерной утонченности — кружева на манжетах, чистое румяное лицо, исчезли даже следы синяков и царапин.

— Я знал, что это ты, — сказал он, ненависть в его глубоком голосе вызвала во мне дрожь. — Ты единственная, кто знает это имя.

Я сглотнула и заправила завиток за ухо.

— Я никогда не хотела твоего имени. Мне только нужно, чтобы ты отстал от меня. Какого чёрта ты не оставишь меня в покое?

Он фыркнул, только теперь осматриваясь вокруг с надменным презрением.

— Из-за этого ты вызвала меня в… парк? Ты хочешь обменяться обратно? Испугавшись, ты собираешься вернуть свое имя, когда встанет солнце? — Его голова наклонилась, и он улыбнулся, показав мне свои плоские квадратные зубы. — С тебя станется. Мне и самому весьма любопытно.

У меня пересохло во рту.

— Я не демон, — сказала я смело. — Тебе не запугать меня.

Едва различимое напряжение в нём возросло. Я поняла это по его слегка сжавшимся пальцам.

— Рэйчел, дорогая, если ты не будешь бояться, ты не выживешь. — Его тон стал самоуверенным и злобным. — Хорошо, ты взяла моё имя, — продолжил он, его прекрасный британский акцент был идеальным и чётким. — Но разве это не приятно, быть отданным на чью-то милость? Стать мальчиком по вызову, пойманным в крошечный круг? Разве не удивительно, что мы пытаемся убить вас? — Подняв бровь, он обратился к самосозерцанию. — Томас Артур Бенсон сбежал?

Я кивнула, и он понимающе улыбнулся.

— Послушай, — сказала я, взглянув на усиливающийся свет, — если это имеет значение, то я сожалею, и если ты помолчишь о бедном маленьком себе и послушаешь, то мы оба сможем уйти отсюда не с пустыми руками. Если только ты не хочешь вернуться в свою камеру.

Ал помолчал. Потом наклонил голову:

— Я слушаю.

Я подумала о Кери, отговаривавшей меня от этого, о Дженксе, готовом рискнуть жизнью в этой гонке, которую мы не могли выиграть, и об Айви, знавшей, что спасти себя могла только я сама, но умирающей внутри, поскольку она вынудила себя позволить мне делать это. Я думала об этом каждый раз, когда задерживала черных колдунов, сожалея об их глупости, повторяя себе, что демоны опасны и манипулируют этими ублюдками, которым ты не можешь врезать. Но я не пыталась их бить, я пыталась присоединиться к ним… по-видимому. Я осторожно вздохнула. «Это то, что я хочу».

Ал издал резкий звук. Как будто для несуществующей аудитории, он выбросил в воздух руку в кружевной манжете. Лёгкий аромат жжёного янтаря защекотал мой нос, и я задумалась, было ли это реальностью, или это просто моя память сфабриковала запах.

— Я хочу, чтобы ты оставил в покое людей, которых я люблю, особенно мою мать. Я хочу, чтобы Трент был невредим и свободен от преследования за кражу эльфийского образца, — сказала я и, понизив голос, добавила. — Вы все вместе оставите его в покое.

Он покачал головой взад-вперёд и пристально посмотрел на меня сквозь свои тёмные очки.

— Я повторяю. Ты не стесняешься в просьбах. Я не могу ограничивать ничьи действия, кроме своих.

Я кивнула, ожидая этого.

— Я хочу такую же амнистию за кражу твоего образца.

— А я хочу оторвать твою окровавленную гребанную голову, но, похоже, нас обоих ждёт разочарование, не правда ли? — вполголоса насмешливо пропел он.

Моё дыхание задрожало на выдохе. Я посмотрела на восток, и мой пульс участился. Он мучил мою маму, не от гнева, а чтобы достать меня. Больше этого не повторится.

— Для тебя имеет значение, если я не только вытащу тебя из тюрьмы, но и заставлю извиниться того, кто тебя туда упек?

Ал насмешливо ухмыльнулся.

— Если тебе нечего сказать конструктивного, ты должна отпустить меня сию минуту в мою камеру. У меня всё было под контролем, пока ты не продемонстрировала Миниасу, что можешь накапливать энергию лей-линий.

— Это то, что должно спасти твою задницу, — воинственно отбивалась я. — У меня есть идея, как извлечь выгоду нам обоим. Ты хочешь её услышать?

Он скрестил руки на груди, взмахнув кружевами.

— Ну, и что это за идея? Купить пропуск, чтобы спасти Трента своей душой?

Это была насмешка, и мое лицо запылало.

— Оно того не стоит, — добавил он. — Через несколько часов я буду изгнан на поверхность, мои пожитки разыграны в лотерею как новинки, и мое жилище кому-то отдано — моя репутация разрушена. На данном этапе своей славной карьеры я бы скорее предпочёл твою голову, чем твою душу.

— Хорошо, — ответила я, — потому что ты её не получишь. Мое сердце колотилось, пока я ждала, когда он закончит жалеть себя. Действительно, примерно через пять секунд напряженной тишины он повернулся ко мне. Очень тихим голосом я спросила. — Существует ли система обучения одного демона другим. Вроде наставничества?

Господи, помоги мне. Скажи, что я вижу вещи ясно и не затуманенными гордостью. Ал откинул голову и захохотал. Окружающая нас вода покрылась рябью, и я услышала эхо, отразившееся от новых домов на другой стороне улицы.

— За пять тысяч лет не было демона, которому понадобились бы инструкции, — воскликнул он. — Я на грани изгнания на поверхность, и ты хочешь, чтобы я взял тебя в ученики? Учить тебя всему, что я знаю, за свободу просто так?

Я ничего не говорила, ожидая, пока он проследит нить рассуждений, лежащих за моим вопросом, и его румяное лицо потеряло всякое выражение. Глядя сквозь эти проклятые очки, он внимательно наблюдал, как учащался мой пульс.

— Да, — сказал он тихо, почти выдыхая слова, — есть.

У меня затряслись руки, я обхватила себя ими и спрятала кисти под курткой.

— И если ты скажешь, что взял меня в ученики, а не в фамилиары, поскольку у меня есть способности к демонской магии, то тебе не придется беспокоиться по поводу того, разрешено ли мне знать, как накапливать энергию Безвременья в своих мыслях.

Его голова почти незаметно двигалась вверх-вниз, челюсти сжались.

— Ты мог бы им сказать, что сначала научил меня, а потом бросил здесь, потому что я больше училась бороться с тобой, чем управлять энергией Безвременья.

— Но я этого не делал.

Его голосу настолько не хватало эмоций, что он казался мертвым.

— Они этого не знают, — сказала я.

Грудь Ала поднялась и опала на выдохе. Я заметила на его лице облегчение, и мне стало интересно, каково это, быть демоном и бояться. И как долго он позволил бы мне жить, помня, что я не только это видела, но и знала способ его спасти.