Ким Харрисон - Плач демона вне закона (народный перевод)

— И ты решила взять за основу сонные чары? — Она улыбнулась, года увидела мой утвердительный кивок, и нацелила на меня свою вилку. — Вот в чем твоя ошибка. Чтобы разорвать связь между ее инстинктами и действиями, ее нужно привести в состояние сильной тревоги, а не усыпить.

Я отправила кусок пирога в рот и задумчиво его пожевала. Чувствовался сильный привкус карамели, и я съела еще кусочек. Пирог на завтрак — еще один закидон от чокнутой мамочки.

— Значит нужен стимулятор? — пробормотала я.

— Гарантированно.

От нее исходила уверенность, но я не была полностью убеждена, и меня пробрала дрожь, когда я представила, что случится, если зелье не даст нужного эффекта. Кроме того, это уже не важно. Я собираюсь стать идеальной соседкой и не планирую снова будить в ней жажду крови. Это в том случае, если она не взбесится и не съедет от меня, жалея о потраченном на меня времени. Но если она останется, то однажды может захотеть переступить черту…

Мама села напротив меня, ее глаза по прежнему смотрели на пирог.

— Добавь побольше размятых лаймов. Цитрусы делают эмоции глубже, а тебе нужно стимулировать комплексный мыслительный процесс, а не только поверхностные эмоции.

— Окей, — сказала я, переводя взгляд на маскировочные чары. Она в чарах эксперт. — Спасибо.

Ее улыбка стала шире, но сама она чуть ли не плакала.

— Я хочу помочь, дорогая. Мне так жаль, что я была настолько замкнутой, что тебе неловко было ко мне приходить.

Я улыбнулась в ответ, и у меня потеплело внутри.

— Мне тоже жаль.

Она потянулась через стол и потрепала меня по руке.

— Маршал волнуется за тебя. Я рада что ты была с ним честной и рассказала, насколько опасна твоя жизнь. Надеюсь более честной, чем со мной.

Приехали. Еще больше вины.

— Я не хотела тебя волновать, — практически проскулила я. Боже! Ненавижу когда мой голос со мной так поступает.

Она прижалась своим кулаком к моему так, что обручальное кольцо задело мою косточку, затем убрала руку.

— Я знаю, в какой яме дерьма ты обычно сидишь, но ты должна рассказать ему об этом до того, как он начнет в тебя влюбляться.

— Мама!

Она вздохнула и виновато добавила:

— Прости.

Я спряталась за куском пирога.

— Я в порядке, — пробормотала я. — У нас все в порядке.

Она опять улыбнулась и снова превратилась в привычную мне маму.

— Я знаю.

Мы обе вскинулись, когда услышали дверной звонок.

— Должно быть это Маршал, — сказала она и встала, распрямляя свой свитер. — Я сказала ему, что подниму тебя и подготовлю к вашему свиданию к трем тридцати. У тебя останется время, что вернуться на освященную землю, а развлечения — как раз то, что Доктор Мама прописала.

Я взглянула на пирог и подцепила половину оставшегося куска.

— Мам, — запротестовала я с набитым ртом, следуя за ней по холлу. — Я не могу. Мне нужно вернуться домой и приготовиться к очередной вылазке. У меня есть наводка на тех, кто предположительно вызывает Ала, и завтра я собираюсь их припугнуть. Кроме того, я не готова для новых отношений.

Мама остановилась посреди длинного коридора, окруженная фотографиями меня и Робби, — образами из прошлого, из которых она черпала силу. За дверью вырисовывалась мужская фигура, переминавшаяся на крыльце, но мама встала напротив меня, не давая пройти. Я не могла увернуться от ее взгляда, полного старой скорбью.

— Именно поэтому тебе и следует с ним прогуляться, — сказала она, крепко сжимая мои плечи и не давая мне возразить. — Приготовишь заклинания позже. Ты натянута как струна, милая. Тебе нужно заняться чем-то другим и развеяться, а Маршал хороший парень. Он не собирается разбивать тебе сердце или воспользоваться тобой. Просто… займись с ним чем-нибудь. Чем угодно. — Ее губы изогнулись. — Ну, возможно, не совсем чем угодно.

— Мам… — запротестовала я, но она быстро подалась к двери и открыла ее. На крыльце стоял Маршал, и его взгляд окинул нас обеих по очереди, словно сравнивая, пока мы стояли рядом. Смутившись, я поставила пирог на книжный шкаф и вытерла руки о джинсы. Мы с мамой были очень похожи, за исключением волос и стиля одежды.

— Привет, миссис Морган, — сказал он, улыбаясь, затем обратился ко мне. — Рэйчел.

Мама улыбнулась улыбкой Моны Лизы, и я закатила глаза, заметив его здоровенный внедорожник, припаркованный у обочины.

— Привет, — ответила я сухо. — Так ты уже знаком с моей мамой.

— Мы с Маршалом просмотрели твои детские фотографии, пока ты спала, — сказала она, затем отступила назад. — Заходи. Мы как раз едим пирог.

Маршал бросил взгляд на недоеденный пирог на книжном стеллаже. Наклонив голову, он зашел ровно настолько, чтобы можно было закрыть дверь.

— Спасибо, миссис Морган, но если мы собираемся вернуть Рэйчел в церковь до захода, то нам нужно идти прямо сейчас.

— Он прав, — сказала я, не желая терпеть целый час унижений от рук своей матери. Кроме того, чем раньше мы уйдем, тем раньше я смогу извиниться за свою маму, и он сможет сбежать. Я не собираюсь идти на свидание, в то время как Айви дома терзается, что снова все испортила. Ничего она не портила. Все шло отлично, пока Дженкс не вмешался. Но это не означает, что я разрешу ей еще раз проткнуть мою кожу. Я должна перестать говорить самой себе, что мои решения правильные лишь потому, что заставляют меня чувствовать себя лучше. Но быть правильной, по-настоящему правильной, так тошно.

— Ох! — прощебетала мама. — Твоя куртка. И, кажется, ты забыла свою сумку на кухне.

Она проскользнула мимо меня дальше по коридору, и Маршал заглянул мне через плечо, когда послышался звук открываемой стиральной машинки. Я поежилась в зеленом свете коридора, чувствуя себя неудобно, не зная, о чем они говорили. Над нами маячил мой кусок пирога, и мне хотелось его доесть, но я не знала, как к этому отнесется Маршал.

— Мне действительно жаль, что все так вышло, — сказала я, настороженно следя за противоположным концом коридора. — Для мамы это миссия номер один — подыскать мне парня, и она и слушать не хочет, когда я прошу ее остановиться.

Маршал с интересом окинул висящие повсюду фотографии.

— Это была моя идея.

Во мне проснулась тревога. Он ведь должен знать, что случилось после его ухода этим утром. В том смысле, что он говорил с Дженксом, да и отметины на моей шее были очевидны. На его месте я бы уже была на полпути к Макино.

Маршал разглядывал мою любимую фотографию, где я была окружена осенними листьями, когда сказал:

— Дженкс просил передать слова Айви. Она сегодня вернется поздно — попытается как следует подмазаться к старым друзьям, чтобы расспросить их о ночи, когда погиб твой парень.

То, как он замялся, набирая в легкие воздух, говорило о том, что он хотел добавить что-то еще, но так ничего и не сказал.