О'Cанчес - Пинка Удаче

Вадим Захаренков был по уши доволен состоявшимся визитом и уже нисколько не жалел о потраченном времени. Он ведь собирался, было, выдоить купюру и откланяться, сославшись на неотложные дела, но теперь, после этакой… премии… Неловко сразу же покидать расчувствовавшегося старикана. Можно еще по чашечке, Ирка подождет, тут уж… Хорошо вечерок начался!

Угу. Парень оказался податлив и жаден, вполне готов и к взаимодействию на принципах младший-старший, и к акту покупки-продажи… Тут не погонять — а самому бы не отстать. Тушин завербовал в своей жизни слишком много народу, чтобы сомневаться в очевидном: созрел молодой человек. В умении скогтить собеседника, оказать на него давление и влияние при помощи любых подручных средств, ценностей духовных и вещевых, Тушин не знал и не желал знать равных себе… Хотя… Путин, например, Владимир Владимирович, бывший коллега и младший современник Тушина, негодяй, променявший честь и совесть офицера на возможность беспрепятственно запускать лапу в государственную казну… Тоже ведь мальчонка не без способностей в этом тонком и сложном искусстве морального и материального обольщения собеседника! Не хуже Тушина карты мечет, только уже на другом уровне! При этом силен и молод! Вадим Тиберьевич всегда предельно внимательно смотрел, по всем каналам прыгал, наблюдая каждый нюанс того, как Путин общается с Медведевым, с министрами, с губернаторами, и, особенно, со своим невыдержанным и не очень образованным союзником, президентом Белоруссии, Александром Григорьевичем Лукашенко. Ох, как он ловко и терпеливо, без нервов, шаг за шагом, ведет импульсивного «батьку» в нужную сторону, так, чтобы тот не почувствовал до поры нарастающую прочность наброшенного на него ошейника… единого экономического пространства… Шикарный специалист, но, увы, как человек подгнил…

— И далее, Вадим. После того собрания, что в ДК Шелгунова, я поставил вопрос перед президиумом, пока еще впечатления от тебя, от твоих деловых и человеческих качеств, не успели выветриться из наших старческих голов. Надеемся, что ты нам присоветуешь кандидатуру… Поверь, Вадим, мы очень нуждаемся в элементарном, в том, что «любимые», в кавычках, наши власти не удосуживаются нам обеспечить, а именно — я уже говорил тебе об этом — спокойствие, надежность, защищенность. Ты себе просто не представляешь, как любит выделываться на местах каждая встречная блоха, включая и тупую уборщицу в жэковском красном уголке, и мелкого прыща в исполкоме, и пьяного сопляка на улице! Поэтому, чтобы элементарно защититься от хамства, мы сотрудничали с одним человеком, тоже из органов правопорядка. Грубо говоря — это участковый… там, за Матвеевским сквером его участок…

— А! Лысоватый, беленький, в возрасте? Костромич, вроде бы, да? Узколицый такой?

— Нет. Понимаю, о ком ты говоришь, но это другой, шустренький шатенчик… Сидоровских его фамилия.

— Нет, тогда не знаю.

— А мы-то знали, увы! Оказался тупицей, жадиной, скобарем и трусом. Попросили его старые люди — вот, как тебя попросили — помочь в какой-то там сраной мелочи, чтобы не шумели там соседи-пьяницы… — Тушин вспомнил трясущиеся губы Сидоровских и матерщину, которую они изрыгали: да, это была настоящая истерика, с требованиями, рыданиями и мольбами немедленно прекратить все и всяческие договоренности, вернуть ему расписку! Напугали участкового серьезно, видимо, эфэсбэшники из службы товарища Безверхнего, хорошо хоть не догадались захомутать болвана в обратную сторону. Да, Сидоровских — это уже шлак в любом случае, нужен новый кадр… — И не взаймы попросили, Вадим, не с ремонтом помочь, не с поступлением в вуз, не с полетом в космос — просто требовалось от человека, облеченного мундиром и полномочиями, добросовестно и в полном объеме выполнять свои служебные обязанности, держа, при этом, в поле зрения элементарные пожелания старых заслуженных людей… Пьяницу приструнить, ничего больше.

— Это точно, Вадим, Тиберьевич, в нашей жизни, которая вокруг, плевать всем и на всех. А рыба-то с головы гниет!

Ни хрена не слушает, обормот, наугад, на интонацию поддакивает.

— Истину глаголешь, сынок. Одним словом, расторгли мы с ним взаимовыгодное сотрудничество и теперь ежемесячно экономим… неплохие деньги. Но лучше бы мы их не экономили. Вот они, подотчетные, но беспризорные!..

К этому моменту все необходимые элементы окружающего были выстроены в надлежащем вербовочном порядке: сержант сидит на мягком стуле с чашкою чая в руке, Вадим Тиберьевич на ногах, расхаживает по комнате, записывающая камера на ноутбуке развернута куда надо, чтобы захватывать и лицо Захаренкова, и руки его.

Тушин приподнял на уровень собственных глаз стопочку заранее заготовленных купюр, сложенных таким образом, чтобы впереди сияла пятисот`евровая бумажка, а за нею уже, в колонну по одному, остальные двадцать стоевровых банкнот. Получать молодой и жадный тезка будет на первых порах (и до конца недолгой службы) сто тысяч рублей в месяц, либо, как сейчас, примерный валютный эквивалент этих ста тысяч. За что? Да ни за что, как бы впрок… авансом. Пусть пока учится ждать эти денежки и прыгать на цырлах перед тем, кто их дает. Успеет отработать. Деньги отныне есть, Тушин разжился на днях как следует, и валютой и рублями, надолго хватит, на подкуп, на житье, на оснастку, какая потребуется в «час икс».

Банкноты с небрежным шлепком запрыгнули, почти не расплескавшись, на низенький журнальный столик, и молодой сержант милиции, Вадим Александрович Захаренков, уже не сводил с них жаркого осторожного взгляда… Ирка подождет, маме он после перезвонит, ужин тоже подождет, и мочевой пузырь потерпит, главное — старика не спугнуть, ненавязчиво… как их на курсах учили… навести его на мысль, чтобы дед сам подумал, что он, Вадик, именно тот, кто нужен этим старым пердунам, чтобы обеспечивать им покой на ветеранских посиделках… И чтобы другие ребята не пронюхали, не то они сразу все изгадят, да еще и цену собьют…

Хороший политик не любит равных, не слышит слабых и не верит сильным. Плохой политик ничем не отличается от хорошего, кроме уровня достигнутых результатов.

Дмитрий Анатольевич Медведев — удачливый карьерист, он далеко не глупый молодой человек, нет и нет, не тупица, не трус, не лодырь, не пьяница, но трудяга и юрист с отличным, по нашим российским меркам, образованием… Но не вожак. Путин — вожак, а Медведев — нет. Президентство упало к нему на руки, как шуба с барского плеча: определили его в наследники — и народ послушно проголосовал «за». Путин вроде бы как тоже свой скипетр в наследство получил от этого… усталого и нездорового человека, самодура, пьяницы… чертов склероз… от Ельцина Бориса Николаевича! Но Путин — другое дело! Путину предварительно досталось шаткое и грязное, как стульчак в плацкартном вагоне, место премьера, во временное пользование он его получил, так сказать — «на калифский часок», однако, неожиданно для всех, не стал в нем обустраиваться и за него держаться, но взялся железною рукой выстраивать вертикаль власти, рецепт которой весьма прост, хотя и обманчиво прост: «Я сказал — я сделал. Я приказал — ты выполнил! Исполнил — награжу, не справился — накажу. Без оправданий для меня и для тебя!» Да, Путин отнюдь не цеплялся за полученное место, поскольку дрался за большее: чтобы уже выше некуда! В отличие от своего предшественника Степашина, Путин не пожелал учитывать «дворцовые» расклады, встраиваться в них, подстраиваться под них, восприняв полномочия главы ФСБ, а потом премьерские, чтобы задействовать кратковременный, но долгожданный шанс для показа: «что надо делать и как надо делать»! И угадал! Угадал народные чаяния, «товарищ» подполковник! Это теперь Евгений Максимович Примаков стоит перед ним навытяжку… ментально и физически… на больных-то своих старческих ногах… ест влюбленными глазами всемилостивое начальство… хотя — зачем, с какой иной целью, кроме как по привычке к муштре?.. Не из страха же потерять синекуру?.. А тогда, в бытность свою председателем правительства, в бараний рог хотел согнуть непослушного Владимира Владимировича, растереть в офисную пыль осторожного чистоплюя, не пожелавшего выполнить… Но не согнул, «тяжеловес» хренов, а сам рассыпался в почетные политические деятели… Битва за Кремль — это тебе не в самолетах над океаном импульсировать. Тоже, кстати, перерожденец, любое приглашение к предательству принимал с благодарностью: КПСС, политбюро, внешняя разведка, правительство, президент, «Отечество» — от всех, как тот колобок, уходил, искал, где получше и повыше… Во внешней разведке — увы — тоже всякой дряни под самый потолок набито.