Юрий Леляков - Великая тайна Фархелема

— Мы с Ратоной здесь, за Джантаром, — ответила Фиар сзади, с третьего сиденья, — за нами Минакри и Герм… А Талир? Да, вот, слева… Значит, можно ехать. Только быстрее решайте, кому вести автобус.

— Я, кажется, уже во всём разобрался, — ответил Итагаро из кабины. — Можем ехать.

«Конвоир» привстал, закрыв входную дверь (должно быть, с пульта управления она почему-то не закрывалась), раздался рокот заработавшего мотора — и спустя несколько мгновений автобус плавно тронулся с места…

— Кажется, получается, — с облегчением сказал Итагаро. — Нo это пока по прямой, а дальше будет поворот…

— Что ж, мальчики, поехали, — дрогнувшим голосом откликнулась Фиар.

И у Джантара всё сжалось внутри от мысли: что должны чувствовать остальные? Ведь они уезжали от своих семей, из своего города — в неизвестность… О чём наверняка и не думали до сих пор, ведь первая и главная мысль у всех была — выбраться из города, охваченного чем-то страшным и непонятным! Но и не просто из города — одной из двух исторических каймирских столиц, где им, каймирцам, вдруг стало опасно оставаться… А автобус уже переезжал мост через реку — и сразу за мостом дорога делала плавный, но ощутимый поворот. Джантар напрягся в ожидании…

— Видишь, как хорошо повернули, — сказал Лартаяу (уже на прямом участке дороги, поднимающееся на другой мост, над рельсовой магистралью). — Только руль в исходное положение возвращай чуть раньше — а то вместо прямой получится синусоида, придётся гасить её остатки. Что делать, будем учиться прямо на ходу…

— Да, Ратона, так как же было? — вспомнил Джантар. — Привезли вас туда, а дальше?

— Привезли, собрали, построили в несколько рядов — и стоим и ждём. А солдаты ходят, караулят нас — и ничего больше. Только утром появился кто-то из офицеров, некоторые стали объяснять ему свои проблемы со здоровьем — а он в ответ, ещё с такой злобой: вы думали, все дураки, а вы одни умные и хитрые, чтобы не работать и не учиться, как другие, которые сполна отдают обществу долг? В общем, будто все там — какие-то враги и предатели. А одни — на протезах, у других — пороки сердца, третьим — надо менять перевязки, были и такие, что лишний раз перегреться, переохладиться, переутомиться, не принять вовремя какой-то препарат — уже угроза для жизни! И даже один что-то не отбыл по болезни, а сейчас здоров, но нужен дома по уходу за другим больным — так и ему сказали: сдай того в сумасшедший дом, и не прикрывайся им… А я стал было думать: как организовать тех, кто поздоровее, и броситься всем вместе на этих скотов… — в голосе Ратоны прорвалась неожиданная ярость. — Но уже рядом со мной кто-то поднял шум: смотрите, тут заразный больной, уберите его от нас!.. Меня и отвели в отдельную комнату. Просто не знали, наверно, что со мной делать… И я уже оттуда наблюдал остальное: как всем приказали раздеваться, будто бы для медосмотра — и они так и стояли во дворе голыми; некоторых куда-то уводили, другие всё ждали; наконец стали не выдерживать, было две или три попытки массового побега — прямо без одежды, но я же говорю: там были и такие, что им ненадолго остаться без соответствующего ухода — почти верная смерть… — голос Ратоны едва не сорвался. — А солдаты бросались в толпу, били прикладами по чём попало… И потом ещё стали устраивать издевательства над некоторыми для устрашения остальных…

— Только спокойнее, Итагаро, — сказал Лартаяу. — Что бы ни услышал, твёрдо держи руль. Ратона должен рассказать…

— Да я видел… — Джантар не узнал свой голос. — Кого-то привязали к крюку в стене…

— И это нескольких подряд, по очереди, — уточнил Ратона. — В том числе — и кто не пытался бежать, даже одного слепого от рождения, который просто не мог. Будто сами не видели, что — слепой… И кого-то связали, стали сдирать кожу штыками; у одних разматывали бинты, чтобы посмотреть, что под ними — и натягивали эти бинты на других; для неотложных нужд организма — приспособили мусорную урну у всех на виду, заставляли становиться прямо туда, внутрь, а сами давили на живот… Не хочу и пересказывать все подробности. Ещё повезло, что был в отдельной комнате. Но всё равно: рядом, за окном — такое!.. А потом ещё тот, здоровый, у которого больной родственник — сам схватил одного солдата за ноги, снёс им другого, как какой-то дубиной — и тут уж они стали стрелять. Правда, поверх голов, не прицельно…

— А я это видел не в такой последовательности… — произнёс Джантар сквозь мгновенную дурноту, глядя отсутствующим взглядом во тьму за окном (и сам удивился, как мог обратить на это внимание).

— И пошёл самый настоящий бунт, — продолжал Ратона. — Но те не рассчитали, выпустили все пули в стену, остались с одними штыками — а эти их тоже не очень жалели, да и не все оказались слабыми, как те рассчитывали… Правда, как будто никого не убили — но раненых было много. Они же только со слабыми воевать и годятся… Так что их и жалеть не хочется, — в голосе Ратоны вновь прорвалось что-то похожее на ожесточение. — Сами здоровы, по своей воле пошли в армию — в чём им виноваты больные? А если сами же — насильники над мирными людьми, зачем нужны с такой своей службой?

«Снова из того разговора, — вспомнил Джантар. — Чувствовали, а не угадали… Хотя кто мог представить подобное…»

— Вот эти «защитники страны», «исполняющие долг», как есть на самом деле, — продолжал Ратона. — Но знаете, такого я не ожидал… Ведь, по идее, не бандиты, а какая-никакая организация…

— И что там из них делают… — ответил Итагаро. — Сперва приходят туда всё же люди, а не звери…

— Не отвлекайся, смотри на дорогу, — предупредил Лартаяу. — Хотя правда: держат в таком количестве здоровое быдло, озверевшее от сознания собственной ненужности. Некуда девать силы, а рассуждают о каком-то долге… И мы ещё сомневались, правы ли перед такой властью! Ладно, Ратона, дальше…

«Сомневались, — подумал Джантар сквозь прочие, ещё не улёгшиеся мысли. — Но где тут причина, а где следствие…».

— А дальше явились ещё какие-то люди, уже в другой форме, стали отбирать, кто поздоровее, для погрузки раненых — и сказали: поедете с ними в больницу, будете при них санитарами. И прямо так, без одежды, туда повезли… А я сижу в запертой комнате, и думаю: что делать? Только потом уже, слышу, в коридоре за стеной говорят: у нас остался ещё один заразный больной, не отправленный на осмотр. Сразу понял: обо мне… Вот и отправили туда же с последним фургоном. А там — теснота, носилки с ранеными прямо на полу, да ещё трясёт на каждом повороте, попробуй прямо на них не упасть! И тут же объяснять: ничем я не заражен, просто аллергия — а то другим и отодвинуться некуда…

— И они, думая, что ты заражен, так прямо тебя повезли… — поразилась Фиар.