Юрий Леляков - Великая тайна Фархелема

— И по закону надо что-то куда-то сообщить, доложить, возможно, кому-то сдаться… — ответил Джантар (чувствуя: с каждым словом что-то всё более обрывается в его душе). — Но что будет дальше — не по закону, а по логике жизни? Не что «должно быть» — а бывает реально? Никто не оценит твою честность — и даже факт, что пришёл куда-то добровольно! И принесёшь в жертву не только свою судьбу — потянешь следом ещё многих? Хотя мог ли я думать, что сам окажусь в такой ситуации, буду говорить такое…

— Но что всё же делать? — нетерпеливо переспросила Фиар.

— Пока признать для себя факт, что мы в конфликте с законом, — продолжал Джантар с совсем уж смешанным чувством. — Но и законы не так уж священны. И до каких пор быть жертвой закона, который вяжет человека по рукам и ногам, мешая спасать свою жизнь — а на его страже стоят те, кто сводят сложность жизни к ограниченному набору простых схем, и их не интересует: по силам ли человеку нести всё новые и новые жертвы на алтарь очередного разбирательства? И не то, что мы не чисты перед законом — он не чист перед человеческой совестью!..

— А если нас остановят прямо сейчас? — переспросил Ратона. — Опять предъявим эти бумаги? А если не поверят? Теперь, когда Донот уже один, без конвоя, сопровождает нас?

— А что ты предлагаешь? — воскликнул Лартаяу, выдав этим общее напряжение. — Какой ещё есть выход? Или пусть кто-то из представителей власти сам — каймирец, мы ему сдадимся… Но и он обязан действовать по закону, иначе — соучастник! И ему всё равно придётся подключать к делу ещё кого-то — чтобы уже в другом качестве отправить нас дальше! Так скольких человек мы ввергнем даже непонятно во что? Хотя и то верно: представитель власти должен что-то знать…

— А про Моаралану разве вся страна сразу узнала? — напомнил Итагаро. — Несколько дней прошло, пока сообщили, что там и как! И местные чиновники везде по дороге — узнавали сперва от наших родителей!

— А быть принятыми за сумасшедших тоже опасно, — добавил Талир. — Вот и едем к родителям Джантара — уж они нам поверят…

— Нет, а всё же? — повторил Ратона. — Допустим, нас остановят — и не сработают ни эти бумаги, ни наши способности. Что тогда?

— Есть ещё пистолет с иглами, взрывчатка, наконец, трофейные пулемёты! — не выдержал Талир. — Хотя почему должны не сработать наши способности?

— Мальчики, но вы же не собираетесь стрелять из этих пулемётов?! — испуганно воскликнула Фиар.

— Всё сделаем, чтобы до такого не дошло, — уже спокойнее ответил Талир. — А это — так, вырвалось…

— Хотя по нам уже стреляли, — напомнил Итагаро. — И мы ещё наверняка услышим, как будут оправдываться, что только исполняли долг! Будто жертве легче, если убийца формально прав по закону… Нет, сами мы не будем доводить дело до крайностей, но если дойдёт — с ними церемониться нечего…

— Но разве мы можем рассуждать, как они? — снова не выдержал Лартаяу. — Это им легко бросаться словами о том, как жертвуют жизнью, исполняя долг или приказ! Когда им десятилетиями никто реально не противостоял — а сейчас уже ни на что не годны ни как организация, ни как личности! И им даже проще глупо умереть, оправдав этим пустоту своей жизни! Нo нам всем — есть зачем жить! И у каждого из нас — есть те, кто хотят видеть нас живыми и здоровыми! И у нас нет права на лишний риск всем тем, что узнали, поняли, и ещё хотим узнать и понять! А жертвовать легко, когда жертвовать нечем!

— Всё верно… — согласился Итагаро. — Хотя сколько же терпеть над собой такое? Берутся спасать только здоровых, а больных оставляют на произвол племенной банды — «исполняют долг». Хватают невинного, тащат в тюрьму — «исполняют долг». Цепляются к подростку только потому, что подросток — «исполняют долг». Таскают человека по допросам за то, что делал свою работу как умел — «исполняют долг»… И если преступника хоть можно разоблачить — попробуй разоблачи «исполняющих долг»! Они же сами формально ничего не нарушают — а это, мол, просто ошиблись… А если мы тоже ошиблись — с кассетой, автобусом, — сойдёт нам так, как «исполняющим долг», или нет? Им можно застрелить кого-то по ошибке — и это ошибка, не более; а для другого ошибка в какой-то мелочи — уже преступление? Жили тысячи лет без «особо уполномоченных» с их «долгом» — и никто так не зависел от чужих ошибок… А теперь думай, как и что им представить, чтобы отнеслись благосклонно! Будто вправду — не такие же люди, а уж не знаю кто. А что бы ты ни прошёл, ни пережил, для них всегда — только подозреваемый…

— Но доходит до дела, и человек сразу теряется, — ответил Лартаяу. — Даже не из страха: смущает человеческий облик врага. А они — «при исполнении», для них люди — никто, отходы этой их службы. Вот в чём проблема…

— Не очень отвлекайся от дороги, — предупредил Герм.

— Я и не отвлекаюсь. Уже освоился с управлением, — ответил Итагаро. — Но, понимаете, для меня как раз чётко и опредёленно: люди и нелюди, личности и особи стада. Хотя тоже возможно, на словах, а дойдёт до дела — начну сомневаться. Всё же передо мной — то, что выглядит как человек. А не просто ночная тень, как там во дворе…

— Всё тот же трудный вопрос 72-го века, — напомнил Минакри. — Вернее, ещё конца 71-го. Тоже хотели видеть в них людей, равных себе…

— И всё равно в человеке сразу предполагаешь человека, — согласился Лартаяу. — Даже при всём нашем горьком опыте…

— Нет, а конкретно? — спросил Герм. — Что в случае чего будем делать? В этой как будто мирной обстановке — где, возможно, никто ничего не знает?

— Просто постараемся не доводить дело до крайности, — повторил Итагаро. — Что я пока могу сказать? Да, положение… И никому ничего не объяснишь…

— Хотя есть те, кому по закону все должны объяснять всё, — добавил Минакри. — А в ответ: это ты врёшь, хочешь их запутать. А в их руках — твоя судьба… И, однажды попробовав — не захочешь связываться ещё раз… Но что до того закону, по которому должно быть: сказал им правду — и они на твоей стороне… Он исходит не из того, что есть — а что должно быть…

На этом Минакри закончил — и больше никто ничего не ответил. Всё было понятно и без слов. Тяжесть пережитого, тяжесть их положения — казалось, отнимала всякое желание говорить. И Джантар лишь молча отвернулся к окну…

И тут он увидел — как за время разговора успел измениться вид за окном. Горные леса остались позади, и расстилалось огромное пространство ярко-зелёных, как будто пойменных лугов, лишь у самого горизонта окаймлённое голубоватыми в дымке отрогами гор… Должно быть, они уже обогнули нагорье с востока, и въехали в пределы северной, равнинной, хафтонгской части Каймира — где на их пути дальше почти до самого Керафа не было городов. Ведь дорога была проложена почти напрямик, от восточного края нагорья — к самой горловине, соединявшей пeрешеек с полуостровом; и, сомкнув ответвления к Кильтуму на востоке, и Кертаму и Фхорту на западе — сама пролегала лишь сельской местностью, если не считать нескольких небольших городов уже перед самым Керафом… Но — и ещё что смутно вспомнилось Джантару, вызвав в памяти нечёткий образ, ассоциацию? Ах да, атмосферная дымка… Это о ней он думал тогда, при просмотре записи…