Юрий Леляков - Великая тайна Фархелема

— И всё равно чувствуется как бы единый узел, — ответила Фиар. — И вдруг мы едем туда, где он должен нас встретить? Джантар, ничего такого не чувствуешь? Или не помнишь из прежних видений?

— Не помню… А сейчас, говорю же: странная пустота, — ответил Джантар. — И чувство, будто нас уже довели до некой точки, где предначертанный путь обрывается — а дальше выбирайтесь сами…

— Но где этот кто-то мог повлиять на нас… — задумалась Фиар. — Вы же и собирались вместе только на обследованиях! Вшестером: без меня, Итагаро, Талира! А так, в полном составе — встретились несколько дней назад… Хотя… Помнишь, ты говорил о чувстве какого-то единого нашего круга?

— Точно… — ответил вместо Джантара Герм. — А ещё случай на набережной! Абсурдная драка, фактически из ничего! И как раз удобный момент для такого же мгновенного гипноза! Никто не заметит — всем не до того!

— Но провоцировать для этого драку… — усомнилась Фиар. — Где всё могло пойти непредсказуемо… Вряд ли. Не занесло нас уже совсем далеко от истины? А то можно додуматься и до того, что не только «единый узел событий» — сам наш крут создан кем-то с особой целью! Будто это не могли сделать под гипнозом обычные люди — и отдать ему запись, ничего не помня потом… И если этот кто-то сам недавно узнал о такой возможности — нет и многолетнего плана. А если давно — и бы сделал давно, с участием других людей…

— А так: только узнал, и тут подвернулись мы? — предположил Герм. — Целая группа с особыми способностями, причём — разными, как бы на все возможные случаи…

— И как бы специально собранная в одном городе! — добавил Лартаяу. — Через такие повороты биографий — и при официальном неприятии каких бы ни было особых способностей! Не знаю, что и думать… А теперь его план провалился — и мы снова лицом к лицу с «обычной» логикой «обычных» людей, основанными на ней законами… И… как теперь насчёт моральных проблем в связи с такими способностями? Кто в этом смысле сильнее, кто больше может — тот и прав? Так рассуждал этот кто-то? И за его ошибки расплачиваться — тем, кто слабее? Невольным, невинным жертвам — а не ему? А он найдёт для другой цели ещё кого-то?

— Подожди, это только наши предположения, — снова попыталась напомнить Фиар. — И не слишком ли уже? В самом деле: кем этот кто-то должен быть, какими возможностями обладать? И в чём сама его цель? Вообще — благо человечества, а нас, как конкретных людей — в жертву? Или тут что-то другое, чего мы не понимаем?

— И сейчас делаем всё так, потому что не можем иначе, — продолжал Лартаяу, — а раньше он сделал так, потому что не мог иначе? И где какая-то грань, разделяющая, что в этом смысле можно, а что нельзя? И как остановить кого-то, чтобы не причинил вреда, не поломал чью-то жизнь?

— Да, как почувствуешь себя на месте слабого, всё видится иначе, — призналась Фиар. — Не то, что… от тебя защищают слабых, которым ты не сделал ничего плохого…

— А тебя оставляют без права защиты от них, — уже как-то отрешённо добавил Лартаяу. — А тут вовсе… Кто-то не хочет рисковать, не может что-то сделать сам, использует тех, кто смогут… Пойми: в чём сила, а в чём слабость? Хотя и в этом отношении есть сильные и слабые люди, не каждый сам защитит себя — но и… что было бы, будь тут тоже свои суды и своя полиция? Из-за которой шагу не сможешь сделать, потому что всюду кто-то «защищает слабых», ограничивая тебя в том, что есть просто свойство твоей личности, ни против кого не направленное? А понадобится защита тебе самому — так неизвестно, не сам ли останешься виноват! А как есть: просто не можешь сослаться на экстрасенсорику, мистику — как реальные факторы жизни общества…

— Слишком многое строим на внезапном предположении… — снова начала Фиар.

— Но так и есть! — не дал ей договорить Лартаяу. — С одной стороны непонятная мистика, с другой — существующие законы! И никто ничего не желает понимать!

— И попробуй тут соблюсти единую мораль сильных и слабых, — откликнулся со своей полки молчавший всё это время Минакри. — Когда не знаешь, как иначе защитить себя… Хотя раньше все знали, что есть люди с разным характером и уровнем способностей — и жили, не опасаясь друг друга…

— Не было того противоречия интересов, — ответил Джантар. — И было чувство человечества как целого, а не отдельных враждующих групп. Хотя опять же: в пределах нашей, чхаино-каймирской культуры… А у других — всюду столько каких-то особых, исключительных прав, интересов, личных, семейных и групповых тайн… Разбогатеть за счёт других, присвоить чужое, что-то от кого-то охранять. И каждый опасен тем, в чём силён — и ограничен в чём только можно. Даже просто в информации… Вот её и добывают такими путями — за что потом расплачиваются другие…

— Мальчики, опять всё уходит в общую дискуссию, — напомнила Фиар. — Надо решать, где и как выходить…

— А что решим, не разобравшись в этом? — ответил Минакри. — Хотя и поверить трудно. Не могу представить, чтобы я использовал кого-то таким образом…

— А этот кто-то, думаешь, мог хотеть того, что получилось в итоге? — не согласился Талир.–

— А нам мучиться чувством вины за последствия? — не мог успокоиться Лартаяу. — Будто лучше него могли предвидеть?

— И будто знаем, что тут последствия чего, — ответила Фиар. — Не забывайте: от записи до облавы прошли сутки…

— Вот именно! — согласился Минакри. — И никто всё это время не пробовал заполучить у нас кассеты! Лежали, где были оставлены!

— Я и говорю — этот кто-то при просмотре по нашим излучениям понял: там совсем не то, — повторил Герм. — Хотя верно, это лишь предположение. И зря так сразу ухватились за него. И не было никакого внушения — было столкновение случайностей… Да, но опять же: если бы не то, как мы похожи на единую, специально подобранную группу…

— Похожи… — будто преодолевая что-то в себе, согласилась Фиар. — Хотя вообще похоже на бред. На то, как реально не бывает…

«И это возможно наяву? — Джантара словно обдало тупой (и вместе с тем пронзительно острой) холодной жутью. — Мы… чьё-то орудие? Затем и собраны вместе?..»

— Нет, правда… — начал Минакри. — У нас всех свои устремления, цели, поиски, своя жизнь… Но есть и общее: хотим разобраться в проблемах и путях развития человечества. А тут — в конкретной тайне, как-то связанной с этим. И вот будто кто-то выводит нас на неё… Или… мы уже сами под гипнозом придали ей такое значение? А так ничего и не было — кроме давней, схлынувшей шумихи? И взрыв — просто взрыв, не более?..

— А может быть, — после очередной паузы начал Лартаяу. — Так ли много говорят об этом взрыве… или просто мы сами много думали о нём? И если всё время были под каким-то внушением — правильно ли вообще всё делаем и оцениваем? И там ли, где надо, ищем ответов?..