Юрий Леляков - Великая тайна Фархелема

Или нет… Что-то было неладно — здесь, в окружающей обстановке…

И почти сразу, взглянув вперёд, Джантар понял… Со стороны Вокзального проспекта прямо на них двигалась группа из восьмерых ровесников (или чуть старше), лоруанцев или уиртэклэдцев, с тупыми грубыми лицами, одетых в странную подделку сразу под лоруанскую и аухарскую военную форму, хотя и с явно настоящими, непонятно откуда взятыми, шлемами лоруанских броневых войск. И они явно рассчитывали, что противостоять им будут лишь четверо: Джантар, Итагаро, Лартаяу и Герм. Остальные почему-то отстали, и только приближались сзади….

— Джантар, назад! — Итагаро остановился и сделал знак, как бы преграждая путь. — И Герм, с камерой, тоже… Донот, Фиар, видите ситуацию? — Итагаро на миг обернулся. — Талир, тоже можешь пригодиться… Где Талир?

— Здесь, — ответил Талир, подошедший сзади. — Да, вижу. Всё понятно…

Джантар почувствовал, как холодеет его кожа, и услышал громкий стук учащённо забившегося сердца. Судя по реакции товарищей, ситуация была серьёзной — хотя и трудно было поверить, чтобы что-то могло случиться прямо здесь, почти в центре Тисаюма, на площади посреди набережной… Может быть, Итагаро и Талира подвёл их прежний горький опыт? Нет, Итагаро был внутренне спокоен, собран — наверняка здраво оценивая ситуацию…

И Джантар вдруг понял: сам он ощущает скорее даже не испуг или напряжение — горечь, досаду… Это другие: Донот, Фиар, Талир — могли со своими способностями защитить себя и остальных, которым оставалось рассчитывать на обычную силу и ловкость (да ещё возможно, у Итагаро было какое-то тайное приспособление на этот случай) — а он, Джантар? С его и так-то «физический слабостью» — да ещё после того, что случилось совсем недавно? И он чудом остался в живых — чтобы снова быть беззащитным перед подобной мразью? (Зря до сих пор не думал тоже освоить какие-то особые приёмы самозащиты, вроде тех, которыми в совершенстве владел Итагаро — опасаясь ожесточиться, или ещё по столь же неоправданным моральным соображениям? Если что-то чрезвычайное возможно уже прямо здесь…)

— В чём дело? Что вам нужно? — спокойно и уверенно по-лоруански спросил Итагаро.

— А вы почему не в школе? — глумливо, изображая притворное внимание, в любой момент готовое смениться вспышкой агрессии, произнёс один из встречных (должно быть, главный среди них), продолжая приближаться к Итагаро, пока другие встали в стороне, ожидая, что будет дальше. — Особорежимники, да? А почему мы должны учиться в школе, а вы — нет?

— Вы насколько я понимаю, тоже не в школе, — ответил Итагаро. — А что вы кому должны, мы не знаем. И я, кажется, объяснял: мы с Талиром живём там, куда нас поселили после эвакуации из Моараланы, ни к каким вашим делам с кем-то из соседнего дома отношения не имеем… Или — действительно попробуем разобраться? Но тогда — с участием наших родителей, мы от них ничего такого скрывать не намерены. Так что или объясните им всё как люди — или не впутывайте нас в свои дела неизвестно с кем…

На тупом лице спрашивавшего отразилось замешательство — хотя вряд ли только потому, что не нашёлся с ответом. Ведь теперь он не мог не видеть: им, восьмерым, противостоят не четверо, а девятеро, на что он не рассчитывал.

— Нет, правда, — продолжал Итагаро, — почему вы цепляетесь только к нам, а взрослых не трогаете? И что за тайны даже от родителей? И что мы вам должны? Мы, что, вступали в ваше тайное общество, давали вам присягу? Чего вы от нас хотите?

— А ты сам очень взрослый, да? — с таким перекошенным выражением лица выкрикнул предводитель встречных, что у Джантара мелькнуло сомнение, сколь он психически нормален. — Значит, ты одет как… (прозвучало нецензурное слово, означавшее на грубом жаргоне «простых людей» ребёнка или человека, младшего по возрасту, положению) …а говоришь как взрослый? Да ты… Да мы вас сейчас… — говоривший запнулся, не находя слов — и бросился вперёд, делая сообщникам знак окружить Джантара и его товарищей. — Посмотрим, что у них в сумке…

Дальнейшее произошло мгновенно — во всяком случае, так показалось Джантару. Итагаро просто взмахнул рукой, отступив назад и даже никого не коснувшись — но раздался глухой резкий удар, нападавший застыл в полушаге от Итагаро, а затем, охнув, повалялся на асфальт, сбив с ног двоих бросившихся вперёд сообщников. Ещё один — почему-то с криком кинулся на другого, и тот, отлетев, споткнулся об упавших и тоже повалился на aсфальт… «Минакри, берегись!»— прозвучал рядом громкий крик Фиар (и странным образом будто застыл на долю мгновения в ушах Джантара, вполне дойдя до сознания, лишь когда он мельком увидел, как Минакри отводил от себя занесённую над ним руку с каким-то предметом, прежде чем нанести удар в шейный энергоцентр нападавшего). И тут же прямо перед глазами Джантара возникло лицо с выражением, вообще мало похожим на человеческое — но и его собственное замешательство длилось лишь долю мгновения, а затем он ощутил удар чего-то о своё колено, и даже не сразу понял, что этот удар (пусть скорее рефлекторно, чем сознательно) нанёс одному из нападавших он сам. Но больше он не успел ни о чём подумать: мгновение спустя по левому плечу пришёлся удар тупым орудием, почти сразу же кто-то навалился сзади, схватив руками за горло, в глазах потемнело — но тут через всё тело прошёл волной мощный глухой удар, по обхватившим горло рукам прошла судорога, они разжались — и Джантар понял, что уже пытается подняться, опираясь на руку Итагаро и судорожно хватая ртом воздух. Вокруг по сторонам в разных позах валялись на асфальте трое нападавших, и двое поодаль — растерянно застыли над третьим, из-под лопатки которого торчала рукоять чего-то, а по одежде медленно расплывалось тёмное пятно крови. Ещё двоих нападавших нигде не было видно.

— Развлеклись? Довольны? — в голосе Итагаро прорвалось гневное возбуждение. — И кстати, ранили одного из своих, а это — уже судебное дело…

— Очки… Не могу открыть глаза… — боль и отчаяние в голосе Талира заставили Джантара вздрогнуть, не дав среагировать на слова Итагаро: закрыв глаза одной рукой, Талир пытался подняться, протягивая другую в пространство перед собой. — Где очки?

А ведь эта особенность Талира и дала ему право на особый режим. Ночью он видел так же хорошо, как другие люди — днём, зато при дневном свете носил специальные очками с тёмными светофильтрами. (Ведь другая его особенность: телепатическая связь с некоторыми людьми на близких расстояниях — нигде, ни в каких документах, не упоминалось…).

— Вот они, — Герм помог ему подняться, другой рукой держа вместе с сумкой и очки — Не открывай глаза, я тебе надену.

И только тут до Джантара стал доходить смысл происшедшего — и слов Итагаро о судебном деле. И он вдруг увидел: площадь, только что малолюдная, теперь будто наполнилась толпой, окружившей их со всех сторон. Причём каймирцев, кажется, не было — Джантар видел одни светлокожие лица. Тут были и взрослые, и школьники — причём как раз те, что, в отличие от остальных, всё ещё выделялись так и не отменённой особой одеждой. Трое были в чёрной форме «элитной» школы (хотя и здесь, в Тисаюме, Донот продолжал числиться в такой — с этими троими, похоже, знаком не был); ещё несколько — в полувоенной форме будущих офицеров (а эти, судя по их агрессивной сплочённости, были знакомы между собой)… Но это было уже страшно — и сквозь ещё не прошедшее возбуждение Джантар ощутил, как всё похолодело у него внутри при мысли о возможных последствиях. И даже невольно, будто ища поддержки, он обвёл взглядом собравшуюся толпу — но в выражениях большинства лиц читались только испуг, смешанный с осуждением и ненавистью, или просто злобное любопытство…