Юрий Леляков - Великая тайна Фархелема

— Да они, что, раньше не знали, как устроены членистые вообще? — хлестнул по напряжённой ауре Джантара раздавшийся уже здесь, в комнате, голос Ратоны.

— … О таком же решении царя Нимбары на следующий день сообщил участникам экспедиции министр Витуриван, — бесстрастно продолжал диктор уже на фоне кадра, изображающего очередную (видимо, последнюю) встречу Витуривана с Феринкоатле. — При этом он также сообщил, что все несогласные с таким решением из числа местной аристократии и жречества, принимавших участие в переговорах, были сняты со своих постов и отправлены в монастырь «анина»…

«Так… правда? — подумал потрясённый уже этим Джантар. — Действительно: царь, министр, переговоры?»

После этого вдруг появился кадр… одного из уже знакомых помещений дирижабля — и Джантар даже не сразу обратил внимание, что наконец исчезло так долго остававшееся в центре экрана слово «вырезать»… Ведь это был уже второй намёк: дирижабль… не взорван в конце радана?!

— … В ночь с 34 сахвея на 1 хулумбара, — заговорил диктор уже с иным оттенком в голосе (будто этот фрагмент озвучивали в другое время, отдельно от остальных), — экспедиция должна была отправиться в обратный путь. Однако мы не знаем — и уже, вероятно, никогда не узнаем — что на самом деле произошло в ту ночь. В главном штабе экспедиции неожиданно, вне установленного времени сеансов связи, был принят перебиваемый помехами фрагмент какой-то передачи, в которой биолог Инал Юкар и оператор связи Мхейн Фатл… (на экране появились и их лица, но как бы в полумраке и действительно сквозь сильные помехи) …по-видимому, зачем-то пытались обратиться к руководству штаба экспедиции, однако цель и смысл их обращения по тому фрагменту, который удалось принять, остались непонятными. И это, как оказалось, была вообще последняя связь с экспедицией, которая с тех пор больше не дала о себе знать… (На фоне остановленного кадра последней передачи, судя по малозаметному звуковому перепаду, последовал ещё стык.) …Так нашла своё очередное — и теперь уже, видимо, безоговорочное — подтверждение полная бесперспективность каких-либо практических шагов по освоению человечеством Фархелема внутреннего плато Западного континента — однако это подтверждение оказалось оплачено человеческими жизнями, вся вина за напрасные жертвы которых ложится прежде всего на тех государственных деятелей, которые пошли на поводу у отдельных учёных, одержимых нездоровым любопытством вместо того, чтобы заняться решением действительно важных и насущных для человечества Фархелема вопросов…

«Как? — пронеслось в ошеломлённом этим, новым поворотом сознании Джантара. — Уже «человечества Фapxeлемa» в единственном числе?»

А на экране снова беззвучно пошли кадры явно траурной церемонии (Джантар узнал виденный им однажды в давней телепередаче момент закладки символической могилы всей экспедиции)… И вдруг всё оборвалось — и после того, как на экране за доли мгновения промелькнули подряд несколько неразборчивых эмблем или символов, он озарился ровной серой пустотой.

— Мальчики, подождите, — неожиданно глухо прозвучал в наступившей тишине голос Фиар. — Не выключайте. Мы же не знаем, вдруг это не всё…

— Нет, но… как… — срывающимся шёпотом произнёс Ратона. — Отказаться от попыток открыть для себя целую новую культуру, пусть и примитивную… Культуру разумных существ иного биологического типа… И из-за чего? Что, по местным обычаям — баня оказалась совмещена с туалетом? И только-то?

— Да, неужели это она и есть… — с невыразимой горечью откликнулась Фиар. — Великая тайна Фархелема… Из-за чего даже не пытались спасти тех, кто, возможно, выжил после взрыва…

— Но тут ни из чего и не следует, что был взрыв… — Итагаро, отведя взгляд от равномерно сереющего экрана, повернулся к остальным. — Видели: дирижабль потом был на якоре, они собирались на нём обратно… Значит, не взорвался ещё тогда, 29-го радана? И вообще всё было не так, как мы до сих пор знали? Но главное — их просто забыли там: и мёртвых, и, возможно, живых. Всех… Чтобы никто не узнал, что на планете есть второе человечество из типа членистых…

— И как, думаешь, было на самом деле? — голос Фиар задрожал от волнения.

— Не знаю… Пока не могу представить. И только понял: власти нашего человечества бросили своих посланцев на произвол тех, местных властей… Правда, не знаю, насколько те могли опасаться за свою мораль от знакомства с нашей анатомией и физиологией… И не хотел бы думать — что из-за этого могли убить их всех, или взорвать сам дирижабль…

— Но что могло помешать сохранить чисто деловые отношения? — переспросил Ратона таким же дрожащим голосом. — Разве людей Иорары перестали интересовать наши знания? И они из-за… такого — могли отказаться от этого?

— Да, что получается… — всё так же ошеломлённо согласился Итагаро. — Сначала фантастика о контактах с мыслящими червями, амебами, даже плесенью, а дошло до дела — и вот как… И будто с самого начала не могли понять: если человек Иорары происходит из типа членистых и— то и будет устроен таким образом? И… при всех разговорах о братьях по разуму, которых столько было ещё недавно — кого-то устраивают лишь физиологические двойники?

— И из чего хоть проистекают эти моральные нормы… — Ратона запнулся, будто не знал, что сказать дальше.

— Действительно… — как-то отрешённо согласилась Фиар. — С одной стороны, известно, что организм позвоночных и членистых устроен совсем по-разному. А с другой — если приложить это к области человеческой морали, обычаев…

— …идеологии, законов… — невольно продолжил Джантар. — Всё это, как разобраться, основано именно на физиологии разумных, их биологической природе. То есть — тех самых инстинктивных корнях психики, о которых говорили по дороге оттуда… А я ещё думал: к чему это стало приходить на ум…

— А я вовсе думал, что главная проблема будет в другом, — ответил Талир. — Что и как будут воспринимать и представлять существа, чьи органы чувств устроены иначе… Помнишь, ещё в Кильтуме, при первой встрече, мы говорили: что они видели бы в инфракрасном свете; или — в дальнем ультрафиолетовом; или если бы видели поляризацию света так же непосредственно, как мы — цвет и яркость… Или вовсе в ультразвуке, если звуковая локация заменяет им зрение… Я как раз тогда особенно увлёкся всем этим…

— И как нам казалось: с такими существами мы всё равно дошли бы до взаимопонимания… — Джантар тоже вспомнил тот разговор.

— Но такого и представить не могли, — продолжал Талир. — Давно известный фархелемской науке тип членистых… Но всё же — за полгода не разобраться, где одежда, а где скелет… При том, что там были двое биологов… Как же это?