Юрий Леляков - Великая тайна Фархелема

— Точно! — воскликнул Лартаяу. — А так… я должен бы помнить сообщение о взрыве — назавтра после моего девятого дня рождения! Он же у меня — как раз 34-го сахвея! А я ничего подобного не помню!

— Вот именно… А на чём-то же собирались лететь обратно! И мы видели в кадрах, относящихся уже к сахвею — и якорный трос, и сам дирижабль! Но как, ведь официально дирижабля тогда уже не было? Или, если был — где провёл семь месяцев, за которые даже не было сделано даже попытки освободить захваченных в плен? Будто и остались там в отрыве от всего нашего человечества, в глубокой древности или на другой планете?

— И что взорвалось 29 радана? — добавил Лартаяу. — О взрыве чего сообщали, если дирижабль был в целости и сохранности? И где заправлялся газом для обратного полёта?

И снова настала тишина — буквально зловещая. Уже всё оказывалось не так очевидно…

— Правда, мальчики… — начала наконец Фиар. — Как же так… Но тут и получается: дирижабль провёл где-то семь месяцев. Хотя мы знаем, что он взорвался раньше…

— А вертолёт? — напомнил Лартаяу. — Где он был в момент взрыва дирижабля? При том, что, по существующей версии — как раз попытка посадить на борт дирижабля перегруженный вертолёт привела к аварии! И кстати: кто его вёл, если все семеро были в плену? А если даже, допустим, кто-то спускался с дирижабля по трапу, или прямо по тросу — чтобы забрать вертолёт на его борт… Подождите — так могло быть! Кто-то спустился, освободил пленных — и на вертолёте было восемь или девять человек вместо семи!

— Но тянуть с этим так долго… И вообще: что должны были думать иорариане? — добавил Джантар, будто бросаясь в омут внезапной, даже не до конца оформившейся догадки. — К ним является по воздуху что-то совершенно непонятное, летает над их страной, висит на якоре, потом взрываемся — но где их реакция на всё это? Видно только, что они содержат наших людей, прибывших к ним с такой техникой, взаперти, как каких-то дикарей — а те уверены, что их считают официальной делегацией, и ведут там серьёзные переговоры! А тут никто нигде — ни в штабе, ни в правительстве — будто не замечает явной нелепости ситуации! И когда всё же был взрыв? И на чём они собирались лететь обратно?

— Да, мальчики… — вдруг начала Фиар, даже встав со стула, лицом к ним всем и спиной к экрану. — Знаете, что мы записали? Никакая это не документальная хроника экспедиции…

— А что же? — вырвалось у Джантара в новом приступе дурноты и озноба. Он, кажется, понял, что имела в виду Фиар. Но столько и таких потрясений подряд — уже слишком…

— Хотя всё выглядит очень правдоподобно, — торжественно и скорбно продолжала Фиар. — Настоящие архивные кадры, интервью с реальными людьми… Но дальше — нелепость на нелепости! Дирижабль улетает куда-то, оставляя часть экипажа на произвол довольно примитивной местной цивилизации, неизвестно где проводит семь месяцев без дозаправки, а потом, как ни в чём не бывало, возвращается за ними — или так и висит эти семь месяцев над поселением, где содержатся пленники, всё это время поддерживая связь со штабом экспедиции, но их никто не думает освобождать…А сами они, в плену, за семь месяцев не могут разобраться в давно известных подробностях анатомии членистых… А ещё — баня-туалет. Не знаю, как должно восприниматься, будь оно правдой, но как выдумка — отвратительно. Подумать только: а я сперва тоже увлеклась, поверила… А это — просто недобросовестная фантастическая постановка. Вернее, материалы к ней, так и не состоявшейся в готовом виде… Но главное: ничего подобного тому, что мы увидели, на самом деле не было… Не представляю только, зачем кто-то взялся так «домысливать» судьбы реальных людей, да ещё монтировать сюда интервью с их родными и близкими, которые давали их не для такого придуманного сюжета…Но видите же: всего этого так, как показано, быть не могло. И членистые такого размера с точки зрения биологии сомнительны…

— Значит, все кадры экспедиции здесь — только… игра, постановка? — совсем уже глухо переспросил Лартаяу. — И те, кого мы видели — лишь двойники, актёры? И кто-то просто перестарался с эффектом «пересъёмки с экрана», вот и вышел такой брак? Но кому и зачем это было нужно?

— Это плод чьего-то больного воображения, — горестно констатировала Фиар. — А сам архив и есть не более, чем свалка таких плодов. Собрание патологические видеоматериалов, отходов деятельности сумасшедших режиссёров… Теперь понимаете — что привлекло там таких, как Саратилу Гилима? Да, вот вам и предчувствие, что всё пройдёт удачно, и бессонная ночь в надежде прикоснуться к великой тайне… А это просто специальный архив, предназначенный в основном для психиатров — я только сейчас поняла. Вот на что мы попались…

И — уже будто покатилась обратной волной долгая, тягучая, давящая тишина, в которой лишь по-прежнему светился пустой экран. Говорить ни о чём не хотелось: ведь так же пусто и глухо было на душе, во всяком случае, у Джантара. Чудовищная бредовость происшедшего не давалась осознанию, невозможно было поверить, что они могли так глупо и жестоко обмануться… И лишь спустя ещё какое-то время, когда экран вдруг померк, стал из светло-серого тёмно-зелёным, давая знать, что кассета закончилась — и Фиар, словно очнувшись, какими-то механическими движениями повернулась к видеомагнитофону и выключила его — это сразу вернуло Джантара к реальности…

— А я еще вторую кассету на перезапись поставил… — совсем-тихо признался Итагаро. — Прямо сейчас, перед самым просмотром. Имеем второй экземпляр этого бреда…

— И я тоже, — ответила Фиар. — У меня видеомагнитофон со специальным гнездом для второй кассеты. А ты, значит, подключил ещё свой…

— А я сказал Джантару, что свой ты отвёз обратно… — отрешённо напомнил Лартаяу. — А он, оказывается, ещё здесь…

— И надо мне было наряжаться взрослым, — с нескрываемой горечью добавил Донот. — Нести туда ящик, лестницу, рисковать уронить на спуске видеомагнитофон и терминал… Чтобы в итоге записать просто чушь. Баня-туалет — надо же додуматься… И зачем можно придумать такое — да ещё реальных, известных в истории людей вставить в эту выдумку? Да, вот они, взрослые… Чуть что: лезут со своей моралью, давят чувством вины, вгоняют в стыд — а сами… И мы поверили…

— И как интересно, убедительно сразу казалось… Спиральная письменность, членистые с внутренним скелетом… И к чему пришло в итоге: к скудоумной морали ничтожеств… Хотя, — неожиданно для себя признался Джантар, — кое во что из этой записи ещё хочется верить. Если бы только было правдой… Но от другого — лишь противно, да и что уже говорить…

— Теперь ещё сами кассеты надо куда-то спрятать, — Фиар извлекла из-за боковой панели видеомагнитофона кассету. — Которых у нас, оказывается, уже три…