Юрий Леляков - Битва во времени

…Но непонятно осталось: где эти инстанции были — когда вскоре, на волне неких новых веяний, весь прежний педагогический персонал, кроме Гинд Янара, был вдруг смещён; языком преподавания — объявлен недостаточно знакомый даже большинству новых учителей уиртэклэдский; вспомогательному персоналу — пришлось своими силами переделывать интерьер учебного класса под старинную монастырскую школу (получилось, по общему мнению, больше всего похоже на каюту пиратского корабля), а в самой программе ведущее место заняло всё, связанное с «родным краем»: природа тайги и холодных морей, чужая «воинская слава» (история феодальных усобиц и крестьянских восстаний), чужая религия (изучавшаяся тогда ещё на обрядовом уровне, без углубления в доктрину), обычаи чужой старины, и чужая классическая литература — которая, не обладая нравственно-философской глубиной и вселенской широтой литературы Чхаино-Тмефанхии и Каймира, избрала основной темой те же войны и восстания против «угнетателей» (под кем понималась едва ли не вся остальная Лоруана и Шемрунт, (изображаемые безликой тупой всеподавляющей массой без человеческих черт). Увы, за свою историю, как-то чрезмерно полную национальных унижений и метаний между временными союзниками, уиртэклэдцы научились прежде всего тайком копить ненависть, уподобившись в этом дмугильцам — и хорошо хоть, скорее скрытую, подавленную, больше идейного плана, редко доходя до прямых столкновений… Но общая тревога и недоумение по поводу перемен достигла такого накала, что однажды Ратона (уже то и дело противопоставляемый остальным, хотя сам лишь в малой степени ощущал себя уиртэклэдцем) не выдержал и спросил прямо на уроке:

— … Почему мы должны изучать вашу историю и вашу литературу, в которой вы изображаете нас же как врагов и угнетателей? Разве у нас нет своей истории и своей литературы? Или мы здесь, на Каймире — не на своей земле? А если вы что-то и выстрадали в своей истории — почему надо сразу унижать этим достоинство других, навязывать это как каким-то дикарям?..

Взбешенный учитель едва не бросился на Ратону как дикое животное — но вовремя опомнившись, счёл за лучшее просто доложить о «неслыханной дерзости» учеников (и хорошо ещё, лишь Гинд Янару)… И всё равно чувство было: с этим срывом, возможно, случилось непоправимое… Трое суток прошли в тревожном ожидании, почему-то вообще безо всяких занятий, в напряжённых спорах и размышлениях, не доверить ли хоть теперь Гинд Янару какую-то часть их тайны — но и его в интернате не было, он где-то улаживал вопросы в связи с данным инцидентом, и лишь спустя эти трое суток вновь появился вместе с частью новых и частью прежних учителей, и начались занятия по прежней программе… Но вскоре в интернат явился чиновник с инспекцией (причём с ним почему-то следовало говорить только по-уиртэклэдски), подробно выспрашивал, где и кем смогут работать впоследствии выпускники, какими практическими вопросами заниматься — и, оставшись недовольным, заявил: «Нам нужны не кабинетные учёные, а практики». А потом ещё целой комиссией явились другие, устроили проверку уровня знаний, засыпав всех девятерых множеством вопросов повышенной трудности, будто мало было двух этапов отбора — и… пришли к выводу: вся их «одарённость в области описательных наук» (как официально именовалась) — сплошной обман, фикция, результат чьего-то недосмотра.! Хотя и тут — проверяли лишь память и эрудицию, а не самостоятельность мышления, не способность к постановке значимых для человечества проблем, поиску путей их решения — и, как ни пытались все они перевести разговор на интересы, увлечения каждого, на то, чем собирались заниматься — увы… «Слишком широкие» по мнению проверяющих, интересы Фиар, не ограниченные лишь медициной и биологией, и «космические» планы Герма, Донота, Лартаяу и Талира — вызвали лишь усмешки. (И пусть Талир не сделал ещё определённого выбора между физиологией, палеонтологией и археологией — по их мнению, всем этим наукам за пределами Фархелема делать было нечего…) Интерес же Джантара, Ратоны и Минакри к вопросам истории, развития общественной мысли, особенно идеологий и религии — их непонятно насторожил. Впрочем, интерес Итагаро к программированию и кибернетике они будто даже приветствовали — пока Итагаро не упомянул о моделировании работы человеческого мозга. Минакри же — пришлось едва ли не оправдываться, что как экзамен второго этапа не выбрал химию (и не могли намекнуть: просто должны были выбрать одни и те же экзамены!); а затем и Ратона, что-то сказав по проблеме дальнейшей эволюции человека как вида — показался им едва ли не сумасшедшим… А в целом — возник тупик в вопросе о характере одарённости всех девятерых, собранных, оказывается, неясно по какому признаку — и их судьбы, как и судьба интерната, повисли в неопределённости. За выбор из ограниченного числа школьных предметов, возможно, предстояло расплачиваться — и даже непонятно, как… Правда, Гинд Янар направил куда-то протест, ожидалась ещё комиссия — а пока вновь началась постепенная «уиртэклэдизация» программы. Занятия велись уже попеременно на трёх языках, преподавание истории — сводилось к значению тех или иных событий конкретно для Уиртэклэдии; изучение более древних периодов (когда Уиртэклэдии не было) вовсе исчезло из программы; дважды успели пройти занятия по разучиванию неких экзотических для Каймира обрядов (смысла никто не понял, а впечатление осталось странное); и наконец кем-то из членов прибывшей вскоре новой комиссии (едва ознакомившейся с положением дел в интернате) было сказано: «А что вы хотите? Вы находитесь на территории региона Уиртэклэдия, и мы возрождаем свою культуру — а ваша интересна только вам самим»… Будто речь шла — о сопоставлении народа древней культуры и дикого племени! Хотя фактически наоборот — 7841 год чхаино-каймирского летоисчисления как раз и отсчитывали от самых ранних известных в истории астрономических наблюдений, произведённых древними жрецами именно их культуры, а всей известной лоруано-уиртэклэдской истории с трудом хватало на две тысячи лет, причём собственно независимой уиртэклэдской — едва на четверть этого срока, и то — с перерывами… Но как бы ни было — и эта новая комиссия лишь констатировала тупик в вопросе, как и чему их учить, каков характер их одарённости. Историки глобального охвата Уиртэклэдии не требовались, знатоков уиртэклэдской истории и культуры из них подготовить не удавалось, равно как и просто биологов-практиков… И они — недавно официально признанные одарёнными, а неофициально — чьей-то тайной надеждой на весьма высоких уровнях, в случае закрытия интерната оказывались в положении, когда терять уже нечего… Ещё неделя прошла в тревожном ожидании, пока Гинд Янар не объявил, что принято решение готовить из них профессиональных экстрасенсов…