Юрий Леляков - Битва во времени

«Да, а… ещё нерешённый тогда вопрос — посмертная судьба диких животных! — словно что-то переключило мысль Джантара уже на другое. — Какой была — в глубокой древности, когда ещё не было человека? А значит — и… всех этих миров, предназначенных для воздаяния за те или иные человеческие грехи? Или как?»

И правда… Об этом как-то тоже не думали… Хотя некоторые учителя говорили, что в тонком мире человек появился раньше — но куда было деваться от факта, что в психике человека столь многое явно унаследовано от дикой природы, животных инстинктов — в виде тех самых, низших групп потребностей? Но и этот вопрос — в итоге оказался как-то обойдён в поисках и размышлениях… А ведь реально — животные миллионами лет как-то переходили в тонкий мир до появления человека, и возвращались в плотный, питаясь… «тут» — мясом и кровью других животных, а «там» — соответствующими излучениями! Ведь уже были привычны к излучениям страданий поедаемой жертвы… И значит — вот кому нужны теперь излучения боли и ужаса от людей, мучительные обряды, изнурительные посты, и сама психологическая безысходность при чтении «священных» текстов и попытках вникнуть в их смысл? И — человеческая интуитивная, глубинная память наверняка хранит что-то о встречах с ними там, в тонком мире…

Да — но и не всё так просто… Там же за миллионы лет… наверняка сложились целые их сообщества — аналогичные плотноматериальным биоценозам! И пока подошёл срок, подготовленный всей предшествующей плотноматериальной эволюцией для появления разумного существа — ведь до того, как верно заметил Ратона, мог существовать лишь тонкоматериальный прообраз, прототип человека — во главе этих «биоценозов» астрала уже наверняка стояли иерархи, аналогичные вожакам диких стад плотного мира! А впоследствии, похоже… выдвинулись и некие квазиразумные сущности — прошедшие затем путь и человеческой эволюции, но оставшиеся с хищническим по сути мировоззрением! Иерархи уже сознательного зла и насилия, ловцы душ, не желающие выпускать из своих энергетических объятий однажды попавшую в них жертву!..

Вот именно… А здесь, в плотном мире — им откровенно служат, по сути, предатели рода человеческого. Те же подонки с кусками кровавого панциря у алтарей, рассуждающие о вере и морали, те же учителя, чья «высшая истина» представляет собой смирение и страх всякой самостоятельной активности — для всех, кроме ним самих, объявивших себя представителями Наивысшего… Которое в их же интерпретации предстаёт некой надзирающей и карающей силой, чудовищно жестокими способами вершащей «высшую справедливость» — от чьего гнева не уйти никому, даже будь он сам неповинен ни в чём, адекватном по дикости и жестокости…

Хотя… мало ли вообще в мире совершается зла — и будто совсем без страха перед этой силой? Убийцы — убивают, воры — воруют, не страшась посмертных мук… А те же правители, которые едва не завели цивилизацию в тупик? А «обычная» школа, которая до недавних пор ломала судьбы одних подгонкой под жизненные ритмы других? А те же расстрелы своих на войне, произвол всевозможных чиновников, «ошибки» обычного, человеческого правосудия? И где эта «высшая справедливость» бывает тогда?

Или… она и страшна лишь тем, кто её боится? И получается, что злым и не знающим страха дозволено всё — а добрые и совестливые должны постоянно оглядываться на кого-то? И если злым можно, не дрогнув, пустить под откос целое человечество — добрый не вправе и поднять безоружную руку против вооружённой, чтобы как-то защитить себя? И не только себя — пусть опасность угрожает его родным, близким, пусть он видит, как кого-то убивают в его присутствии — всё равно он должен прежде всего подумать: «А вдруг я или он это заслужил?» И вообще, нападать можно — защищаться нельзя? Ведь всякий нападающий, всякий творящий зло — возможно, прав, ибо осуществляет некое воздаяние, а защищающийся, возможно, как раз этого и заслуживает? И пусть не знает своей вины — всё равно виновен, раз уж на него напали? И… потому перед злом надо отступать бесконечно, сперва — напролом через судьбы других людей, потом — куда-то вглубь себя, своей личности, достоинства, и даже дойдя там, казалось бы, до последних пределов — и их перешагнуть? Вот… «высшая мудрость» этих учителей и этих учений! И он, Джантар, не понял сразу, всё пытаясь найти в ней что-то иное…

«Но это же означает и другое… — уже как-то отчётливее подумал Джантар. — Да, они страшны тем, кто их боится… И — именно потому уверяют, что добро должно быть слабым и вечно оглядывающимся назад! И именно такое — слабое и дрожащее — должно противостоять мощи и самоуверенности зла! Ведь для них «добро» — лишь то, что служит им, покоряется им. Вот им и нужно, чтобы люди искали мудрости не в себе, а вне себя — и в итоге приходили к ним как её источнику. А люди своим страхом ещё сами подпитывают их… Тех, кто претендует на безграничную власть над человеком, право лезть в самые потаённые закоулки души — чтобы надругаться над всем самым сокровенным, убедить в слабости и ничтожности перед ними, отравить самые чистые порывы души грязью самых низких эмоций… Но… тоже вопрос — что они сами без людей?..»

Эта мысль — как когда-то совсем другой ночью, в почтовом вагоне — будто яркой вспышкой озарила сознание Джантара… И даже фургон казалось, на мгновение замедлил свой бег — хотя на самом деле он продолжал катиться под уклон, не сбавляя скорости, а это лишь так показалось Джантару в момент его озарения…

«Boт именно — кто? — как-то ещё отчётливее мысленно повторил он. — Кто они без тех — кого, глубочайшим образом презирая, тем не менее куда-то так назойливо тянут за собой? Кто они сами по себе — без тех, на чьём страхе играют?..»

— Думаешь… там сложились сообщества каких-то сущностей, от животного состояния привыкших питаться кровью и излучениями боли? — поражённо переспросил из кабины Талир. — А знаешь, возможно… Хотя везде говорится, что человек в тонкоматериальной эволюции изначально шёл своим путём — ничего общего с животным… Но мы из здешней, плотноматериальной эволюции, знаем другое… Да, вот вам и прообраз…

— Точно… — так же поражённо откликнулась Фиар. — И вот вам и духовность… Рассуждения о чём-то высшем, мудрости, нравственности, и тут же — кровавые жертвы…

— Посты, самоистязания, аскетизм, — уже вслух добавил Джантар. — Кому-то нужны излучения страданий, дискомфорта… Кому-то хорошо, если людям плохо…

— И где мы это поняли… — ответил Ратона. — Хотя не это ли и должны были понять в итоге нашей учёбы?.. Не это ли — главная тайна цивилизации?

— Нет, мальчики, подождите с выводами, — в голосе Фиар прозвучала особенная тревога. — Нам уже сколько раз казалось, будто мы что-то поняли. А тут нужен прежде всего план практических действий. Но как его выработать, даже приблизительно не зная, что происходит?