Алексей Грушевский - Игра в Тарот

Толик уже не слушал этот бред. То, что он предчувствовал и страшился, уже пришло к нему. Резко и неожиданно его словно потряс удар мощного тока. Это был удар прозрения. И то, что ему открылось, потрясло его больше чем что-нибудь когда-нибудь в его непростой и бурной жизни. Он просто вспомнил. Ясно и чётко. Он вспомнил всё! Он вспомнил, что всё это уже с ним было. Было точно так же как и сейчас, всё до мельчайшей подробности.

И это было во сне.

И главное он знал, что надо делать. Знал чётко, до мельчайших подробностей, что же надо делать, чтобы злобный фон Попов так и остался с ничем в своей карликовой республике.

Толик попросил слово. Удивлённый его настойчивостью, председатель кивнул. Толик начал громко и агрессивно. И сразу он радостно отметил про себя: Драйв! Драйв пошёл! Есть драйв!

— Если вы отдадите нас фон Попову, то это станет для вас тяжелейшем идеологическим поражением! Вы не сохраните лицо. Так как после того как нас там растерзают, пропаганда запада сделает из нас героев, мучеников, святых. Сейчас это не возможно, так как только стоит заикнуться о нас в положительном смысле, вы сразу можете нас предъявить, и всем станет ясно насколько мы недостойны и преступны. Пока мы живы, мы ваш козырь в идеологической борьбе.

— Какой козырь? Итак, все знают, что вы сделали со своим народом. Была великая держава, великий народ, а теперь нет ни державы, ни народа. Неужели вы думаете, что это забудут, и вас можно будет когда-нибудь оправдать?

— Пока мы живы, это не забудут. Но стоит нас выдать фон Попову, как сразу всё внимание западной пропаганды будет сконцентрировано на нашёй мучительной смерти. Сначала они вызовут скупую слезу у обывателя кадрами нашёй чудовищной казни. Потом расскажут, какие мы были хорошие в детстве. А потом про нас создадут мифы, мифы какие мы были хорошие, прогрессивные, добрые. О том, что мы ни в чём не были виноваты. У нас просто ничего не получилось в результате чудовищного стечения обстоятельств. И как нас сожгли на кострах злобные и примитивные враги прогресса. Более того, даже если вы не выдадите нас фон Попову, со временем нас всё равно возьмёт в оборот вражеская пропаганда. Как только мы умрём, враги сочинят небылицы о том, как нас мучили, как мы страдали в неволе, как над нами издевались, заставляя выращивать рис в якутских болотах. А рис в Якутии не растёт! Враг, имея огромный, подавляющий идеологический аппарат, сможет в сотнях, тысячах голивудских блокбастерах извратить правду, и использовать нашу судьбу себе на пользу.

— Что же делать? Выход из этой дилеммы один, перевоспитать вас, чтобы все увидели вас раскалившихся и перевоспитанных. Но мы не можем это сделать. Следовательно, вы всё равно рано или поздно умрёте нераскаявшимися. Так какая разница, когда ваша смерть откроет путь к фальсификациям, сейчас или потом? Выдав вас Русской Республики, мы, хотя бы, обеспечим вам воздаяние по заслугам — возразил председатель.

— Фальсификации это иллюзии, театр, миф. Сейчас этому мифу мешает наш реальный образ. Так надо сделать его мифом. Довести до гротеска, до совершенства. Силой искусства так выпятить наше уродство, чтобы ни у кого не осталось сомнения в нашей порочности и неполноценности. Ведь реальность бессильна против мифа. Реальность смертна, миф переживает века. Реальность сразу умирает, как только мы воспримем её. Как только она наступит, так сразу безжалостное время уносит её в прошедшее, где её ждёт неизбежное забвение. И от неё остаётся лишь воспоминание. А что такое воспоминание? Это лишь, по сути, иллюзия. Субъективный образ, того чего уже нет. И этот образ гаснет и размывается в смутное пятно с каждым новым прошедшим мгновением. Да и есть ли вообще какая-то общая для всех реальность? Подумайте, и вы поймёте, что её просто нет. Для каждого она своя. Так как она разбита на миллиарды различных восприятий разных людей. Есть миллиарды реальностей. Некоторые похожи, некоторые нет. Но что позволяет нам говорить, что было именно это, а не иное? Что? Только то, что силой пропаганды людям навязывается общая иллюзия о прошлом. Миф о якобы общем их прошлом. И чем дальше несёт нас время, тем больше иллюзорным становиться память о реальном прошлом, и тем большую власть имеет миф над умами людей.

— Так что вы нам предлагаете — спросил недоумевающий председатель.

— Я предлагаю вам создать театр, иллюзию, которая будет зримо показывать наши пороки. Чтобы не дать врагу использовать нашу судьбу против вас, надо нас сделать актёрами в параде уродов. Надо чтобы сама наша судьба стала зрелищем нашего уродства и падения. Надо сделать так, чтобы мы сами и добровольно показали, до какой крайней степени деградации и уродства доводит либерализм и демократия. Надо чтобы образы распада, уродства и гнили зримо вошли в мир через мистерию, где мы будем актёрами.

— Вы и так показали всему миру крайнюю степень деградации и уродства.

— Да, но ведь всё это осталось в прошлом! Этого уже нет! А значит, забвение начинает шаг за шагом размывать память о нас. Наш образ тускнеет, отвращение к нам теряет свою остроту. Борьба идей это шоу бизнес. А главное правило шоу бизнеса — шоу не должно прекращаться. Show must go on! Мы должны творить и творить зло, мы должны демонстрировать своё уродство снова и снова, иначе нас забудут. Иначе память о нас вытеснят чем-то другим. А потом наши образы могут наполнить любым содержанием. И вместо подлецов и предателей перед вами, вдруг, окажутся святые великомученики. А вы тогда окажитесь не освободителями от зла, а палачами.

— Но мы не можем позволим вам снова творить зло.

— И не надо. Нам нужен только театр. Имитация. Мы должны просто показать, снова и снова, наше шоу — парад уродов. Парад вырожденцев, предателей, подлецов. Этого будет достаточно. Нет сильнее образа, раскрывающей сущность, чем карикатура. Мы станем карикатурами, пародиями, гротесками на самих себя. Мы сами сорвём с себя тонкие и эфемерные покровы, делающие нас похожих на людей, и явим миру нашу гнусную сущность. Поймите, любое реальное зло и уродство временно и относительно. Как временно и относительно всё существующее в реальности. Но превращённый силой искусства в миф, наш образ станет идеальным, абсолютным, вечным, не подверженным тлению и трансформации! Это будет невиданное зрелище!

Члены комиссии были потрясены. Они сидели, выпучив глаза, так что, казалось, у них изменился разрез глаз. Их кругленькие ротики были одинаково открыты в изумление. Лишь мудрый председатель, сокрушённо качая головой, продолжал задавать вопросы:

— И о чём будет это шоу?

— О нас. Мы просто явим себя такими, какие мы есть на самом деле. Такими, какими и хотим быть! Без грима, без гламура, с ободранной позолотой, без прикрас. У нас есть всё необходимое для постановки этого великолепного шоу. И, прежде всего, кадры, великолепные кадры! Певцы, которые не могут петь, дивы, которые просто воплощение уродства, юмористы, которые со смехом расковыряют все наши и свои болячки, а главное уроды, уроды, уроды. Ведь мы как будто сознательно собирали в своих рядах неполноценных и убогих. Мы сами пестовали в себе всё отрицательное и мерзкое. Дайте мне совсем немного времени, и я вам принесу великолепную партитуру.