Алексей Грушевский - Игра в Тарот

— То есть, весь вопрос только в количестве снов? Если я буду погружаться во всё новые и новые ваши сны, то постепенно мы выиграем?

— Не совсем так — вздохнул погрустневший Алхимик. — Количество карт ограничено. И есть как мои карты, так и его, и те, которые мы можем разыгрывать вместе. Поэтому мы не можем играть бесконечно.

— А какие карты мы уже разыграли?

— «Равновесие» — эта карта открыла Вам сон пердунерки. «Любовники» — рассказала историю Мить Митича и Саши, и «Дьявол» — эта карта нам показала нашего славного майора. Это то, что играл я. Ну и Взрыв разыграл вот эти караты — «Отшельник», «Глупец» и «Колесо фортуны», и, кроме того, чтобы прервать его игру, я применил свою карту — «Астральный мир». Помните две башни с Луной над ними? Именно тогда Вы встали на тропу ведущую к спасению. Есть именные карты, вот смотрите — «Верховный Жрец» и «Жрица». Узнаёте?

Говоря это, Алхимик выкладывал перед Николаем карты, и он вспоминал свои недавние приключения, словно какой-то хронограф именно их запечатлел в старинных рисунках на кусках истрёпанного картона. А, глядя на карты жреца и жрицы, он узнал своего собеседника и стоящую рядом с ним Зару.

— А какую карту мы разыграем сейчас? — спросил Николай.

— Выбирайте — улыбнулся Алхимик, разложив перед ним несколько картонок тыльной стороной.

Николай вытянул одну из них. Перевернул и показал собеседнику.

— Ого, «Триумфатор», или как её иногда называют «Колесничий». Ну, что ж, посмотрим, чей сон она навеет нам — Алхимик, увлекая за собой Николая, направился к куклам.

— Кстати, чтобы открыть их сны, они тоже связаны символами карт — они у меня все тут «Императоры» и «Императрицы» — Алхимик саркастически усмехнулся, показав на уходящий в бесконечность ряд истуканов. — Ну что ж остаётся узнать, кто тут из них сегодня триумфатор?

Алхимик остановился рядом с банкой, в которой плавали целых два уродца. Один, казалось, был чем-то вроде вывалившейся из второго огромной паховой грыжей. Двоим им было тесно в ограниченном пространстве, так что один из них, плюгавый и лысоватый, был буквально вдавлен своей жуткой харей в стекло, так что казалось его близко посаженные тусклые рыбьи глаза вытекли бы, лопнув от напряжения, если бы не прозрачная стенка сосуда, в которую они намертво впечатались.

— Ну, заходи, заходи — перед тем, чей сон овладевал Николае оскалился сам Борис Петрович. м, своею жуткой улыбкой

Немного робея, он сделал несколько шагов навстречу уже явно нетрезвому первому демократически избранному президенту и остановился на довольно почтительном расстоянии, подобострастно поклонившись и, старательно делая интонацию как можно более жалостливой, проблеял:

— Здравия желаю Борис Петрович!

Борис Петрович, казалось, позабыл о визитёре. Он надолго ушёл в себя, сосредоточенно пожирая огурцы.

— Наши, хрустящие, отборные — наконец молвил он. — Не то, что эти, генетически модифицированные. Тьфу! Ну, пора и стопочку оприходовать. Подь сюда. На!

Борис Петрович налили полный гранёный стакан огненной воды, с громким шмяком поставил его на край стола и кивком указал на него

— Борис Петрович, я всегда рад, но… всё ж таки сейчас на службе — послышался жалостливый лепет в ответ.

— У тебя сейчас служба мне понравиться. Понравишься — будет служба, нет — и службы не будет — назидательно изрёк Борис Петрович, как-то хитро прищурившись на собеседника.

Очередной клон Пал Палыча, чьё сознание овладело Николаем, тяжко про себя вздохнув, залпом, стараясь, чтобы получилось удало, по гусарски, выпил обжигающую жидкость.

Голова замутилась, куда-то повело, но он устоял.

Снова наступила долгая пауза. Борис Петрович, по-прежнему хрустя огурцами, долго и внимательно, как бы пристально изучая, в упор смотрел на захмелевшего Пал Палыча, прилагающего во истину титанические усилия чтобы стоять прямо и смотреть в глаза.

— Эта самая, твоя ноу-хау у тебя есть? Принёс?

— Так точно, есть.

— Ну, так давай покаж — скривился матёрый человечище.

Пал Палыч достал из внутреннего кармана обломок какой-то деревянной рукоятки сантиметров тридцать длиной, и почтительно протянул его Борису Петровичу.

— Полож — брезгливо кивнул тот, показав на краюшек стола.

— И что, вот это ты и пользуешь? — Борис Петрович не мог скрыть удивлённое недоумение, разглядывая отполированную от долгого употребления палку, похоже обломок какой-то швабры.

— Да — смущённо потупившись, ответствовал скромный посетитель.

— И что эффект настолько огромен? — всё никак чему-то не мог поверить грозный властитель.

— Борис Петрович, боюсь оказаться нескромным, но эффект потрясающий! И знаете, я выяснил, мне наш главный евразиец Тугин, великий геополитик, разъяснил, что великая монгольская цивилизация имела в основе своего построения именно этот принцип. Просто об этом забыли! Коварный запад из зависти к нашим успехам замолчал и тем похоронил эту великую технологию открытую нашими далёкими евразийскими предками. А ведь именно благодаря этому методу монголы смогли буквально с нуля, мгновенно, построить великое государство. Представьте только — за какие-то несколько лет в дикой степи из беспорядочных орд кочевников, как по мановению волшебной палочки, практически из ниоткуда, появился колоссальный чётко действующий государственный аппарат, который почти завоевать весь мир. Он недавно провёл по нашему заданию целое исследование. И я уверен, что сейчас нам нужна именно эта технология, только благодаря ей, мы можем быстро построить чётко действующую эффективную вертикаль и возродить нашу отчизну.

— Это чтоль, твоя волшебная палочка? — прервал его демагогию хозяин кабинета, брезгливо покосившись на лежащую перед ним длинную деревяшку. — Ладно, хватит болтать, давай показывай, как это там у вас практикуется.

Пал Палыч как-то замешкался и сделал не уверенное движение к палке, но тут же осадил, встретившись с искренне недоумённым взглядом Бориса Петровича, сник, и покорно сняв штаны, встал на четвереньки, выкатив наружу свою девственно розовую филейную часть.

— Как её брать-то, дрянь то эту… — с видимым отвращением Борис Петрович взял салфеткой палку. — Ну, значит, поехали, панимаешь….

Раздался сдавленный крик. Потом всхлипы и стоны. Энергично пошуровав палкой туда-сюда Борис Петрович с отвращение одернул руку, вымазанную в брызнувших из под этого дрына обильных выделений. Судорожно отряхивая и обмывая свою руку водкой, Борис Петрович с нескрываемым отвращением смотрел на раскарячевшегося под ним очередного кандидата в приемники, даже не удосужившись выдернуть палку обратно.

— Блять, ну это же надо! Дошли, однако… — прохрипел он, залпом осушив стакан водки, потом стал долго сосредоточенно и хмуро грызть огурцы.