Александр Бачило - День гнева (сборник)

В конце концов, не все ли равно? — решил я. — Если шеф отправил меня в Спрингз-6, охота стоила таких усилий. Что бы ни стояло за неизвестным, не явившимся на свидание, Консультацию это интересовало. Мы всему могли найти рынок и покупателя. Понятно, гоночные моторы, электроника, радарные тормоза — дело более ясное и конкретное, но почему, собственно, нам отказываться от порошков Нострадамуса, дарящих человеку некие невероятные парапсихологические возможности, от “напитка забвения”, безболезненно лишающего памяти любого самого здорового человека, или, скажем, от секрета холодного свечения? Известно, что обыкновенный светлячок светится благодаря люцеферазе, органическому катализатору, известен, понятно, и состав люцеферазы, но кто может убедительно воспроизвести названное явление в промышленных масштабах? А ведь судя по сведениям, почерпнутым из старинных рукописей, алхимики работали при самодельных лампах холодного свечения, и эти лампы, не нагреваясь, светили десятилетиями.

Алхимики…

В грязных закоулках средневековых трущоб, в подземельях готических замков, в тайных лабораториях, укрывшись от суеты и от глаз чужих, они веками искали свой философский камень. Возможно, им и впрямь иногда везло. Тогда перед их изумленными, воспаленными от ночных бдений глазами светилась щепоть странного вещества. Оно обжигало, оставаясь холодным, оно почти не имело веса, оно казалось прозрачным.

Алхимики…

Их отлучали от церкви, обвиняли в связях с потусторонними силами, их подвешивали для острастки на крючьях, их сжигали на кострах… Откуда их чудовищное упорство? И почему, собственно, им не продолжать свои поиски и сейчас?

Я доверял доктору Хэссопу. Если эксперимент описан, эксперимент можно повторить. Но где найти ясное описание?

Доктор Хэссоп (в тот вечер шеф и я сидели в его домашнем кабинете) усмехнулся. Помедлив, он повел головой и кивнул в сторону гравюры, украшающей одну из стен. Он считал эту гравюру созданием монаха-бенедиктинца Василия Валентина (по моим сведениям такого монаха в ордене бенедиктинцев никогда не было) — одна из двенадцати, гравюры-ключи, иллюстрирующие трактат, посвященный Великому деянию.

— Что ты видишь на гравюре, Эл?

Я всмотрелся внимательно.

Король в мантии, в шляпе, жезл в руке; королева, любующаяся цветком; за спиной короля замок, роща непонятных деревьев, в левом углу гравюры лисица прыгает через огонь, в правом старик занимается своим мне непонятным делом…

— Я не очень силен в искусстве, но выписано все натурально.

Я хитрил.

— В искусстве! — фыркнул доктор Хэссоп. Он уловил мою иронию, но не желал ее принимать. — Это ключи, Эл. Это и есть ключи к тайне Великого деяния. Все те же символы, Эл, — Солнце — золото, Луна — серебро, Венера — медь…

Он мог и не объяснять. Я химик, символика старых гравюр была мне знакома. Я сам мог продолжить ее: волк с открытой пастью — сурьма, старик, он же Юпитер — олово… Лиса ест петуха, огонь гонит лисицу — не каждый поймет, что речь тут идет о процессах растворения и кристаллизации…

— Что толку в ключах, — хмыкнул я, — что толку в ключах, если сама тайна утеряна?

— А почему бы нам не найти ее?

Я усмехнулся:

— Ну да… Шептать магические слова, перемешивать в тигле пепел сожженного еретика с золой, взятой с места сожжения…

Доктор Хэссоп нахмурился.

— Эл, — укорил он меня. — Все вещи состоят из атомов, каждый атом занимает вполне определенное место. Поменяй атомы местами, изменится вся вещь. Совсем не обязательно читать заклинания над тиглем, достаточно того, что этим занимается кто-то другой.

— Кто? Где?

— Для этого и существует наша Консультация.

Он повернул голову, и шеф, обрюзгший, усталый, развалившийся в кресле, как старая морщинистая жаба, так и подался вперед, он впрямь веровал в теории старика.

Я тоже отдавал старику должное: доктор Хэссоп говорил убедительно.

Ртуть, влажная и холодная, ртуть, горящая и сухая. Наверное, потому ртуть и соединяет в себе природу всех четырех стихий — воды, земли, духа, огня, а разве не они составляют Вселенную? Каждый из этих элементов обладает способностью превращаться в другой. Отсюда: все из ртути! Небольшая трансформация, действительно небольшая, и та же ртуть превратится в золото. Совсем небольшая трансформация — нужно лишь выбить один протон из ядра ртути. Этого достаточно, чтобы ртуть превратилась частично в золото, частично в платину, в таллий, в другие стабильные изотопы ртути…

— Конечно, — я спорил, собственно, по инерции. — Осталось лишь доказать, что древним алхимикам была известна тайна холодной ядерной реакции.

— А почему нет? — Доктор Хэссоп нисколько не был смущен. — Такую реакцию вполне можно осуществить, если иметь под рукой вещество, способное испускать антипротоны. Ты, Эл, возьмешься утверждать, что философский камень не был таким веществом? Сам подумай, что бы произошло, отпусти мы гран подобного вещества в лужу ртути? — он не сводил с меня глаз, он торжествующе глянул на шефа. — Антипротоны незамедлительно вошли бы в реакцию с протонами ядер ртути. Лужа ртути прямо на глазах превратилась бы в лепешку золота. И, в сущности, такое странное вещество довольно легко представить. Оно должно всего лишь иметь кристаллическую структуру и не проводить электричества. Тогда его кристаллическая решетка будет усеяна некими “дырами” — своеобразными капканами для электронов. Попадая в подобную “дыру”, я, естественно, несколько упрощаю картину, Эл, электрон может оставаться в ней какое-то время, но вот антипротон, Эл, останется там практически навсегда, пока по какой-то причине не распадется сама кристаллическая решетка… А это, в принципе, и есть философский камень, Эл! — доктор Хэссоп откровенно торжествовал. — Понятно, ты спросишь: откуда на Земле такое? Где искать следы?.. Да все там же, Эл, где-то здесь, на Земле, она не столь уж обширна… Скажем, Тибет, камень Чинтамани, таинственный, непонятный камень. Когда крылатый сказочный конь Лунг-та, способный пересекать Вселенную, принес на себе из созвездия Орион шкатулку с четырьмя священными предметами, среди них находился и камень Чинтамани. Говорят, его внутренний жар может оказывать на человека сильнейшее психологическое воздействие. Может быть, речь идет о радиации? А изменением своих качеств камень Чинтамани раскрывает перед посвященными тайны будущего… Большая часть камня Чинтамани со дня его появления на Земле хранится в башне Шамбалы, в обители мудрецов Махатм, но отдельные его кусочки, возможно, появляются время от времени в самых разных частях света… Тот странный камень… — напомнил он нам, — не от камня ли Чинтамани я разжег свою сигару?.. Если так, значит, и сейчас есть люди, владеющие неизвестными нам знаниями.