Андрей Мелехов - Malaria: История военного переводчика, или Сон разума рождает чудовищ

— И что же мне теперь делать? — растерянно спросил ошеломленный Лейтенант.

— Готовиться к великому будущему! — злобно ответил Березняков и вновь протер линзы очков. — Эх, везет же всяким! — добавил он с откровенной завистью и с отвращением сплюнул.

— Неужели вы верите, что подобная стажировка способна сделать из нормального человека бессовестного политика? Мне кажется, что с теми, кто туда попадает, уже что-то неладно! Может, они от рождения подонки? Может, страсть к власти у них заложена генетически? А потом еще и воспитание помогло? Комсомол какой-нибудь, бойскауты, Гитлерюгенд… Или, как их, «Молодые христиане»? А если у «стажера» с генетикой все в порядке? Если у него в роду одни солдаты, учителя и домохозяйки?

— Эээ, парень, не надейся! — с открытым злорадством захихикал Березняков, вновь переходя на «ты». — При соответствующей работе римские товарищи даже из птенца-леденца вроде тебя сделают такую сволочь, что и родители диву дадутся! Начнут с малого — мол, попал в обстоятельства, при которых либо пан, либо пропал! Вот, например, твое гладиаторство! Думаешь, просто так тебя ретиарием сделали? Ты, ангелок, сколько душ живых успел порешить? А?

— Так это в бреду…

— Все так думают! Сначала тебя убийцей сделали, потом чужую жену в постель подложили, а теперь и должность интересную предлагают! Подумать только — предводитель восстания рабов! Не шутка! Тебя, парень, хотят новым Спартаком сделать! В твоем-то нежном возрасте! А из главаря восстания, если звезды правильно станут, можно и о-го-го куда скакануть! В самые что ни на есть генеральные секретари! Найдем потом твою статую в лучах заката! В тоге и с короной!

— Но ведь… — наш герой, казалось, вот-вот расплачется, — но если я после своих кошмаров стану таким же, как Нерон, Ланиста и Тигеллин… Тогда я не хочу никакого великого будущего! Я лучше останусь таким, как я есть — нормальным человеком! Что, если я не хочу быть политиком?!

Взгляд Березнякова стал более мягким:

— Да ты не переживай так, Лейтенант! Я же не говорю, что тебя туда послали учиться на первого секретаря обкома! Или, скажем, начальника ГРУ! На стажировку Провидение или какая там еще мать посылает не только будущих воротил! Туда же попадают мученики, диссиденты, пророки и исторические неудачники вроде Ли Харви Освальда! Так что надежда умирает последней! Глядишь, выйдет из тебя новый Иисус или, на худой конец, Сахаров или Солженицын! А может, и лейтенант Шмидт, ха, ха! Вот ведь добряк-сопляк оказался! Женился на проститутке, ни за хрен попал под расстрельную статью! А потом, как будто этого было мало, двое писак так обгадили в своем романе, что потомкам, наверное, фамилию менять пришлось! Кто же захочет быть «сыном лейтенанта Шмидта»!

— И все же, есть ли у меня выбор? — спросил Лейтенант.

— А черт его знает! Молодой человек, упомянутая мною теория — всего лишь оригинальная гипотеза талантливого историка! Но он, бедный, так и не дошел до стадии практического изучения и опытов!

— Его уволили?

— В том-то и дело, что нет! Доклад о «стажерах» был прочитан на самом верху. Против ожиданий руководства института, нашего ученого истребовали несколько высших партийных, хозяйственных и военных руководителей для долгой беседы. Видимо, общение это оказалось чрезвычайно полезным для обеих сторон. Между прочим, часть его, ха, ха, проходила в бане — или, по-римски, в термах! Молодому вундеркинду дали отдельную лабораторию, комфортабельную квартиру в центре Москвы, симпатичную жену с Лубянки и неограниченные возможности для исследований.

— И что?

— Вместо того чтобы заняться делом, наш юный гений начал искать способ самому попасть в бредовое состояние и побывать там, куда не посылали по комсомольской путевке!

— И как он это делал?

— Пытался заразиться болезнями, которые часто сопровождаются лихорадочным бредом! Например, в разгар эпидемий гриппа часами ездил в переполненном метро. Или чтобы подхватить малярию, ему пришлось исхлопотать командировку в Африку!

— И как, помогло?

— Еще как! Печень почернела и просвечивала как у последнего алкаша! Но вот незадача: чем бы он ни болел и как бы тяжело ни протекало заболевание, сознания он не терял! Никогда! Даже при температуре за сорок! Начальство по настоянию жены-оперативника попробовало урезонить столь ценного для страны кадра, но куда там! В общем, когда он попробовал организовать командировочку в одно загадочное заведение в Свердловске — якобы для составления каталога соответствующих патогенов, — его собеседники из Политбюро решили, что хватит! Не хватало еще, чтобы он в центр разработки бактериологического оружия забрался! Представляешь? Все равно что пустить козла в огород или Барышникова за границу! Парня поселили в ведомственный дурдом, но, по крайней мере, он остался жив и получил максимум комфорта при минимальном медикаментозном вмешательстве. Тему решили закрыть, а лабораторию отдать под изучение феномена Джуны. Она как раз к тому времени помогла Ильичу II вновь научиться пользоваться нижней челюстью!

— А откуда вы-то все это знаете? — поинтересовался Лейтенант.

Березняков помолчал, но потом все же нехотя ответил:

— Потому что моя жена Эвелина — родная сестра этого гения-неудачника! И между прочим, именно ее бред во время перенесенного в девичестве менингита натолкнул брата на создание его теории!

— А как вы думаете, ведь кто-то из собеседников вашего родственника — тех самых, из Политбюро — согласно теории, тоже побывал на «стажировке»? Почему же им потребовалось дополнительное изучение вопроса? Сели бы, гм, в термах, выпили водки да обменялись боевым опытом! И не надо никаких лабораторий!

— Аааа! Умница! Правильный вопрос! Дело в том, что одной из особенностей пребывания в реальности бреда является то, что после окончания болезни выздоровевший забывает о своих приключениях в античном мире! Начисто! Пока болеет — помнит! Между повторными приступами бессознательного состояния — как у вас с вашей малярией! — тоже помнит! Но как только наступает полное излечение — все!

— А зачем тогда вашему родственнику надо было болеть самому — ведь все старания пошли бы насмарку! Все равно бы забыл!

— Дорогой мой, он-то, в отличие от вас, — ученый! Он бы все записывал!

Собеседники замолчали. Неожиданно Березняков прервал паузу:

— Вон там, на аллее, я вижу прелестный женский силуэт! Это, случайно, не Таня Фридриховская?

Приунывший было юный романтик радостно встрепенулся, увидев предмет своего обожания.

— Слушайте, чуть не забыл! — спохватился Березняков. — Одна из странных закономерностей, которую успел отметить мой несчастный родственник, заключалась в том, что шансы человека вернуться из реальности бреда значительно повышались, если его искренне и крепко любила женщина. Заметьте, не мать, не дочка и не бабушка, и даже совсем не обязательно жена, а возлюбленная!