Владимир Фалеев - Третий глаз

— Эх ты, забавная пичуга! — Заварухин ссутулился, двинулся в сторону здания с тесовой крышей и белыми деревянными колоннами парадного подъезда, где висела табличка, извещавшая, что тут расположена контора строительно-монтажного поезда. В изгородь уткнулись четыре «газика». На чурбаке в накинутой на плечи курточке сидел Зот. Заметив Дашу, он не встал — посиживал, улыбаясь. Семен обрадовано зашагал к Зоту, пожал ему руку. Когда крепкий и широкоплечий Зот поднялся с чурбака, Заварухин проговорил:

— Вот Даша уверяет, что Стрелецкий найдет какой-то холм песка. — И лицо Семена выразило недовольство, как будто он желал, чтобы Митрофанов отменил находку для Павла Николаевича, а отдал бы эту удачу ему, Заварухину…

Зот ничего не ответил.

— Если ты предвидел аварию на дороге, то почему меня не предупредил? — уставилась Даша на Зота.

— Авария тебе, Дарья Федоровна, ничем не грозила. — Он невинно улыбнулся.

Заварухин легонько оттеснил Дашу плечом:

— Что за холм песка обнаружит Стрелецкий? — Он жадно глядел на безмятежное лицо физинструктора; тот, как всегда, не торопился с ответом.

— Я не бог и не пророк, — наконец сказал он тихо. — Я имею, как и вы, обыденный ум, который получает информацию через наблюдения или с чьих-то слов. Этот слабый обыденный ум делает массу ошибок, он находится в услужении у моих желаний. Захочу поесть — ищу, где бы купить хлеб или найти столовую. Но у меня, как и у вас, имеется тайный аппарат восприятия и переработки информации. Про себя я его называю сверхинтеллектом. Хотя название это может показаться не совсем удачным. Он кодирует все функции организма: сон, пищеварение, кровообращение, деятельность всех органов, он заставляет организм реагировать на гравитацию и гром, на плач ребенка или солнечную радиацию. Сверхинтеллект — это прибор для восприятия всей информации мира. А панинформацию излучают все системы природы: земля и человек, цветок и луна… Обыденный ум не в состоянии постичь процессы в природе, он мало знает о системах. Информация, воспринимаемая обыденным умом, вторична, она пропущена через восприятие других лиц и перекодирована ими для нас, в ней много ложного, она засорена лукавством и хитростями других людей. Лучше пользоваться сверхинтеллектом, то есть первым умом, тогда откроется истина. Это называют провидением. Воспринимая информацию через совесть сверхинтеллектом, я могу перекодировать ее на обыденный язык… Умение воспринять информацию из сверхинтеллекта и перекодировать ее в речь, в зрительные картины, я называю состоянием открытого «третьего глаза», или второго зрения.

— Значит, надо открыть третий глаз? — Семен Васильевич полуоткрыл рот. — Смотреть на все через свою совесть?

— Конечно, — кивнул Зот. — Тогда мы приблизимся к истинному знанию, к непосредственным информационным полям любых систем. Все знают, как петь, но нужны годы, чтобы научиться хорошо петь, поставить голос. Так и с открытием в себе сверхинтеллекта. Тренировка заключается в том, чтобы освободить ум и интуицию от влияния наших страстей, от порывов, настроений, желаний, от искушения и фантазии. Поэтому учиться сосредоточению — значит своими силами изменять самого себя, расширять знания, совершенствовать организм. Мы ведь очень несовершенны…

— А приказанием сверхинтеллекта можно влиять на пищеварение? — спросил Заварухин.

— Конечно, — опять кивнул Зот. — Но это не главное. Всякий может научиться через совесть подключать ум к сверхинтеллекту. Однако если извлекать из этого выгоду, то можно причинить много бед. Все мы — живые организмы, рождаемся и развиваемся по внутренним законам: жизненный код каждого, в свою очередь, обусловлен другими информационными кодами и полями. Меня в детстве дедушка сильно ударил по плечу, а болезнь проявилась только через пятнадцать лет. Ничего не проходит бесследно, все имеет последствия. А если мы получаем информацию о процессах, происходящих в нас или в какой-либо системе, в обществе или в цветке, то эта информация является одновременно информацией о прошлом, текущем и будущем. Информация излучается беспрестанно, она не исчезает. И я учусь вычленять из потока ту информацию, которая относится к конкретным дням прошлого или будущего. Можно увидеть события, которые случатся через минуту, через год или через двадцать лет и даже через столетие… Грядущее в каждом из нас, в каждой минуте, каждом миге нашего существования. По информации, которую излучает, например, Дарья Федоровна, можно с большой точностью предсказать ее личную жизнь, а также спрограммировать социально-демографическое развитие, скажем, города Красногорска…

Даша надувала щеки, силясь сдержать смех: все сказанное Зотом казалось ей чепухой, шуткой массовика-затейника; не совладав с собой, она расхохоталась, и, едва успокоившись, сорвала головку белокрылой ромашки и сунула Митрофанову:

— Погадай, Зот, что со мной было в вагоне. Он равнодушно взял цветок и тихо сказал:

— Павел Николаевич поцеловал вас, Дарья Федоровна. Это видно и без цветка…

— Ты спятил! — оборвала его Даша, кровь обожгла ей лицо. Она испуганно глянула на Семена Васильевича. — Наплетешь — потом не отмыться…

А Заварухин подмигнул Митрофанову, мол, точно, в купе вагона между воспитательницей и главным инженером были какие-то шуры-муры.

— Вы оба психи! — разозлилась Даша.

Из открытого окна двухэтажного брусчатого дома лился мощный магнитофонный речитатив хриплого мужского голоса. От недостроенной коробки кирпичного здания в сторону белых колонн конторы СМП шла вереница людей, среди них Даша увидела Павла Николаевича. Вот бы окликнуть его, чтобы приструнил Митрофанова и Заварухина!

Стрелецкий, словно услыхав ее просьбу, задержал шаг.

— Что, орлы, совещаетесь о верховном роке? — крикнул он Зоту и Заварухину.

Ни Семен Васильевич, ни Зот не ответили ему.

— Они гадают, найдете ли вы сегодня золотой холм, — крикнула Даша Павлу. — Совесть называют третьим глазом…

— А где искать-то — не говорят? — поддержал шутку Стрелецкий.

Зот, глубоко вдохнув в себя воздух, поджал губы и кивнул, мол, клад скоро будет найден Павлом Николаевичем, а где — это не имеет значения.

— Весело живете! — сказал Павел вместо приветствия, подойдя к ним. — Значит, гадаете? Ну, кудесник, где мне клад искать? Тут? — он пнул носком туфли комок торфа. — Ты, Зот Михайлович, выпиши со склада висячий замок для своего рта, а то сплошные бредни кругом: «робот», «путь знания», — сердито передразнил он и сделал рукой знак шоферам.

Автомашины заурчали у изгороди, стали разворачиваться и подъезжать одна за другой к месту, где столпились инженеры. Подкатила машина и к Даше. Семен Васильевич, обняв Дашу за плечи, подтолкнул ее к дверке «газика». Она оглянулась на Зота, с неопределенной улыбкой наблюдавшего за происходящим, попыталась махнуть ему рукой, но Семен Васильевич втолкнул ее в «газик», и Даша оказалась зажатой с двух сторон мужскими телами.