Владимир Полуботко - Двенадцатая нимфа

— Нет. А чего его бояться? Обыкновенная вода. Просто её очень много, а когда дует ветер, на ней поднимаются волны. Нужно просто соблюдать технику безопасности, вот и всё.

— Почему бы вам не попробовать спуститься на дно Чёрной впадины? — спросил Вальтер.

— Зачем? За это мне никто не заплатит. А рисковать жизнью бесплатно я не намерен.

— Но, если бы вам заплатили — спустились бы?

— Запросто, — ответил Эльфин. — Я читал про то, что с вами там было. На свете не бывает ничего необычного. Если тогда кто-то и напал на вас, то это могли быть какие-нибудь конкуренты, которые были заинтересованы в провале вашей операции. Вот и всё.

Вальтер не стал спорить.

— Вы всё ещё не передумали доставать подводные сокровища, оставшиеся у Остроконечных рифов? — спросил он.

— Мы не передумали. Мы именно за этим сюда и прибыли. Воды там нейтральные, и завтра или послезавтра наша команда приступит к работе.

— Я предупреждал Скандлана, что это опасно для жизни, — сказал Вальтер. — За свою недоверчивость он поплатился. Сам погиб и двое его помощников погибли.

— Это была чистая случайность. Такое с каждым может произойти, — сказал Эльфин. — А добывать золото мы будем промышленным способом: подгоним корабли со специальным подъёмным оборудованием и приступим…

Вальтер сказал:

— Я и вас предупреждаю об этом же. Добывать предметы искусства промышленным способом — это кощунство… Впрочем, смотрите сами.

Вальтер достал свой мобильный телефон и сообщил начальнику полиции о том, что тот, чья судьба их так сегодня заботила, оказывается, жив-здоров, попивает себе пиво и беспокоиться о нём больше не надо.

Лаэрт был, похоже, обрадован этим известием, но и особого энтузиазма не проявил.

— Впрочем, — сказал он под конец, — спасибо за сообщение.

Эльфин продолжал пить пиво так, как будто ничего не случилось, а Вальтер вернулся к своему столику, где его поджидали Тереза с сыном и Меценат с правнуком, сидящие рядом с ними за своим придвинутым столиком.

— Нам пора домой, — сказал Вальтер, обращаясь к жене и Эйрику.

— Да погодите вы спешить! — всполошился Меценат. — Я как раз только начал рассказывать вашей прелестной жене и её очаровательному сынишке кое-что о своей жизни. Вот послушайте и вы! Вам тоже будет интересно.

Вальтер присел на свой стул, приготовившись отчаянно скучать.

— Родился я, должен вам сказать, восемьдесят три года тому назад в одной очень бедной крестьянской семье. У моей матери было семеро сыновей, и я был седьмым по счёту и самым младшим. И так получилось, что когда в нашем отечестве были трудные времена, именно я один и выжил из всех этих детей и не погиб. Когда на нас напали саксы, наше селение оказалось как раз на линии фронта. Тогда же всё наше селение и сгорело дотла. Призванные на фронт братья погибли на войне, а все остальные мои родственники умерли с голоду или от болезней. И только я один чудом выжил, — в глазах у него появились слёзы. — Меня подобрали какие-то венетские солдаты и сдали в приют, где я и получил достойное образование.

Его правнук смотрел на него с изумлением, видимо, впервые слыша такое.

Вальтер усмехнулся и сказал:

— Вы врёте, этого не может быть.

Меценат немного обиделся, но не надолго.

— Как вам угодно, но я рассказываю чистую правду. Мои далёкие предки в позапрошлом веке были крепостными крестьянами и пахали землю в Озёрной губернии.

— Допустим, что я вам верю. Дальше что?

— А дальше то, что я выучился и стал учителем физкультуры в сельской школе. Я ведь потому так долго и живу, что я по происхождению — простой деревенский парень, сызмальства привычный к тяжёлому физическому труду — работал в поле, ухаживал за скотиной… И я всегда занимался спортом!

— Это даже интересно, — сказал Вальтер. — И как же вы стали таким богатым? На зарплату учителя физкультуры сельской школы?

— Вам бы только смеяться! А вот я вспоминаю своё прошлое, и мне, честное слово, плакать иногда хочется, он достал носовой платок и вытер опять навернувшиеся слёзы.

— Опять игра! — сказал Вальтер. — Вы, видимо, вместе с теми своими артистами репетируете какую-то мелодраму, а мне решили показать сценку оттуда?

— Ошибаетесь, — с укором сказал Меценат. — Это всё чистая правда.

— Прекрасно! Тогда ответьте мне всё-таки на вопрос, откуда у вас взялось столько денег и почему вы так разбогатели?

— Ну а вам что — жалко, что у меня так много денег, а не у вас?

— Я вас спросил. Ответьте. Почему вы уклоняетесь от ответа?

— О, это длинная история! — Меценат махнул рукою. — И я не хотел бы утомлять вас ею.

— Утомите, мы будем только рады, — настаивал Вальтер.

— Ничего интересного, уверяю вас! Когда наступила Эпоха Переделки и к власти пришли перераспределительные структуры, государству нужно было срочно на кого-то оформить завод по переработке вольфрама. Ну, на меня и его и записали…

— А почему не на меня?

— Потому, что вы в это время то ли плавали на каких-то плотах, то ли ныряли куда-то, я уж не помню. Про вас всё время писали что-то такое: то он погружается куда-то, то он выныривает откуда-то…

Вальтер призадумался.

— В самом деле: в год окончательного передела собственности я как раз совершал свой перелёт на воздушном шаре вдоль экватора. И только с третьей попытки смог обогнуть всю планету.

— Вот-вот! За вами не уследишь! — со смехом сказал Меценат. — То вы одно делаете, то другое. А про воздушный шар я даже и не слыхал никогда. Я всегда думал, что вы только плаваете или ныряете.

— Нет-нет, — сказал Вальтер. — Я иногда ещё и воспаряю ввысь.

Меценат сказал назидательно:

— Ну вот: вы то воспаряете ввысь, то погружаетесь в пучину, а я как раз усиленно постигал основы экономики, а меня и приметили. И на меня переписали вольфрамовый завод. На меня, а не на вас.

— И вы разбогатели после этого?

— Естественно. Вольфрам обладает совершенно невероятными свойствами и ценится на мировом рынке очень дорого. Я сразу же ввёл строжайшую ценовую политику, и завод стал приносить огромную прибыль. Я вернул всех уволенных рабочих! Я дал им такие заработки, что они просто ахнули от изумления! Я накормил их голодные семьи!.. Ну, а потом, вышестоящие инстанции увидели, как я управляюсь с этим заводом, и переписали на меня ещё и нефтяные скважины… Добро пропадало, и его надо было на кого-то срочно переписать, чтобы у него был хороший и мудрый хозяин. Выбирали талантливых, ярких, одарённых и самобытных руководителей, авторов нестандартных экономических идей и на них всё и оформляли. И правильно делали! Когда государство в опасности, нужно думать только о всеобщем благе, а не о всяких глупостях, вроде равенства, братства и тому подобного… Вот так и получилось, что на меня переписывали, переписывали и переписывали — об этом рассказывать долго и не интересно. Но, главное, что я хочу сказать: я такой же точно человек, как и вы. Просто я, в отличие от вас, умею делать деньги. Большие деньги.