Райво Штулберг - Химеры просыпаются ночью

— Покемарить бы, — наконец, предложил Клещ.

— Спи пока, через час разбужу.

— Ага, но только чтоб через час точняк.

— Да разбужу, разбужу, нам еще тут плутать долго.

Клещ свернулся у костра, через минуту дыхание его успокоилось. Митин не без зависти посмотрел на него. Вот бы тоже выспаться, вытянуть ноги, закрыть глаза и попробовать ощутить себя в полной безопасности. Вспомнились мрачные железные стены лабораторного бункера. Нет, никогда, никогда не надо упрекать судьбу за то, что не дает того, что хочется. Порой единственное, что нужно, — это чувство сытости и безопасности. За стенами бункера пусть бушуют аномалии и рыскают мутанты, внутри же все спокойно, тепло, у дверей охрана позаботится о безопасности, кодовые замки не пропустят внутрь ни одного врага. Можно спокойно лечь на мягкую кушетку и вытянуться в полный рост. Ни справа, ни слева, ни сзади не подкрадется хищник и не упрется внезапно в висок дуло бандитского пистолета.

А потом можно будет заняться и наукой. Так много осталось недоделанного, горы и горы незавершенных дел, нерешенных вопросов. Получится ли когда-нибудь найти ответы хотя бы на половину из них?

— На половину, предположим, получится, — прошептал Митин вслух, — но не больше.

И спохватился. Все чаще и чаще в последнее время он разговаривал сам с собой. Признак крайней увлеченности или крайнего одиночества.

Впрочем, кому это все надо?

— … это все надо?..

Вместо того, чтобы бросить все силы на исследование Зоны, в кабинетах делят «зонные» деньги, урывают куски посочнее. А потом привозят устаревшее оборудование, поношенные скафандры, которые по накладным проходят как «нулевые». И тонны бумаг заставляют писать. Тонны, тонны… Сколько же деревьев сгубили, сколько рек убили бумажно-целлюлозные комбинаты за годы и годы бюрократического произвола! И не видно этому конца-края. С трибун призывают к искоренению бюрократии, а на деле — все туже и туже затягиваются болты бумажноволокитной машины. И такие отчеты, и сякие отчеты, графики, таблицы, отчеты, таблицы, отчеты, отчеты, отчеты… И всем невтерпеж, все с пометками «срочно!!!», «немедленно!!!», «до 15.00»… Лучше бы это время, потраченное на написание очередного бумажного очковтирательства, употребить на пользу реального дела. Нет же, даже на, казалось бы, совершенно необходимейшее в условиях Зоны ношение табельного оружия — сотни бумаг извести надобно. И уж не приведи Господь тебя выстрелить в минуту опасности! Каждый патрон — он подотчетный, на него государство деньги выделило. Изволь отписать подробнейшим образом, как, когда, при каких обстоятельствах был произведен выстрел. И гильзу приложить не забудь. Иначе:

— Растрата государственного имущества! Не позволю! Мухлюете тут у меня за спиной, патронами торгуете!.. Я вас всех на чистую воду!..

А сами из военных частей гранатометы грузовиками вывозят.

А вот как-то забыл он, Митин, очередную депешу «срочно» отправить (ну, просто забыл, может же быть и такое); так никто до си пор и не хватился этой бумажки. Не обрушились ни кары начальственные, ни гнев кабинетный. Будто и не было ничего.

— И к чему тогда «срочно» писали…

Но ни одна бумага в мире не поможет им теперь. Никакая резолюция, никакой приказ не спасут от притаившегося за деревьями кабана и не укажут расположение какой-нибудь Карусели. «Если я когда-нибудь снова окажусь в своем бункере, то в жизни не напишу ни одной бесполезной бумажки, — подумал Митин, — и пусть там хоть сто начальников надо мной выплясывают. Работать надо, работать по-настоящему, а не на бумажках своих сидеть. Буду работать, буду искать. Искать, искать и искать. Дни и недели, может, даже месяцы потратил на написание пустых отчетов. А цель, ради которой остался здесь, по-прежнему не достигнута. Хочу знать все, постичь все, узнать о Зоне все. Да-да-да, именно — все. И пусть бы на это пришлось потратить целую жизнь. Или свихнуться».

Но только это все потом, потом. Сначала нужно выбраться из этого заколдованного места. Подумалось, что можно было бы неплохую диссертацию написать о Зазеркалье. Уж кто как не побывавший здесь, может описать все.

На минуту даже захотелось остаться здесь, побродить, присмотреться… Но только на минуту. Воды нет, пищи нет, приборов нет, патронов мало. Какие уж тут исследования? Но во второй раз сюда попасть вряд ли возможно, истопчи потом хоть всю оставшуюся жизнь Зону вдоль и поперек.

Митин поймал себя на мысли, что нисколько не сомневается в том, что выберется отсюда. В самом деле, он уже начал строить планы… Хотя на самом деле все еще сидит под проливным дождем в лесу, рядом с чадящим сырыми дровами костром, продрогший и голодный. И буквально несколько часов назад повесился его товарищ. А впереди…

Он тряхнул головой, отбрасывая ненужные мысли. Показалось, что среди деревьев что-то мелькнуло, отчетливо хрустнула сухая ветка. Митин перехватил автомат. Если в Зоне что-то почудилось, девяносто из ста, что неспроста.

Осторожно толкнул Клеща. Тот моментально вскинул голову. Митин приложил палец к губам. Клещ кивнул, потянулся к своему оружию. Минуты две прошло в настороженном ожидании.

— Что было-то? — шепотом спросил Клещ.

— Что-то… не знаю. Что-то там было, — тоже прошептал ученый.

— Приглючилось?

Митин покачал головой. Тень могла и почудиться, но был еще и хруст… Таких совпадений не бывает.

Мерно шумел дождь, ветви раскачивались, гудели, скрипели.

— Ч-ч-черт его знает… — произнес ученый.

И тут глухой рык прозвучал в деревьях. Оба вскочили на ноги и… у Митина ослабли ноги от увиденного.

Прямо на них шатаясь выходил из зарослей черный, прогнивший человек. Именно прогнивший: лоскуты кожи клочьями свисали с лица, обнажая вареные мышцы и кости черепа; вытекшие глазницы были наполнены земляной кашей; вместо одежды болталась непонятная рванина, только противогазная сумка через плечо выдавала в качавшемся существе бывшего сталкера. Булькающий хрип снова вырвался из его раззявленного рта, оттуда же стала вытекать густая черная жидкость.

— Чтоб… твою… — Клещ первым взял себя в руки и прицельным выстрелом влепил пулю прямо в рот существу. Черная жижа брызнула во все стороны, но оно продолжало надвигаться. Тут опомнился и Митин. Трясущимися руками перехватил автомат и не целясь выпустил длинную очередь. Пули врезались в черное тело, вырывая целые куски, но существо только дергалось, продолжая приближаться.

— Это ж зомбак, ты куда шмаляешь-то?! — закричал Клещ и двумя точными выстрелами размозжил черную голову.

Существо остановилось и рухнуло навзничь.

— Гад, — Клещ сплюнул сквозь зубы, — И ты тоже, чего очканул? Зомбей никогда не видел? У вас их на Янтаре толпы обитают.