Райво Штулберг - Химеры просыпаются ночью

Потом это все стало растворяться, Митин понял, что просыпается, но ничего не мог поделать. Он чувствовал, что возвращается в не очень хорошее место, где не будет этого парка и этой звенящей синевы.

И вот он снова здесь. И нет никакой возможности вернуться обратно. Никогда не вернется он на ту скамейку и не будет безмятежно слушать листья.

— Куда кореш твой утек? — послышался голос Клеща.

— Что? Какой кореш?

Но уже понимал, что Тополь пропал.

— А что ты меня спрашиваешь? Ты должен был дежурить. Уснул, гад?!

— Сам ты уснул, — огрызнулся Клещ, — а я обход делал. А как пришел — так и нет его. А только что тут был.

Митин резко поднялся. Сна как не бывало. На улице нудно поливало дождем, из дверного проема тянуло холодом.

Место Тополя было пусто. Но оружие лежало тут.

— В самом деле, куда это его понесло…

— В сортир, наверное. Без автомата ведь пошел.

— Значит, придет скоро.

— Ходить может — значит, когти отсюда рвем сегодня же. Мазы нет больше тут рассиживаться.

Митин ничего не ответил. Уходить, конечно, надо было, но куда? Этот вопрос так и оставался нерешенным. Снова бродить по окрестностям, чтобы опять и опять возвращаться в поселок? И эти сферы. Что-то подсказывало, что решение скрыто именно в них. Неспроста они здесь понавтыканы. Но проверить можно лишь одним способом. И только один раз.

Клещ подбросил хвороста в угасающий костер.

— И льет, и льет…

— Да…

— Зато вода будет.

— Зато вода.

Минуты шли, но Тополь не возвращался.

— Да что-то с ним случилось ведь, — Митин решительно поднялся и взял автомат.

— Понос продрал, вот и случилось. Или рыгает где-нибудь под кустом.

— Да пошел ты.

Митин вышел под дождь и огляделся, пытаясь угадать, в какую сторону мог направиться Тополь. Долго гадать, впрочем, не пришлось. На возвышенности, на фоне грязного неба отчетливо чернел силуэт кривого дерева, а на нем…

— Ах ты, чтоб тебя!

Митин рванул вперед, поскользнулся, едва не упал, отбросил автомат и, с трудом выдирая ноги из грязи, побежал к холму. Клещ удивленно выглянул из сарая, сплюнул и нехотя пошел туда же.

Ветер раскачивал рассохшиеся ветки, но, кроме из скрипа, с той стороны слышалось еще что-то. Митин бежал; раскачиваясь, приближался мертвый Тополь; и смутный страх начинал охватывать ученого. Нет, он не боялся мертвецов, но и сам не мог бы сказать, отчего вдруг нахлынул страх.

— А ведь он шепчет нам что-то… — за спиной стоял мертвенно бледный Клещ, распахнутыми глазами впившись в ту сторону.

Митин прислушался. Действительно, от трупа будто бы слышался неясный голос, неразборчивый и ровный. Но Тополь висел лицом к ним, так что было отчетливо видно, как не шевелится его полураскрытый рот.

— Я не пойду туда, — Клещ начал медленно отступать вниз по склону.

— Надо же его снять.

— Я не пойду туда, он там разговаривает…

— Не говори ерунды.

Митин сделал еще несколько шагов вперед, но вдруг пронзительный ужас охватил его. Непонятный, беспричинный ужас. На миг ученому показалось, что мертвец начал открывать глаза. Ветер качнул труп.

Не помня себя, Митин побежал прочь. А голос сзади нашептывал невнятные слова. Все вокруг слилось в один тугой комок, время вязко стекало с ног, едва передвигавшихся в грязном киселе. И Тополь там уже открыл глаза. Митин не видел, но отчего-то точно был уверен: уже открыл. И смотрит в спину.

Потом, словно из бесконечности, возник знакомый сарай. Клещ сидел у стены, тяжело хватая ртом воздух.

— Совсем хрень какая-то… — просипел он, — уж меня жмурами точняк на шугняк не посадишь, а этот… Он и не жмур ни хрена.

Митин опустился рядом. Раны от укусов снова начали кровоточить, вернулась прежняя тошнотворная слабость.

— Базар такой. Линяем. Я больше тут не останусь. И в хате этой не останусь, он тут — Клещ указал на место, где еще вчера лежал Тополь, — был. Еще вернуться надумает.

— Да не городи ты, — Митин немного начал приходить в себя, — никто не вернется. А что-то там такое было… Только что?

— А мне по хер, чего там было. Я слышал, как он со мной разговаривал. Я валю, а ты как хочешь.

— Да вали, — Митину Клещ вдруг до смерти надоел, — только и слышно от тебя: валить да валить. И куда ты отвалишь? Опять сюда же придешь.

— Не приду! А вот возьму и не приду! Уж лучше в лес пойду и там буду сидеть, а сюда хрен вернусь.

— Я думаю, что те сферы все-таки нас выведут назад.

— Ну и шпарь! А я в аномалию сам не полезу.

— Да не видно разве?! Можно тут кругами хоть всю жизнь ходить, толку не будет. Ну, в лес иди. Там от тебя мутанты и костей не оставят. Одних собак здесь развелось вон сколько.

— Да подыхать тут, что ли?!

— Не подыхать. Не подыхать. Думать надо, думать.

— И думай. Тебе по званию думать положено. Больно долго ты думаешь, никак не придумаешь.

— Ладно, — Митин медленно поднялся и начал затаптывать костер. — Нечего рассиживаться. Тополя все равно не вернуть. Что на него нашло, мы никогда не узнаем. Может быть, из-за нас и повесился, не хотел нас собой сковывать.

— Или крыша поехала. Или мучиться надоело.

— Или так.

— Да ты далеко не уйдешь, зырни на себя, опять в кровище весь.

— Надо сейчас, пока под дождем аномалии хоть какие-то видно. Да и зверье некоторое по норам сидит. И вообще, здесь детский сад заканчивается. Сферы эти, Зазеркалье, лужа, Тополь… Очень уж много радостей для одного места.

Клещ засуетился, проверяя снаряжение.

Они вышли, Митин боялся посмотреть в сторону холма, но не удержался. Дерево с повешенным Тополем по-прежнему чернело под разорванными тучами. Или все-таки попробовать еще раз снять? Но вспомнилось недавно пережитое. Нет, даже подумать страшно, не то, что возвращаться.

— В лес пойдем, откуда вас тогда собаки гнали.

— Прямо на собак?

— Ты предлагаешь опять по кругу ходить?

Клещ ничего не ответил.

Хотя Митин не особенно верил в успех очередной попытки, решил все же, что проверить будет нелишним. Для себя, впрочем, решил, что, если до вечера не будет найден выход, то пойдет к сферам. Клеща за собой тянуть не будет. Вдруг и сфера — ошибка. А заставлять идти на гибель никого он не собирался.

Дождь усилился, идти по жиже стало совершенно невозможно, но они все же шли — медленно выдирая ноги из грязевой каши и вновь погружаясь в нее. Часа через полтора в дождевой пелене проявилась серая стена леса. К тому времени оба вымокли насквозь и совершенно выбились из сил.

— Все, в лесу привал сделаем, — тяжело дыша, сказал Митин.

Клещ не возражал.

Но только через полчаса они достигли перелеска. Под деревьями ливень бил не так сильно, но пришлось потратить немало времени на поиски более-менее сухого места для костра. Наконец, кое-как развели огонь. Молчали. На разговоры сил не осталось совершенно. Митин отвалился на спину, тяжелое дыхание с надсадным хрипом вырывалось из натруженных легких.