Дмитрий Королевский - Калейдоскоп миров (сборник)

– «Карающий меч»! Черт возьми! – Я беспрерывно вызывал пилотов шаттла, но они молчали. – «Карающий меч», ответь!

Впереди нас замаячило что-то черное, оно лежало на снегу, задуваемое снежной крупой. Добежав, мы увидели остатки мощного тела Рика, он крепко обнимал автомат.

– О нет, командир, вот они! – завопил Дэниэл.

Я лихорадочно огляделся по сторонам и меня затрясло. По белому снегу, отставляя после себя борозды разной величины, на нас надвигалась орда серых, трясущихся, как желе, слизней. Они были разные: маленькие, большие, и очень большие, но всех их объединяло одно – голод, который надо было утолить.

– Получите, твари! – заорал я, стреляя по монстрам, Дэниэл присоединился ко мне.

Отчаянная попытка убить слизней ни к чему не привела, они продолжали хладнокровно и методично приближаться к нам. И тогда мы побежали сквозь вьюгу, проваливаясь в снег, падая и спотыкаясь .

– «Карающий меч»! Ответь, как слышишь? – задыхаясь, кричал я, не видя впереди ничего, кроме белого пестрящего покрывала. – Где вы, черт вас возьми!

Когда силы уже почти покинули нас, а ноги перестали подниматься, впереди показалась размытая туша шаттла.

– Дошли, почти дошли, – прохрипел Дэниэл.

Они стояли и целовались вот уже два часа, лишь изредка обмениваясь короткими репликами, из которых я узнал, что девушку звали Оля, а ее спутника – Павел.

Она была из простой семьи, как и он, жила в панельной девятиэтажке, училась в училище, и, казалось, ничто на свете не могло убить в ней природную веселость и жизнерадостность. Они подходили друг другу, и даже больше скажу, они были созданы друг для друга. Я это видел так же точно, как и их самих. Все это хорошо. Однако почему же я здесь? Почему мой Дар привел меня именно к ним, к счастливым и не нуждающимся в чьей-либо помощи? Может быть, снова сбой? Как бывало уже не раз. Да, ну тогда всему причиной стали вспышки на солнце. А сегодня что же?

Я пошевелил затекшими пальцами, вгоняя острые когти глубже в кору дерева, на ветке которого вынужден был ждать. И вот, дождался. Со стороны старого парка появилась шумная компания. Их было трое – бритых наголо, пьяных и наглых. Подонки – лишь эта ассоциация всплыла у меня в мозгу, такие ни перед чем не остановятся, им на все наплевать.

Оля с Павлом занервничали, обернулись. Она что-то прошептала ему на ухо, и они перешли ближе к подъезду, уйдя с дороги пьяных верзил. Тем временем, те, запрокидывая пивные бутылки кверху дном и изощренно матерясь, поравнялись с ними и остановились, хохоча.

– О-о-о-о, здорова, земеля! – протянул один из них, высокий и, очевидно, самый смелый, достигнув ее, этой самой смелости, выпитым больше остальных пивом. – Как дела?

– Нормально, – спокойно ответил Павел, голос его не дрожал, и это мне понравилось.

– А это как, нормально? – подходя ближе, спросил квадратный, как шкаф, детина.

– Да че ты у него спрашиваешь! – прогнусил третий, одетый в одни лишь штаны на подтяжках. – Он же лох, и баба у него шлюха!

Все хором принялись противно хохотать.

– Ты кого шлюхой обозвал, засранец! – огрызнулся Павел. – Извинись, быстро!

– Не надо, Паша, не груби им, не надо! – спохватилась Оля. – Не трогайте нас, уходите!

– Ты что-то промямлила, сука?! – взбесившись, заорал детина в подтяжках, и бросился к паре.

Павел заслонил собою Олю, увернулся от удара и сам нанес его! Кулак парня врезался в мощный, небритый подбородок верзилы, и тот повалился на асфальт.

– Ну, ты встрял, гнида! – не ожидавший такого поворота событий, заорал длинный, выхватывая нож.

Я взмахнул крыльями, и в один миг оказался на земле, скрываемый тенью деревьев.

– Эй, вы, подонки, идите, справьтесь со мной! – закричал я, выступая на свет.

Перед ними я предстал в образе мужчины лет сорока, невысокого роста, коренастого, и быстро зашагал к ним навстречу.

– Тебе че надо, папаша?! – нервно замахал руками «шкафоподобный». – Не спится в ночь глухую, ну так мы тебя уложим!

Верзила в подтяжках так и продолжал лежать бесчувственным бревном, крепкий, видать, у парня удар, профессиональный, может, и не стоило им помогать. Да нет же. Не вмешайся я, лежать Павлу у этого подъезда с перерезанным горлом и с дюжиной других ранений, а девушку бы изнасиловали, а потом убили. Я прекрасно видел эти печальные последствия. И знал, что Дар меня не обманывал.

– Попробуй, уложи!

Встал я посреди дороги, издевательски подбоченясь. «Шкафоподобный» с победным воплем Кинг-Конга, бросился на меня, и отлетел от жесткого удара в «солнышко», упал на колени, тупо таращась по сторонам. Длинный махнул ногой, намереваясь ударить мне в голову, я легко поймал ее и врезал, что называется, в промежуток. Верзила застонал, складываясь, словно трансформер, и повалился лицом вниз.

– Че за хрень, папаша, ты че, псих!? – завопил «шкафоподобный», вставая с колен и вытаскивая из мощного армейского ботинка огромный тесак. – Я тебя сейчас полечу!

Он кинулся вперед, размахивая ножом. Мне было легко с ним, как с ребенком, я выхватил у него этот тесак и вогнал в жирную, обтянутую джинсами, ягодицу.

– А-а-а-а!!! – дико завопил верзила, падая и хватаясь за зад. – Урод, мы тебя найдем, вычислим, падла! Тебе конец, папаша…

Я ткнул его в челюсть носком ботинка, и он затих. Ну, вот, кажется, и все. Я взглянул на подъезд. Паша стоял и смотрел на меня ошалевшими глазами, а Оля плакала, прижимаясь к его груди.

– Спасибо, – заикаясь, выговорил парень. – Спасибо большое!

Девушка тоже повернулась ко мне, в ее заплаканных глазах читалась бескрайняя благодарность, смешанная со страхом, который быстро уходил.

– Спасибо, вы просто герой! – сказала она.

– Твой парень тоже, – спокойно произнес я, и повернулся к парку.

– Как вас звать? – долетел до меня робкий вопрос Павла.

– Справедливость, – обернувшись, ответил я, и шагнул во мрак.

С влюбленной парой я больше не встречался и, наверное, никогда уже не встречусь, но их обидчики никак не могли уйти из-под моего взора. Они были выбраны мною, моим Даром, для перевоспитания. Однако все усилия были напрасны, деградирующие подонки продолжали вести свой пустой, приносящий вред окружающим, образ жизни. И мне ничего не оставалось делать, как убрать их. Длинного сбила машина, и он умер на улице, никто не помог ему, «шкафоподобный» упал с балкона, а тот, что был в подтяжках, вдруг выпал из окна девятиэтажки. Я – Справедливость воплоти, это мой Дар, и вся моя жизнь – это рок, а отшибать рога подонкам я научился.