Генри Олди - Крепость души моей

Фотограф тряхнул смоляной шевелюрой. Пальцы сжались в кулак:

Едва дождавшись, пока закроется дверь, Знаменитый Режиссер опустил руку, куда требуется, и принялся с наслаждением чесаться. Покончив с этим важным делом, он, как и был, в трусах от Армани (boxer, спецзаказ), поплелся к столику. Там ждала початая бутылка Chianti 1981 года. Глотнул из горлышка, вознес взгляд к серому гостиничному потолку.

Barbari! Maledetto barbari!

Режиссер чувствовал себя несчастным. Ему не нравился отель, не нравился новый бестолковый секретарь, который ко всем своим недостаткам смущается, когда его целуют в шейку. У него болело там, где чешется, он скучал по трем своим бой-френдам, оставшимся в далекой, но прекрасной Italia.

…И ревновал! Ревновал! Двадцать пять лет разницы, не шутка. Oh, gioventù, bella gioventù! Где ты?!

Но хуже всего – эти варвары. Они были ленивы и необязательны. Fannulloni, fannulloni! Из двадцати звонков, сделанных секретарем, удачными оказались четыре. А остальные? Кто просто не подходил к телефону, кто обещал сделать срочный заказ через два дня, через три, через неделю. А ведь каждый день, каждый час – это деньги, questi soldi di brutto! Знаменитый слышал, как деньги капают, утекая из его карманов.

– Кап! Кап!.. Dannazione!

А этот мерзавец оказался попросту пьян!

Режиссер с сопением схватил папку со сценарием. Выхватил десяток фотографий, разложил веером. Mio Dio! Любой мастер в Италии давно бы уже все сделал, аккуратно и красиво. Italia – мать всех искусств и ремесел, не чета глухой provincia. Если бы соотечественники не были такими жадными!.. Пришлось довериться варвару, поручить чуть ли не главное в его фильме. Великом, великом фильме!

Варвар пьян. Получите – распишитесь! Bastardo! Знал бы он, сколько пришлось выложить за фотографии!..

Знаменитый Режиссер вернулся к почесыванию. Это успокаивало, вносило мир в страдающую душу. В конце концов, ничего непоправимого не случилось. Варвар к завтрашнему утру проспится. Все прочие тоже возьмутся за ум, иначе не получат и ломаного медяка. Юрист (этот-то никогда не смущается!) составил отличные контракты – железные, непробиваемые…

Он снимет великий фильм! Il film Millennium!

Режиссер сладко потянулся, поправил трусы и вспомнил лицо молодого бармена из istituzione на первом этаже. Даже не лицо, а… Нет, мордочка симпатичная, и подбородок правильный, волевой. Хоть и варвар, но душка. Bene, bene!..

С опаской он покосился в сторону окна, выходившего на страшную площадь. Вскочил, суетливым движением задернул штору – и решительно поднял телефонную трубку.

Любовь! Любовь! Amore è eterno!..

– У нас к вам поручение, – скучным голосом повторил Микки.

Он глядел мимо собеседника, куда-то в пространство. Знакомая трость с легким стуком приударила по носку старомодного ботинка.

Сергей прикинул, стоит ли отвечать. Первую попытку симметричного он проигнорировал.

С утра накатило – всесокрушающей волной, страшнее той, что на днях грозила городу. Не хотелось ни думать, ни вспоминать, ни тем более любоваться зеркальной физиономией. Перед тем, как идти на работу, Сергей включил компьютер – и, сцепив зубы, стер все, что лежало в папке с инициалами А. Н.

Мир твоей душе, Анна Николаевна!

Прости своего призрака!..

На работе отвлекся, даже увлекся. Такое с ним случалось редко. Заглянувшее в офис начальство – слава богу, здешнее, не в пятнистой шкуре – кивнуло, одобряя. Даже поставило в пример. Остро запахло премией и, кто знает, давно обещанным повышением. Жизнь продолжалась. Искать что-то иное не имело смысла. Хотя бы потому, что иного быть не могло.

Микки подкараулил Сергея возле кафе, в обеденный перерыв. Молча указал на ближайшую подворотню, за которой лежал грязный двор. Сергей хотел сделать вид, что не заметил, даже не узнал. Потом решил съязвить насчет любви Микки к городским клоакам…

И свернул в подворотню, выудив из мятой пачки сигарету. Кажется, симметричного раздражает дым. Закурил, сдержал подступивший к горлу кашель, паузу выдержал.

Ответить?

– Я думал, Микки, что меня уволили. В окошко выкинули, прямо посреди разговора. Бах – и я на заднице, в прямом смысле. Хорошо еще, в лужу не усадили.

Зеркальное лицо дрогнуло. Трость ударила в пыльную землю:

– Лужа высохла, Сергей. Последний дождь был пять дней назад, за восемь часов до того, как вы ступили на известную площадь. Сами виноваты! Шеф честно предупредил, что от некоторых слов лучше воздерживаться. Особенно там, куда вас позвали. Нам-то можно, при известной осторожности. Но вам, человекам… Могли бы и в пепел обратиться. На заднице – не худший вариант.

Рыжий быстро изучил двор. Да, приземляться будем без всякого комфорта.

– Значит, надо избегать слова на букву «к»?

– Называйте данный предмет «Изделием», – Микки достал из внутреннего кармана пиджака свернутую вчетверо бумагу. – Вполне в здешних традициях. Вот вам список, в нем пять фамилий. Имена и отчества не у всех. Где можно, указано место работы. Правда, все это было давно…

– …И неправда, – подхватил парень. – Микки! Вы же всезнающий, всемогущий, всепроникающий. Архивы в вашем распоряжении, наши мысли тоже…

Что-то яркое мелькнуло над головой его скучного собеседника. Взмахнуло крыльями, резко ушло вверх…

Птич-ка! Синич-ка!..

Сергей удивился. Желтогрудые слетались в город ближе к холодам – подкормиться, чем птичий бог послал. Эта, видать, из разведчиков.

– Мысли… – плевать хотел Микки на птицу-синицу. – Верно подмечено, но есть еще Время. Точнее, его нет. А еще есть всемирная Сеть, она же мировая Помойка. Моя прежняя деятельность не позволила приобрести опыт таких раскопок. Вы же, Сергей, не специалист по норам дождевых червей? Мы, понятно, работаем, но вдруг вам повезет? Искать нужно в двух направлениях: в каких странах эти люди бывали – и имел ли кто-то из них отношение к Изделию? Может, статью написал или книгу…

Рыжий поискал глазами синицу. Не нашел, огорчился.

– А если не повезет? Если я вас вообще к черту пошлю? Или слово на «ч» тоже табуировано?

Узкие брови Микки взлетели вверх:

– Дело ваше. В случае чего, с помянутым будете объясняться сами. Насчет же смысла вашего заявления… Напомню об уговоре. Про «второй вариант» не забыли?