Владимир Ионов - Tot-Svet@mail.ru

— Если верить теологам, Душа — вечна. Вот только какой образ она принимает, находясь перед Богом? — спросил продюсер скорее себя, чем Диванова.

— Волгарь говорит, что это световое пятно разной интенсивности, — поспешил с ответом Диванов. — Типа солнечного зайчика…

— Тем более… В общем, Дмитрий Александрович, готовьте подробнейший проект, бизнес-план и всё такое. Будем рассматривать на коллегии канала. — Кожарин мягко хлопнул узкой худой ладонью по столику, одним глотком допил коньяк и поднялся, давая понять, что разговор окончен.

Потом Диванов метался по столице в поисках встреч с финансовыми директорами компаний, банкирами и держателями крупных счетов. До боли в скулах расписывал им оформление студии, как будут звучать и изображаться вопросы и ответы, в каком образе предстанет перед зрителем он, Диванов, и его Собеседник, почему он предлагает именно Нострадамуса, спрашивал, какие вопросы Душе Провидца предложили бы они — участники Проекта.

Это были тяжелые для Дивнова дни, потому что кто-то из намеченных им спонсоров, партнеров или рекламодателей отмахивались от идеи и предложения участвовать в проекте, и Дмитрию приходилось убеждать, в десятый или в сотый раз погружая оппонента в мир своих фантазий. От постоянного творческого напряжения у него кружилась голова, ощущалась противная дрожь в теле. Чтобы поднять тонус в разговорах, он пил много кофе и приезжал домой совершенно разбитым. Александра встречала его свежая, молодая, обворожительно пахнущая, начинала щебетать, куда возил её Константин, что она видела и купила, бросала упавшему в кресло Диванову жесткие красочные пакеты с покупками, требовала открыть их, выхватывала у него из рук содержимое пакетов, убегала в спальню или, сбрасывая с себя только что надетое, ныряла в новый топик или платье. Диванов, конечно, замечал при этом её игриво изогнутую точёную фигуру, но был не в силах протянуть к ней руки.

В эти дни он и на свой канал приезжал измотанным и раздраженным. На записи программ он уже не мог быть столь же непринужденным и искрометным, каким привыкли видеть его участники Игры и зрители. И однажды во время записи очередной программы в студии появился Генеральный. Извинившись перед участником, он сел на его место прямо напротив Диванова, посмотрел на него долгим требовательным взглядом и тихо, чтобы не слышали остальные, спросил:

— Что с тобой, Димон? Землячка оказалась слишком лихой любовницей? Не тянешь? Нелады в семье? Ты совершенно другой на экране.

— Да как-то навалилось всё сразу — и жена, и Сашка, черт её принес не во время… И проект… Кожарин уцепился, но всё свалил на меня. Мне бы в отпуск сейчас,… — неожиданно признался Диванов.

— Поздно, Дима, поздно… Отпуск ты уже отгулял. И, по-моему, хорошо отгулял на Дону, — стал жестче Генеральный. — Может, отдохнешь от программы? Порешай пока свои дела. На программу мы пока посадим Скворцова, просится парень… Да и просит тут кое-кто за него. Твоя соседка, например… А Кожарин что, серьезно клюнул?

— По-моему, да. И даже усилил идею: предложил заменить Майкла Нострадамусом. Представляешь, на какой глобальный уровень можно выйти! — Диванов начал загораться замыслом, но Генеральный тут же остудил:

— Клюнул, говоришь? Ну, лис он ещё тот. Если бы он не только клюнул, но и заглотил, бросил бы на твой проект все свои службы. А если ты крутишься один до потери лица, он тебя просто прикупает: принесешь жирных котов в клюве, даст экран. Нет? — Значит, нет!

— Мне его службы на фиг нужны, чтобы лезли. Я всё уже вижу сам. Нужны бабки, чтобы всё было как надо…

— А с бабками туго? Мало, кто ведется на мистику?

— Да нет, вообще-то есть и немало. Остается самый жирный кот. Если ухватится, всё будет о’кей.

— Кто это?

— Потом поймешь… Встречаемся с ним сегодня вечером в Президент-отеле.

— Ну-ну… Дописывай Игру, не буду мешать. И успехов на вечер.

Вечером Диванов обнаружил, что пропуск в отель на него не заказан, хотя «Судак», с которым он должен был встретиться, обещал это сделать, и сам был уже на месте. Хорошо, что охранники знали Диванова, разрешили позвонить прямо из рецепции, а то бы и вынесли вон.

«Судак» сухо извинился перед гостем, дал команду на пропуск. Диванов прошёл в лифт, ткнул клавишу нужного этажа, и пока его мягко несло вверх, подумал: «Вот так, наверно, улетает Душа… Черт бы её побрал… Крутись тут теперь… Интересно, что означает забывчивость «Судака»? Хочет показать, что Диванов с его проектом его Конторе не интересен? Плохо, если так…»

«Судак» встретил Дмитрия в своей манере — сухо глядя выпуклыми карими глазами, без тени улыбки во взгляде и голосе, отчего и Диванову не захотелось выдать свою фирменную бесшабашно-доброжелательную улыбку… Но все-таки выдал.

— Приветствую вас, Дмитрий Александрович, чем можем служить?

Диванов в очередной раз пустился расписывать суть и детали проекта и когда сообщил, что главным ответчиком в сеансе будет Нострадамус, его вечная и всепровидящая Душа, «Судак» насторожился:

— И что это означает для нас?

— Вы будете задавать ему вопросы… Ну, например: «Что ждет полуостров Ямал, когда из-под него выкачают все его триллионы кубометров газа?»

— Избавь нас бог от такого вопроса, — быстро отрезал «Судак».

— Почему? Он скажет, что полуостров превратится в цветущий регион на берегу океана…

— А если скажет, что Ямал уйдет под воды океана?

— Но мы же сами пишем ответы. Что нам надо, то и появится на экранах студии…

— Таак… Это афера. И руководство компании вряд ли согласиться участвовать в ней. Я даже не стану докладывать предложение…

— Но, согласитесь, это же прекрасная идея! Поверьте мне, у проекта будет огромный рейтинг… Мы перехватим тучу рекламодателей. Можем даже выйти на международный уровень — я это чувствую, а чувство меня никогда не обманывало… Поверьте Диванову! — горячо возразил Дмитрий.

— На сей раз чутьё вас подводит, Дмитрий Александрович. Ни одна серьезная компания не захочет участвовать в мистификации такого масштаба. Авантюристы, конечно, могут найтись, вот их и поищите, а нас увольте от вашего предложения. — «Судак», имеющий среди журналистов это прозвище за извечную сухость и выпуклые глаза, встал из-за стола: — Извините, не провожаю. Мне надо дать здесь кое-какие распоряжения. Всего доброго.

Мягко спускаясь в лифте вниз, Диванов почувствовал себя воздушным шариком, из которого медленно выходит воздух. «Вот так… «Судак» увернулся от подсачика, на Игре — Скворцов, на руках — семья, дом, дача, Сашка… И туго с бабками… Привет, Диванов, ты, кажется, приехал…»

Дома он, чуть взмахнув жене рукой, молча прошёл в кабинет и, не снимая кашемирового пальто, рухнул без сил на диван.