Владимир Ионов - Tot-Svet@mail.ru

— Об этом не мне судить.

— А твое зазнайство, твой выпендрёж — это по Совести? — спросил Бабанов.

Волгарь увидел, как ещё больше темнеют Души Иванникова и Бабанова и ушёл от них в светлую сторону пространства, размышляя, почему они — все пятеро — так рано, один за другим покинули земной мир.

Он вспомнил, как это было, как резко изменилось их отношение к нему, когда быстро и ярко стали проявляться профессиональные успехи Волгаря не только в журналистике, но и в писательстве. После выхода первой же книги о его работах заговорили, его стали приглашать на встречи с читательской публикой, просили автографы. А их публикации воспринимались как обычная газетная подёнка, хотя на должностной лестнице все пятеро стояли выше и могли печататься чаще его. Но он уже публиковался в толстых журналах, а они всё в той же газете… Значит, это была Зависть. Зависть, мешавшая объективно оценивать уровень чужого творчества, Зависть, рождавшая настоящую агрессию по отношению к нему. Они устно и печатно поносили книги Волгаря, его публикации в журналах, клеймили на собраниях его взгляды на проявления жизни. Иногда кто-то из них говорил Волгарю добрые слова, а буквально на следующий день обрушивался с критикой на то, что вчера хвалил. Зависть давила просыпавшуюся в них Совесть, мешала проявлению хотя бы капли раскаяния. Любопытно, что лишь трое — Иванников, Бабанов и Скоротаев — по очереди гробили Волгаря в газете, где вместе работали. Капитанов и Струков были даже как бы приятелями Волгаря, и портили ему жизнь на собраниях, где с праведным гневом в глазах клеймили его взгляды на происходящее вокруг.

Волгарь тяжело переносил всё это, но живущая в нем жажда творчества не позволяла опустить руки. Она понуждала его писать ночами, сидеть за столом в выходные дни. Она заставляла его читать, думать, выстраивать тексты в таком звучании слов, чтобы они глотались читателем как напиток чистейшей свежести. И лишь иногда срывался, спрашивая оппонента: неужели это по Совести?

Злобные нападки длились несколько лет, и Волгарь дрогнул, уехал из родного города в другой, где его тоже знали и приветствовали так, будто давно звали и ждали. И уже там из случайных публикаций и весточек от друзей он узнавал, что Бабанов и Скоротаев умерли один за другим, что тяжело болен Иванников, в отпуске сорвался с горы и погиб Струков, совсем не от того несколько месяцев лечили и не спасли Капитанова… А ведь им еще не было и сорока…

«Мысль материальна, злой умысел подсуден, а голос Совести — это голос Творца, одарившего ею всякую Душу», — записал однажды Волгарь в дневнике.

А теперь, покидая давних знакомых, он понял, что в последние дни своей жизни, каждый из них как-то пытался ответить на вопрос своей Совести, что неправедного сделал, кого предвзято судил? И почему-то никто из них не нашел в Душе полного ответа. Потому и не очистились, не просветлились Души, не получили Адреса, чтобы сохранять память о себе в покинутом мире.

Уже который день Дмитрий наведывался к генеральным продюсерам телеканалов и не находил у них понимания своему «потрясающему проекту».

— Ну, что вы, Дмитрий Александрович!? — говорили ему. — Мы — канал развлекательный или Мы — канал фантастический, но не мистический же! А вы нам что продаете? Спиритический сеанс? Увольте! Это не наш формат.

В последний заход он сидел за накрытым столиком в углу большого кабинета маленького, горбатого Владимира Кожарина, слывущего в телевизионном мире талантливым и своенравным продюсером канала, весьма не почитаемого в официальных кругах. В сетке его вещания было несколько забойных программ, ведущие которых на все имели собственную точку зрения, далекую от общепринятой или официальной, а привлечённые комментаторы не раз заставляли поперхнуться сидельцев высоких кабинетов.

Дыша тяжело, даже с каким-то хрустом, продюсер разлил по бокалам коньяк, легко покачивая свой, уткнулся в него большим хрящеватым носом и, втянув аромат напитка, тихо сказал:

— Я в курсе вашего проекта, Дима, и долго размышлял о нём. Заманчиво, сознаюсь, тем более, что зритель уже подготовлен сообщениями о Душе, пишущей с того света. Странно, что она пока одна. И вы, значит, хотите расширить этот фантастический ряд? Узнаю Димитрия Диванова! Но вопрос: за счет кого расширять? Майкл Джексон, царство ему небесное, был прекрасным парнем. Но у него осталась уйма алчных родственников. Представляешь, что начнется? Они влепят нам такой иск, что от канала ничего не останется, кроме долга им же!

— А если договориться с главным наследодержателем? С остальными он пусть сам разбирается, — предложил Диванов.

— Дима, вы же умный человек… Это же вам не Россия-матушка, где можно с кем-то договариваться. Штаты! Они вывернут нас наизнанку…

Диванов и сам понимал это.

— Можно предложить кого-то другого… Давайте подумаем, — попытался он спасти проект.

— Надо сначала определиться с кругом вопросов. Не будем же мы, как другие идиоты спрашивать: «Вы в раю или в аду? И что вы видите вокруг себя?» — Кожарин приподнял бокал, приглашая Диванова сделать по глотку.

— А знаете что? — Диванов прищурился, глядя в большие слезящиеся глаза маленького продюсера. — Публику больше всего интересует её будущее. Закрутим вокруг него?

— Пригласим Нострадамуса и спросим: «что нас ждет впереди»? — грустно улыбнулся Кожарин, и сам же ответил: — Соседние нары? Или, что там у твоего знакомого?

— А Нострадамус — это идея! — подхватил Диванов и загорелся: — Глобальные прозрения по странам и континентам! Студия — сплошной хайтек. Огромные плазменные экраны, мерцающий текст на фантастических планах…

— И на все это вы найдете спонсоров? — собеседник уперся острой грудью в столик, давая понять, что он — весь внимание.

— А, представляете, сколько будет вопросов у публики, у политиков, у футурологов? Какие контракты можно завернуть со связистами, с провайдерами и прочей братией!? Мы сможем продавать вопросы крупнейшим компаниям… К примеру: «Российский «Газпром» интересует, что станет с Ямалом, когда из-под него выкачают все триллионы кубометров газа?» И что, компания не оплатит нам студию за такой вопрос?

— Дима! Она-то может и оплатит, но что ты ей ответишь?

— Надо подумать, полистать литературу… А можно предварительно посоветоваться с кем-то из видных геофизиков или как их там?…Важно обставить картинку… «Эх, если бы можно было подснять тебя, — подумал Диванов. — Маленький человек с огромным горбом спереди и сзади, с длинными ногами… Ведь был бы великаном, если бы в младенчестве не обзавелся горбами…» — Интересно спросить у Волгаря, — сказал он вслух, — встречал ли он там Душу великого провидца? Не рассыпалась ли в прах или наблюдает над миром и сейчас?