Владимир Ионов - Tot-Svet@mail.ru

— Дима, ты где столько времени был? — спросила из-за двери жена.

— Потом, — протяжно ответил Дивнов.

В кармане пальто завибрировал мобильный телефон. Дивнов глянул на экран — Сашка!

— Потом, — сказал он и ей, но она прощебетала:

— Дима, это я. Что с тобой?

— Хандра! — раздраженно ответил он и отключился, понимая, что это теперь надолго…

Недовольный разговором с главным редактором еженедельника, Сарафанов лежал на диване, сонно осмысливая замечания главного к его последнему обзору предвыборной войны за место мэра областного центра. Суть замечаний состояла в том, что Сашок в материале свалился в сторону откровенной поддержки действующего мэра, возжелавшего выдвинуть свою кандидатуру на второй срок. Собственно, односторонность проявилась в том, что в обзоре Сашок, давал выдержки из программ соперников мэра, а у того взял пространное интервью, из которого было явственно видно, что мэр не дурак, и топор себе на ногу не уронит. Соперники, естественно, выразили недовольство, пожаловались главному, пригрозив подать в суд на еженедельник, а главный излил их обиду на Сарафанова.

«И какого рожна ему надо? — мыслил Сашок. — Сам же однопартиец мэра, как миленький пойдет за него голосовать, а тут, вишь ли, ему нужен баланс и равенство возможностей… Небось, когда с этими кретинами встречался, никто из них не думал о балансе журналиста… Ведущего журналиста области… Мэр подумал… Неплохо подумал… Итак я урезал его интервью. Но должен же он как действующий глава города иметь преимущество перед этой шпаной… Равенство… Хрен вам не равенство! Молоды ещё! И не цените силу СМИ… Четвертой власти…»

Бурчание прервала Нина. Раскрасневшаяся на мартовском холодке, она прибежала с дежурства по номеру на обед, принеся с собой свежесть весеннего дня, от которого Сарафанов, прилежавшися в тепле квартиры, даже слегка поёжился.

— Привет! — сказала она. — Ты все ещё лежишь? А перекусить что-нибудь приготовил? У меня всего десять минут.

— Не было света, — соврал Сарафанов. — Вот только что дали. Плита же не работала…

— Ладно. Зато я такое тебе принесла! — И бросила на диван скрепленную большой скрепкой пачку листов. — Это книга профессора Максимова. Представляешь, она вышла тиражом всего 200 экземпляров. В Иванове студенты переписывают её от руки. А какой-то умный выставил её на своем сайте, и мы сегодня распечатали десяток копий. Представляешь, ерунду какую-то можно гнать стотысячными тиражами, а для умнейшей книги нашелся только мизер.

— А чего тут такого? — лениво спросил Сарафанов.

— Это философское осмысление человека и того, что его окружает.

— Еще один Гегель нашелся? Я и первого-то не потянул…

— Нет, это больше Сократ, чем Кант или Гегель. Вот слушай: — Нина взяла у мужа распечатку. — «Глух и слеп не тот, у кого поражены уши и глаза, а тот, кто их имеет обращёнными только внутрь себя . Моё Я и есть то дерево, за которым не видно леса». — Или вот: — «Почти каждый человек знает, что он способен на большее, но редкий индивид откликается практически на это собственное знание. Мы хотим стать лучше, но пугаемся дороги к совершенству».

— Тоже мне Сократ! Сократ выворачивал наизнанку помыслы собеседника. А этот что? — поморщился Сашок.

— Чтобы быть собеседником, надо уметь слушать другого. Ты почитай на досуге, чтобы судить. Кстати, Максимов по-моему был однокурсником Волгаря. В одни годы учились на одном факультете.

— И тоже что-нибудь бает про Душу, про Совесть и про Творца?

— Чудак ты! — И Нина вышла на кухню.

«Жизнь человека — это то, что он воспринимает и знает о себе и реальности и как оценивает это воспринятое и узнанное», — стал медленно читать Сарафанов. — «Ну, и что тут нового? — спросил он себя. — Куда интереснее кто-то сказал: «Вся жизнь — театр, и люди в нём — актеры!» А тут?… «А знание, как известно, это внутренняя личная собственность каждого человека. Вот мы и несём по жизни наше знание и отношение к нему, которые вместе образуют сущность «Я» каждого из нас. Внешний же мир и события в нём — это всего лишь источники знания, некие толчки, побудители нашего «Я» и вряд ли разумно полагать, что только этот мир и формирует наше «Я».

— Ну, правильно, — подумал Сашок, — человек — это продукт желаний… Во, как завернул! Хоть и не профессор… «…До определённого момента влияние окружающей среды на личность, скорее всего, является решающим или хотя бы равнозначным с влиянием наследственности (ген). Но у каждого человека наступает момент в развитии, с которого начинается уже саморазвитие. Я полагаю, что таким моментом, такой точкой отсчёта бывает возникновение «самосознания», т. е. отделение себя в сознании от других людей, даже противопоставление собственного Я остальному миру.» — О! Точно! Кто толкал меня в журналистику? Батя хотел сделать из меня врача… И заткнули бы бедного Сарафанова в сельский фельдшерский пункт… А я раз и вывернулся! И теперь — Александр Крутой, обозреватель лучшего еженедельника области, колумнист столичных изданий!.. Чего там ещё пишет «Сократ?» — «Я — это не только продукт чего-то, а открытая, непрямолинейная, самоформирующаяся и саморазвивающаяся система. С момента возникновения такой системы (что случается исключительно индивидуально), жизненная траектория любого человека, т. е. кем он станет, чего добьётся в будущем, начинает зависеть главным образом от него самого.» — Молодец, «Сократ» сто крат! — «Беда наша в том, что слишком долгое время мы оглядываемся по сторонам, придаём очень большое значение внешним обстоятельствам и мнениям окружающих, тогда как лучше было бы в возможно раннем возрасте заглядывать повнимательнее в самих себя, в свою душу и пытаться оценить непредвзято именно её.» — И этот о Душе? Явный однокурсник Волгаря. Дальше про Совесть будет? — Он перекинул сразу несколько страниц.

«Покопайтесь в своей душе, взгляните пристально на себя как бы со стороны, уясните, чего вы больше всего хотитеи вы увидите в какой степени вы лжец и лицемер», —прочитал дальше Сарафанов и спросил: — «Значит, если я откопаю в себе, что хочу быть богатым и здоровым, значит — я лжец? А если я действительно хочу быть богатым, здоровым да ещё и знаменитым, то, что — лицемер? Да, шел бы ты, Сократ местечковый!» — И Сарафанов отбросил листы. Взял «толстушку» КП, пробежал глазами по странице описания похорон Япончика.

— Нин! — заорал он. — Иди глянь: Иванькова братва хоронила в дубовом гробу для VIРов и, прикинь, гроб со светом внутри и с кондиционером! Никогда даже не слышал про такое. Королей, султанов разных раньше хоронили с женами и охраной, но чтобы кондишен и свет там был — представить не мог. Спроси Волгаря, как там Японец смотрится на фоне других жмуриков? И ты читай: Японец ворочал общаком в миллиарды долларов!.. Во, блин! Во, чего делать-то надо по жизни! Воровать! Тогда и гроб будет с кондиционером.