Гоар Маркосян-Каспер - Забудь о прошлом

— Двадцать пять, — сказал Патрик.

Еще пять минут. Дану и хотелось, чтобы они наконец прошли, и одновременно он боялся, что условленные полчаса истекут, и придется остаться в неизвестности. Но через пару минут ушедший палевианин появился на пороге.

— Уходите и ждите, — объявил он на интере. — Ответ будет дан в надлежащее время.

— Дадим им три часа, — сказал Железный Тигран, выслушав отчет. Он говорил по-лахински, после короткой дискуссии за рабочий язык экспедиции был принят лахинский, которым владели все четверо. — Три часа, и если ответа не будет, продолжим спектакль.

Он посмотрел на часы и ушел к себе, этот вариант орбитолета имел несколько небольших кают, и при необходимости в нем можно было прожить неделю-другую, не разбивая лагеря. Самую маленькую, но отдельную каюту шеф занял сам, в двух других расположились члены экспедиции и члены экипажа, в доставшейся разведчикам кроме пары не очень широких диванов вдоль стен, дополнявшихся откидными, днем пристегивавшимися к стене койками, стоял только небольшой стол. Дану не сиделось в этой тесноте, и он провел отведенные шефом на очередное мучительное ожидание три часа, вышагивая и вышагивая по пустырю вокруг орбитолета. Он не питал особых иллюзий, памятуя о многодневном, простите, многомесячном пребывании на этой подлой планете в состоянии почти такого же ожидания, но все же на что-то надеялся, озирался по сторонам, прислушивался, не зажужжит ли «насекомое»-посланец.

Между тем три часа истекли, и скорее почувствовав, чем услышав движение в безжизненном, казалось, орбитолете, Дан поспешил в пультовую.

— Ну что ж, — сказал Железный Тигран, обозрев на экране пустынные окрестности. — Придется потратить немного горючего. Начинаем второй акт.

Через десять минут картина полностью изменилась. По пустырю сосредоточенно ползал робот-уборщик, сгребая мусор и выравнивая поверхность. Другой агрегат спрессовывал скапливавшиеся груды всяческого хлама, превращая их в тонкие пластины, которые немедленно заливались чем-то вроде темной смолы и становились стройматериалом. Еще какие-то многорукие приземистые машины растаскивали пластины по пустырю, раскладывали и закрепляли, дабы использовать в качестве оснований, на первом из которых уже вздувался большой ярко-алый пластиковый купол.

Через полчаса сел второй орбитолет, и работа закипела еще пуще. Особой нужды в людях, собственно говоря, не было, однако весь наличный состав суетился на площадке, создавая видимость бурной деятельности. Кто-то додумался поджечь собранные в кучу сучья и сухую траву, и к небу пополз вонючий синеватый дым.

К вечеру на «стройплощадке» возвышалось уже четыре объемистых разноцветных купола, но, несмотря на это, несмотря на поднятые шум и грохот, ни один палевианин не появился в пределах видимости, не подавали признаков жизни и Старшие. К ночи «работы» пришлось прекратить. Члены экипажа предлагали, правда, продолжить строительство при свете прожекторов, но шеф решил иначе. Деморализованные неудачным началом, все молча разошлись по каютам. У разведчиков, впрочем, никто не спал, Патрик, забравшийся на откидную койку над Даном, ворочался и вздыхал, Поэт, полежав, встал и вышел в коридор, сам Дан тоже не мог сомкнуть глаз, закрыв их, он сразу начинал видеть Марана, лежащего без движения в полной темноте… опять темнота, почему так навязчиво возвращался мотив темноты? Он пытался представить себе, что чувствует человек, находящийся под действием станнера. Не может шевельнуться, закрыть глаза или, если в момент отключения, они были закрыты, не может открыть. Если волос или соринка упадут на лицо, их нельзя будет даже сдуть. Чудовищно! Он взвинтил себя до такой степени, что у него затряслись руки и ноги. Хотелось вскочить, немедленно начать что-то делать… Что? Вернулся Поэт, долго и жадно пил воду из-под крана в крохотной ванной, вернее, душевой, поскольку для ванны, естественно, здесь места не было, потом лег и лежал неподвижно, но Дан чувствовал, что ни он, ни Патрик не спят. Наконец его самого сморил-таки сон, и в итоге он проснулся позже остальных, во всяком случае, открыв глаза, обнаружил, что каюта пуста. Когда, наскоро выпив чашку кофе, он выбрался наружу, «работы» снова шли полным ходом, надували пятый купол, и все, кроме шефа, были на пустыре. Он подошел к куполам, чтобы подключиться к имитации деятельности, но не успел. Небольшой матовый цилиндр тускло-серого цвета с косо обрубленным торцом, лишенный окон или иллюминаторов, без сопел либо иных приспособлений, выдававших принцип его работы, выскользнул из-за деревьев и плавно приземлился прямо на «стройплощадке». Кусок обшивки в средней части пополз вбок, и из цилиндра вылез палевианин с синими повязками. Он постоял, ожидая, видимо, не подойдет ли кто, но никто не подошел, тогда он сам приблизился к «строителям» и сказал на интере:

— Самый Старший готов говорить. Кто из вас представляет планету Земля? Мы доставим его к Самому Старшему.

— Дан, сходи за шефом, — шепнул Патрик. — А я пока попробую себя в дипломатии.

Когда Дан ворвался к шефу, тот был уже на ногах.

— Знаю, знаю, — оборвал он Дана, не успевшего произнести и двух слов. — Я не слепой. Глотай протектор. Поедешь со мной.

— Вы… Сам? — не поверил Дан.

— Зачем, по-твоему, я сюда летел?

— Руководить, — пробормотал Дан озадаченно. — Отдавать приказы. И вообще.

Шеф махнул рукой.

— Съел капсулу? Тогда вперед.

Выбравшись наружу, Дан с первого взгляда понял, что дипломатия Патрика успехом не увенчалась. Палевианин стоял с каменным лицом, опустив руки по швам, рядом никого не было, а Патрик уже «руководил работами» на другом конце площадки. Увидев начальство, он бросил свою деятельность и подошел.

— Остаешься за старшего, — сказал шеф. — Дана я беру с собой.

Вопреки ожиданиям Дана, Патрик вовсе не удивился тому, что шеф собрался ехать на встречу самолично, а только спросил:

— Может, за старшего останется Дан?

Но когда Тигран нетерпеливо покачал головой, он кивнул и предложил:

— Возьмите наш флайер.

Шеф на секунду заколебался, потом буркнул:

— Слишком сложно, — и направился к машине палевиан. Даже не заговорив с ожидавшим его Старшим, он проследовал прямо к цилиндру и забрался внутрь. Не отстававший от него ни на шаг Дан устроился рядом на довольно широком сидении, палевианин сел сзади, и дверца плавно закрылась. Дан даже не почувствовал, как флайер взлетел. Классная машина, подумал он с уважением. В цилиндре не было не только окон, но и экранов, передний отсек, в котором, видимо, находился пилот, если таковой вообще имелся, отделялся от остальной части салона глухой переборкой. Свет исходил из широкой панели на потолке, и больше в цилиндре не было ничего, только короткий ряд просторных сидений, на каждом из которых могли поместиться трое или даже четверо.