Вальдэ Хан - Храм

Ведун указал на встающее солнце.

— Око Света, оно согревает нас, прогоняет демонов ночи, оно освещает нам путь. Дети Света, не посрамите же славу истинного бога, свет которого вы несете!

— Свет! – взревело войско.

Пять десятков мужчин стояли на площади перед Старым Домом, воинственно потрясая оружием. Свист видел, как над площадью пылает невидимый огонь людской ярости, что разжег Ведун в сердцах этих воинов. Десятник поглядел на стоявшего рядом воеводу, без сомнения тот видел то же самое. Янтарное пламя пульсировало, росло, и Свисту уже казалось, что он кожей чувствует его жар. Еще немного, и волосы на голове начнут тлеть.

— Благослови вас Свет! – Ведун взмахнул рукой с факелом, салютуя войску.

В воздухе поплыл начертанный огнем символ, багровые линии слились в незамысловатый узор, хорошо видимый даже при дневном свете.

— Хвала Светоносцу!

От этого рыка пламя вздыбилось, раздалось в полнеба, вдруг лопнув, словно пузырь раскаленной магмы, и принялось медленно оседать жгучей пылью в сердцах собравшихся. Вместе с ним медленно гас начертанный Ведуном символ.

Орех повернулся лицом к войску, набрал в грудь побольше воздуха, и проревел:

— По отрядам, стройся!

Выучка дала себя знать, – люди быстро построились в нужном порядке.

— Не опозорьте меня перед этими дикарями! А теперь в строевом порядке, в поход марш!

Воевода поднял к губам Галархорн, и величественное пение рога окрасило таинственное сияние в холодные тона. Словно вызванный зовом рога, поднялся ветер, нещадно терзая древесные кроны. Ветер оказался столь силен, что Ведуну пришлось отступить от окна под слоновьей головой, укрываясь за стенами Дома.

Сотня тяжелых сапог и ботинок подняла тучу пыли, и армия света двинулась на войну.

Свист вышагивал справа от Ореха, держась немного позади. За спиной гудело войско, пытаясь идти в ногу с ритмом, что задавал Заяц, немыслимым образом приторочив свой барабан к поясному ремню. В хвосте колонны, груженые сверх всяких человеческих сил припасами, невозмутимо вышагивали гиганты–водоносы.

Поход начался.

Отряд Свиста полукругом залег у подножия Тропы. Невидимые в высокой траве, они ждали.

Утром десятник во главе семерых воинов и примкнувшего к ним Светляка, спустился по веревкам южнее Тропы. В их задачи входило обеспечить войску безопасный проход по Тропе, так как Орех решил оставшуюся часть своей армии спустить более легким путем.

Раньше Свист ни за что не обнаружил, не в пример прошлому их посещению, умело спрятанный секрет с тремя караулившими тропу дикарями. Как выяснилось потом, среди вражеских дозорных находился и молодой шаман. Почему он не смог почувствовать Свита, для охотника осталось загадкой.

Сперва Свист хотел расстрелять варварское укрытие, да и дело с концом, но Светляк попросил (Свист отметил про себя этот факт) предоставить ему честь первым пролить кровь.

— Позволь я буду первым, кто отправит еретика к его нечестивому гаду, — он вынул короткий топорик.

Свист серьезно кивнул в ответ.

Не тратя больше времени, паладин исчез в зарослях, да так ловко, что едва потревожил низкие ветки. Примерно четверть часа ничего приметного не происходило – воин по–пластунски подбирался к секрету. Свист отдал должное умению Светляка, тот был одаренным и прилежным учеником Пластуна.

Охотник не мог видеть, что творилось в секрете, и как именно паладин уничтожил отряд, засевший там, но благодаря дару мерцала Свист ощутил три короткие багряные вспышки смерти. Светляк выбрался из дикарского укрытия, теперь ставшего могилой, и взмахнул топором. Смерть все еще сидела на его правой руке, обвив предплечье черными щупальцами.

Десятник тряхнул головой, желая избавиться от видения. Помогло.

— Молодец, — похвалил он Светляка.

— Во имя Света, — коротко ответил тот, но Свист понял, что его похвала пришлась паладину по душе.

Дорога вниз была открыта. Свист закрыл глаза, сосредоточившись, и безмолвно позвал Ореха:

«Путь свободен», — раз за разом повторял он, во всех деталях представляя своего воеводу.

«Я иду», — где‑то на границе восприятия услыхал Свист, но голос показался ему незнакомым, а интонации угрожающими.

«Уж не подслушали ли нас?», — с тревогой подумал десятник.

Вскоре шелест осыпающихся мелких камушков с тропы разогнал его страхи – Скальник, идущий в авангарде, показался на тропе.

Войско Светоносца все еще осторожно спускалось в Нижний Лес, а Свист уже докладывал воеводе о деталях их стычки с дикарями.

— Ты смотри, и эти на что‑то годны, — Орех глянул в сторону троицы, застывшей неподалеку в молельных позах.

Светляк встал с колен и поднял над головой окровавленный топор.

— Первая кровь еретика! – громко возвестил он, обратившись к солнцу, — Тебе, о Пресветлый!

Войско поддержало его дружным возгласом и даже те кто, пока в тайне, отвергал Светоносца, были рады столь удачному началу кампании.

— Приготовиться к дальнейшему продвижению, — скомандовал Орех, когда кровожадная радость схлынула.

Пластун прихватил с собой троих из отобранных им охотников, и быстро ушел по дорожке вглубь леса. По плану он был глазами войска, разведывая дорогу и предупреждая о возможных засадах.

Построив своих людей в колонну, Орех двинул войско по той самой тропе, которая когда‑то привела Свиста в деревню дикарей. С каждой стороны от тропы, на расстоянии хорошей слышимости от основного отряда, парами, двигались разведчики – мало ли, кто может выйти во фланг светлому воинству. Был среди них и Свист. Десятник, в напарники которому вызвался Енот, рубил тесаком влажный подлесок слева и спереди от войсковой колоны.

Несколько раз от основного отряда отделялись тройки охотников, уходя недалеко в лес. Их задачей было уничтожение дикарей, беспечно идущих на промысел. На счету Воинства Света числилось уже шесть жизней, два трофейных мерцала и один взятый живым язык.

Собравшись в еле различимых в густой зелени руинах воевода, Пластун, десятники и три паладина допрашивали пленного. Воины тем временем залегли в траве, заняв круговую оборону. Нужды в таких предосторожностях не было, но Орех и солидарный с ним Пластун приказали не расслабляться.

— Как народ змея готовился к войне с нами? – спросил хозяин Галархорна, пользуясь Свистом как толмачом.

Дикарь держался абсолютно спокойно, как будто не понимая, что с ним приключилось, беспечно засунув за тряпичный кушак свободные руки. На вид дикарь себе и дикарь: бритая макушка, синяя змея на пол лица и кудлатая бородища с застрявшими в ней травой и палыми листьями – видать, охотники не сильно церемонились, когда скрутили бедолагу. Связывать или пытать его не было смысла – сил Ореха и Пластуна хватило, чтобы сковать волю пойманного крепче любых оков.