Вальдэ Хан - Храм

— То есть, — медленно проговорил Дрозд, — оно, мерцало, может тебя во что‑то превратить?

— Не совсем. Мерцала не изменяют нас, скорее по иному расставляют акценты, если можно так сказать. Вот например…

Орех перебил его.

— Хватит Сонный, если тебя не остановить, ты будешь до утра языком трепать, что ты хотел сказать про Ведуна?

Домовой согласно кивнул.

— Я хочу сказать, что Ведун, пускай и не понимает всей сути мерцал, но уяснил, что они могут принести ему некоторую власть. Породнив одно мерцало, он почувствовал скрытые в них возможности и сейчас пытается дойти до предела этих возможностей.

— Первое свое мерцало он проглотил довольно давно, почему же только теперь это стало важным? – спросил Свист, вспомнив, как когда‑то Орех отмахнулся от его предостережения.

— Все мы по–разному взаимодействуем с ними, и время нужное для того, чтобы человек слился с мерцалом, тоже разное. Дрозд, ты спросил, может ли мерцало изменить человека, превратив его во что‑то другое. Отвечу – нет, не может. Но при слишком большом количестве энергии симбионтов человек может попросту раствориться в ней, потеряться, и тогда мерцала будут взаимодействовать уже не с ним, а с тем, что от него останется. Идеей, мечтой, страхом или давно позабытой надеждой.

— Чего же такого может желать Ведун, чего еще не имеет? – ни к кому конкретно не обращаясь, спросил Сукоруб.

— Он хочет стать богом, — медленно проговорил Светляк. – Теперь я все понимаю! Он более не хочет быть посредником между Светом и людьми, он сам жаждет занять место Светоносца. Стать им. Какое ужасающее, мерзкое богохульство!

Паладин до хруста сжал кулаки, весь дрожа от ярости.

— Возьми себя в руки, а то все мы хорошо помним, что бывает, когда ты теряешь голову, — попросил Свист.

Змеерез глубоко вздохнул и вернулся на свое место.

— Теперь суть, — Сонный хрустнул костяшками пальцев, – рано или поздно, Ведун добьется результата, который условно можно назвать успешным, и тогда нас не сможет спасти ни удаленность нашего Дома, ни сила оружия. Ведь в таком случае даже я не смогу сказать, с чем мы будем иметь дело.

— А я еще когда говорил, что Ведуна нужно было прирезать в темном углу, а тело тишком выбросить, — сокрушенно воздел руки Желтый Кот, — но меня, как всегда, никто не послушал!

Свист улыбнулся его словам и подумал, что в сложившейся ситуации действительно виноват Орех, своим бездействием допустивший столь сложную ситуацию.

— Да, я считаю, что Ведуна необходимо – жизненно важно – уничтожить, — подвел черту Сонный. – Иначе он приведет всю долину к катастрофе.

— Сказать легче, чем сделать, — задумчиво протянул Орех. – Из Дома он не высовывается, так что к нему не подобраться. Но главное: с мерцалами внутри, он почует любую агрессию, направленную против него, это я наверняка знаю.

Свист опустил голову.

«Кто бы мог подумать. Всего пару месяцев назад, я бы взбунтовался, доказывая, что нельзя отбирать жизнь у человека, с которым бок о бок прожили столько времени. Что же меня так изменило?».

— Все шло к этому с того самого момента, как он провозгласил себя пророком Света. Разве вам еще тогда это было не ясно? – Зодчий сложил руки на широкой груди. – Я долго молчал, ведь наше дело строить и чинить, но пришло время, и я скажу – убейте Ведуна.

— Ты прав, конечно, только мы решаем как это сделать, а не нужно ли это вообще, — ответил Орех. – Сонный, я так понимаю, у тебя есть, что сказать на этот счет?

— Есть. Жреца светопоклонников нам не убить, это факт. Значит, пускай кто‑то более могущественный обратит против него свой гнев.

Выдержав паузу, он продолжил.

— Я, помнится, как‑то говорил, что если мерцала перестанут отправляться с алтаря, то Высшие уничтожат бездельников. Мое предложение таково: отключить алтарь в Рассветном Храме, выждать некоторое время и, когда Высшие разделаются с почитателями Ведуна, просто забрать опустевший Дом себе. Со временем мы восполним потери из числа тех новичков, что постоянно прибывают в долину.

Все молчали, несмело переглядываясь друг с другом. Видя, что его идея не нашла живого отклика, Сонный продолжил:

— Подумайте – новые люди не будут знать о Ведуне и о тех ужасных событиях, свидетелями которых нам пришлось стать. Они будут свободны.

Все глядели на Ореха, ожидая, что скажет их вождь. Наконец воевода подал голос:

— Сонный, я правильно понял: ты хочешь руками этих твоих Высших уничтожить всех, кто живет в Старом Доме?

— Это вынужденная мера в условиях отсутствия выбора, — жестко сказал Сонный.

— Ты считаешь, что другого выхода у нас нет?

Ответ Домового потонул в общем гомоне. Мужчины вскакивали со своих мест, кричали и размахивали руками. Только Орех не проявлял признаков встревоженности, подпирая голову кулаком и задумчиво глядя в потолок.

— Тихо! – голос Ореха перекрыл шум. – Сядьте.

Они повиновались.

— Мне, да и я так понимаю, не только мне, твоя идея не по душе. Наш враг – Ведун, но не те, кого он одурачил.

— А дикари? Они были нашими врагами, или только Великий Жрец? Но под вашими пулями погибали именно они.

— То другое, — ответил Орех.

— В чем же принципиальная разница? – насмешливо осведомился Сонный.

— То была война с чужаками, — отрезал Орех.

Свист молчал, опустив голову. Он вспоминал всех тех, кто остался в Старом Доме; тех, с кем вместе воевал против дикарей; тех, с кем был с самого своего первого дня, и в первую очередь Пластуна. Он вспоминал, как радовался тому, что нашел в траве потерянную шапку наставника, знак того, что тот жив и передает ему весточку о себе. Он вспоминал.

— Должен быть иной путь, — покачал головой Орех.

— Для Скальника они другого пути не нашли, — напомнил Домовой. – Никто не заступился за него. Нет, напротив, они были рады отдать его огню. Это для нас светопоклонники люди и, пускай бывшие, но соплеменники, мы же для них еретики, одержимые демонами чудовища и предатели. Да любой из них пихнет тебя в костер при первой возможности!

— Я не исключаю такой поворот событий, — почти равнодушно заметил Орех.

— Воевода, откуда вдруг столько рефлексий и неуместного милосердия? Помнится, в нашу первую встречу ты был готов крошить меня на гуляш, только бы развязать мне язык. Или я чем‑то принципиально хуже тех, кто сжег твоего друга?

Орех исподлобья глянул на собеседника.

— Орех, и вы все, ну нет у нас другого выхода, — горячился Сонный. – Вмешательство Высших неизбежно, пускай же тогда Ведун пострадает, но не мы.

В далеком лесу разносился Голос Ночи, словно желал подчеркнуть всю мрачность произнесенных слов. Повисла красноречивая тишина, все смотрели в окно – единственное, не укрытое тяжелой тканью.