Владимир Зенкин - Миф о другой Эвридике (СИ)

На зелёных опахалах породистых каштанов, на сердцевидной листве ухоженных лип собрались тени сумерек. Желтовато-грешная неярчь фонарных бутонов на тонких стеблях подчёркивала контраст вечерних аллей с ещё светлым безоблачным небом.

Сидящих на скамейках было немного. Сидящие были случайны и бездельны. При делах были стоящие. Женщины. По двое, по трое. Реже – в одиночестве. Бессантиментные закаты-рассветы пасущихся глаз. Пожарно-перламутровые губы, с чувством вцело-вывающие в себя тонкие кончики сигарет. Обещательно дышащая и подрагивающая холмистость в вырезах лёгких блуз. Икры-колени-бёдра: разные по изыску выделки и оттенкам, но все – в одинаковом вдохновенно-умелом готове.

Эля с Юлей вначале прошлись по аллеям для общего обзора, ничем не выделяясь среди праздного люда. К ним прицепились, было, двое случайных пацанов, по всему – их ровесников: один – белобрысый, с вкрашенными в соломенные лохмы сизыми пятнами; другой – темно-курчавый, с серьгой в ухе в виде маленького медного чайника. Пришлось отшивать их вежливо, но конкретно.

Искатели приключений оказались понятливыми, отступили без инцидентов.

– Нехорошо получилось, – вздохнула Эля.

– Ты об этих балбесах? – удивилась Юля.

– Да при чём здесь!.. Нехорошо, что мы не пришли к Рамину, как обещали.

– Объяснила ж я по телефону: кран потёк, вызвали сантехника, не смогли, придём завтра.

– Думаешь, поверил он в твою басню.

– Как могла. Старалась понатуральней.

– Неудобно всё-таки…

– Да, неудобно, – сердито сказала Юля, – Если б мы пошли к нему, он бы всё понял. Он расколол бы нас, как два ореха. И все бы наши планы – под хвост.

– Это верно.

– Дело – прежде всего. Лирика – после. Не отвлекаемся.

Они отошли в сторону, встали под пышную крону липы, невдалеке от фонаря. Ещё раз оглядели друг друга, остались довольны увиденным.

Обе были в одинаковых креп-сатиновых антрацитово блестящих коротких юбках, в новых батистовых блузках с романтичными кружевами, Юля – в голубой, Эля – в сиреневой: мамины подарки на их недавнее, но уже далёкое-предалёкое пятнадцатилетие; в синих узких босоножках на каблучках. На шее у Юли красовался мамин золотой кулончик с аметистом, у Эли – бусы бело-багряного коралла. Стрижки их были умело всштормлены, с тщательным небреженьем сброшены к глазам дерзкие пряди. Глаза тонко подведены, губы подкрашены нежной розой.

– Ну и кто посмеет сказать, что нам по пятнадцать? – ухмыльнулась Юля.

– Интересно, – мечтательно прищурилась Эля, – сколько они здесь берут за ночь?

– Зависит от качества товара.

– А мы – качество?

– Мы – суперкачество, – солидно пояснила Юля, – Как это… эксклюзив. На нас тут ни у кого бабок не хватит. А вон стоит – «Бэ-у», ширпотреб. Если хочешь, поди спроси у них – почём.

– Щас! – поморщилась Эля, – Что-то кажется, они нам не сильно рады.

На противоположной стороне аллеи, рядом с фонарём, стояли трое ярких, пёстро разодетых мастериц художественной пастьбы: блондинка, брюнетка и фиолетовая. Они неспешно беседовали меж собой, то и дело, поворачивая взгляды к синичкам, обрызгивая их презрительным недоумением.

До прямого общенья дамы не снизошли, очевидно, не имели такого права. Но фиолетовая поднесла к уху мобильник, что-то кому-то сообщила.

– Про нас, – кивнула в их сторону Эля.

– Конкурирующая фирма, – хихикнула Юля, – Прокатный пункт «Стоптанные калоши». Сейчас придёт ихний сторож.

– Беззаботно-прогулочно шагающий по аллее парень в чёрной тенниске с белой надписью «Night» на груди, поравнявшись с синичками, плавно свернул к ним.

Любой разговор лучше всего начинать с паузы. Он, видимо, знал это, потому, не торопясь, рассмотрел их и дал рассмотреть себя.

Парень был далеко не юн, лет под тридцать, высок, мускулист, накачан: растягивающие тенниску грудные пласты, выпуклые отливки плеч, бронзовые бугры бицепсов, оплетённые татуировочной вязью. Коренастая шея, круглая голова, стриженная под тёмный бархат.

Азиатский раскос глаз, цепкий выблеск. Не ценителя, но оценщика. Он в секунду приценился к ним, деловито, профессионально.

И заметно было по остроте гляда, что оценка не пустячна. Но к намерениям его это отношения не имело.

– Ну что, мальвинки… Для начала – привет, – голос у мускулистого, в противу сложенью, лишне высок, чуть подвывен в концах фраз.

– Для продолженья – салют… буратинка, – небрежно отозвалась Юля, – А где твой длинный нос?

– Уй ты-ы! – лепные губы разъехались в весёлое удивленье, – Что-то совсем новенькое… от новеньких. А, ну да, – пояснил он сам себе, – мальвинки не в курсах, где они, что они, кто перед ними. Вы просто гуляли и заблудились. Бывает. Вам дорогу к метро показать?

– Дорогу мы найдём без тебя, – строго сказала Эля, – А ты… Как мы поняли, ты здесь «курируешь» этих… «бурёнок», – Элин презрительный взгляд в сторону пикантной троицы под фонарём, ревностно наблюдавшей через аллею за их беседой, – Значит, сможешь нам помочь.

– Что за проблемы-то? – с интересом склонил набок голову мускулистый.

– Проблем нет, есть пара вопросов, – продолжила Юля, – Отойдём в сторонку.

– А мы не в сторонке?

– Тема серьёзная. Не для случайных ушей.

– Как-кая ещё тема? – скривился мускулистый, – Что вы мне гоните?

– Отойдём, – повторила Юля.

Он недовольно хмыкнул, но отошёл с ними за деревья, в прохладный полумрак. Подошвы мягко шуршали по свежестриженой траве.

– Излагайте, мальвинки, но в темпе, времени нет. А потом – вы к метро бодрой рысью, а я – по своим делам.

– Мы хотим уехать за границу, – торжественно объявила Эля, – Хотим бабок там подзаработать.

– Как? – не понял мускулистый.

– Ну, ты просёк же уже, глядя на нас, – приосанилась, тягуче повела плечами Юля, – что, наверное, не мытьём полов. Нам надо связаться с людьми, которые помогут.

– Родственников у нас нет, – добавила Эля, – Близких знакомых – тоже. Мы свободны и делаем всё, что захотим.

– Ты, видно, этим не занимаешься, – продолжала Юля, – У тебя другой профиль. Но наверное, ты знаешь людей. Нам нужны солидные люди. Самые солидные. Где их найти?

Мускулистый начал понимать. Задрал лицо кверху, в восхищении от услышанной наглости.

– Нескромный вопросик, мальвинки. Паспорта вы получили уже? Или вам шестнадцати ещё нет?

– Сколько нам – это наша забота, – отрезала Эля, – Ты в тему вникай. Время дорого.

В густых вечерних тенях голова мускулистого была похожа на огромный орех с шершавой макушкой и плоскими наростами ушей. Черты лица – почти слизаны сумраком, но блеск глаз был внятен, весел и зол.

– Мальвинки… или вы до упора шизанутые, или вообще, хрен знает что. Ну да ладно, концерт окончен. Ни пугать, ни ругать вас не буду. Десять секунд, чтобы вы сбрызнули без следа. Если ещё встречу вас ближе километра от Парса, ноги повыдёргиваю и шампуры вставлю.