Жан Коломбье - Досье «72»

— Полагаю, что мы можем обрисовать основные контуры подсознания Кандидатов. Впрочем, нам на это наплевать. Нас интересует только их реакция, их поведение в такой ситуации. Это очень подробно описала социолог Анита Заллаг в своей последней работе: речь идет о животной реакции, особенно когда мы имеем дело с группой, а не с отдельным индивидом. Не будем забывать того, что человек — это прежде всего животное. Когда какое-нибудь экстраординарное событие заставляет его терять контроль над собой, приводит в паническое состояние, если так можно выразиться, его мозговой аппарат, тогда проявляется его животное начало. Паника, боль, удовольствие и так далее чаще всего отключают его «человеческие» реакции и поведение. Мы так ничтожны.

— Не все так просто, — поправила его Брижит Лаверно, — поскольку…

— Да, да, бывают исключения… Но не будем отвлекаться, у нас еще будет приятный повод вернуться к этой теме.

Кузен Макс, как он признался мне вечером того же дня, пустился в рассуждения, направленность которых в ходе его выступления стала казаться ему все более и более сомнительной. С одной стороны, ему казалось более удобным и более простым иметь дело с организацией конвоев Кандидатов-быков, чем конвоев Кандидатов-людей.

Успокоенная явной покорностью Кандидатов, ГПН посвятила свои первые заседания определению круга проблем и разработке календарного плана. Кузен Макс каждый вечер приходил ко мне все более подавленным. Они никогда не добьются результата! Что касалось его лично, он задавался вопросом, не лучше ли ему было уехать куда-нибудь на первом попавшемся автобусе.

— Посмотри сам, вот список вопросов, которые были поставлены сегодня. Только сегодня! Я сам тебе его прочту в произвольном порядке:

Уничтожение: как? где?

Учет опоздавших: как? по каким критериям? Опоздавшие — это все грязные старики, кто уже перешагнул порог семидесяти двух лет. Извини, я сказал «грязные старики», это просто вырвалось, но они причиняют мне столько хлопот, что я уже начинаю их ненавидеть. Детская реакция, но это пройдет. Скажем так: ликвидация запасов, если тебе это больше нравится. Понимаешь, тех, кому за семьдесят два, у нас восемь миллионов. Как можно обработать по двадцать тысяч в день? Это невозможно.

— Начни постепенно, по возрастам, сначала девяностолетние, потом восьмидесятилетние. И все будут довольны…

— Мы думали об этом, полагаю, выбора у нас нет. Вопрос в том, что это нужно делать срочно. Для налаживания хорошей организации дела нам потребуется два года. А это совсем немного. Люди проголосовали, они хотят принятия конкретных шагов. Чем дольше мы будем затягивать, тем труднее будет решать проблемы. Продолжаю перечислять вопросы: что будем делать с иностранцами? С лицами с двойным гражданством? С иммигрантами? С французами, проживающими за рубежом? Со смешанными браками? К счастью, нам не приходится заниматься юридической стороной вопросов, связанных с наследством, передачей прав, выходом на пенсию. Это Бофор поручил своему коллеге из Министерства по социальным вопросам. Наша задача ограничивается тем, чтобы собрать Кандидатов и отправить их в порт назначения, то есть в «Центры перехода». Остальное нас не касается. Но для этого все-таки нам придется плотно поработать. Закрывать границы бесполезно, всегда найдутся ловкачи, которые сумеют пройти сквозь сито. Хорошо. Чем же тогда запугать этих ловкачей? Конфискацией их имущества и счетов? Санкциями против их родственников? Разрушением домов, где проживают их близкие? Результат этого мы уже видели в Палестине! Можно предположить, что им будет совершенно наплевать на свои семьи. Что тогда? Нет, клянусь, эта задача похожа на бездонный колодец. И при этом надо все сделать быстро! Бофор каждую неделю подстегивает меня… Ага, вот и информационный выпуск. У меня даже не было времени его посмотреть.

В средствах массовой информации то, что оппозиционная пресса упорно называла конечным решением, всегда давало хорошие сборы. Однако — и Кузен Макс вскоре мне об этом сказал — в комментариях журналистов, в высказываниях людей уже больше не ощущалось напряжения первых дней. Кузен Макс был прав, люди свыклись, позволили себя приручить.

Телезрители ловили себя на том, что смеялись над стариком, который утром явился к деревенской мэрии с чемоданом в руках. Красивый, как цветок, в своем воскресном костюме, он объяснил, что ему только что исполнилось семьдесят два года и, следовательно, он готов послужить родине. Он никак не мог понять, что не все так скоро и так просто и что ему придется какое-то время подождать. Вовсе не обрадовавшись неожиданно предоставленной ему отсрочкой, он продолжал настаивать: он уже принял все необходимые меры, сжег свои бумаги, раздал мебель, продал дом, а перед его носом захлопнули дверь! Не надо его считать идиотом! Хотите, чтобы он поджег себя прямо на этом месте перед мэрией? Для подтверждения своей решимости он достал из кармана зажигалку и яростно высек искру. Не хватало лишь бензина. Прибежал запыхавшийся, срочно вызванный на помощь мэр. Он уже на бегу представил себе, что его коммуна войдет в историю в качестве места первого самосожжения семидесятилетнего старика. Только этого ему не хватало за двенадцать месяцев до муниципальных выборов! После напряженных переговоров Кандидат, настоящий кандидат, согласился подождать. Его пообещали разместить в доме отдыха для богатых, где он будет жить бесплатно, ему там будет очень удобно, он и не заметит, как пролетит время.

— А смогу ли я там курить?

Конечно, он сможет там курить, даже трубку. И ему будут бесплатно поставлять сигары. Сигары, правда? Дедок ушел очень довольный тем, что под рукой не оказалось канистры с бензином.

Самые яркие примеры, как и всегда, приходили с юга Франции. Так, мэр деревни Ло принял у себя некую молодую женщину, которой еще не исполнилось и шестидесяти трех лет. Ее муж был внесен в черный список, но она не могла допустить, чтобы он ушел без нее. Нет, это не он потребовал, он пытался ее отговорить, но делать нечего, она не уступит, она всю жизнь с ним прожила, она и умрет вместе с ним. Сможет ли господин мэр пойти ей навстречу? А поскольку дело повернулось именно так, не может ли она передать оставшиеся у нее двенадцать лет своей старшей сестре, которая в свои семьдесят три года находится в отличной форме и с удовольствием проживет еще и подаренные годы? Журнал «Пари-матч» посвятил этой паре свою первую страницу: нежный поцелуй и подпись «Я хочу умереть в его объятиях», чем заставил пролить не одну слезу в хижинах. И вызвал не одну ссору в тех семьях, где мужья, которые были старше жен и приговорены к ликвидации в самое ближайшее время, недобрым взглядом смотрели на своих спутниц жизни, со скрытой радостью готовившихся зажить новой жизнью.