Роберт Ибатуллин - РОЗА И ЧЕРВЬ

— Ты видишь, они меня не пускают!

— Да ударь ты главного! Врежь ему кулаком в глаз! Другие сами разбегутся, увидишь!

— Легко тебе советовать, — пробормотала Зара. До сих пор ей приходилось бить людей только в виртуальных играх. Как, впрочем, и стрелять. Все когда-нибудь делается впервые. Она сжала кулак. Если бы эти придурки-гильды не выглядели такими беззащитными… так похожими на детей… так перепуганными собственной храбростью…

Папа?

Папа не колебался бы ни секунды .

Зара с силой выбросила кулак прямо в нос Дину Гриффиту. Тот даже не попытался освободить руки и прикрыться. Хрустнул сломанный хрящ. Гриффит шатнулся, его лицо перекосила боль, из ноздрей потекла кровь, но отважная тройка техников только крепче сцепилась друг с другом. Гниль и плесень, что с ними делать?

— На пол! — выкрикнула Либи.

Невозможно было не подчиниться этому крику. Уже в падении Зара успела заметить в конце прохода, далеко за спинами эмбриотехников, быстрое движение мелких тел… Она вжалась в пол, прикрыла голову.

Грохнул первый выстрел. Эфир взорвался шипением помех. «Бульдоги» Арауна и «мастиффы» Либи вбежали в инкубатор одновременно.

Сражения роботов на такой малой дистанции долгими не бывают. Один выстрел — одно попадание. Побеждает сторона, у которой роботов больше. Все просто. Несколько секунд оглушительного грохота, лязга и жара — и дело кончено.

Настала тишина. Зара несмело подняла голову.

Рифленая подошва ботинка эмбриотехника почти упиралась ей в лицо. Гриффит лежал без движения. В воздухе висел дымок, резко пахло озоном, жженым пластиком… и жареным мясом. Процокали металлические копытца. Маленький «бульдог» подошел и остановился перед ней — угловатый корпус на четырех гофрированных ногах-щупальцах, утопленная в корпус линза лазера, похожая на синий циклопий глаз, номер «790» на керамическом щитке лобовой брони. «Бульдог», а не «мастифф». Значит, она проиграла.

— Либи? — она попыталась восстановить связь. Но ответа не было. На таком расстоянии глушилка робота эффективно подавляла даже спецсвязь.

— Мне очень жаль, док Янг, — донесся из динамика «бульдога» извиняющийся голос, знакомый уже до отвращения. — Вам не стоило убегать.

— Ты не выстрелишь, Мейриг, — Зара постаралась вложить в эти слова весь остаток уверенности в себе. — Сейчас я встану и уйду. И что ты со мной сделаешь?

Мейриг тяжело вздохнул.

— Есть и нелетальные средства. Очень не хотелось бы, но… Минимальная мощность, точечное прижигание нервных окончаний… Неприятная штука, поверьте.

— Блеф, — Зара приподнялась, опершись на локти. Так было удобнее разговаривать, и в случае чего она могла быстро вскочить. — Если у вас это есть, почему не остановили меня еще тогда, на кухне?

— Тогда у ботов не было карты вашей нервной системы. Сейчас загрузка карты завершена. Хотите убедиться?

— Покушайте гнили, — Зара села на пол. 790-й с тихим жужжанием повернулся, непрерывно держа под прицелом ее ладонь. Теперь она увидела трупы техников — всех троих. Сквозь прорехи дзентаев виднелись черно-багровые ожоги размера, несовместимого с жизнью.

Техники не успели убраться с линии огня.

Зара поспешно отвела взгляд, но и с другой стороны было не лучше. Одна из утерин раскололась, физраствор вытек на пол, в луже конвульсивно подергивался красный эмбрион. К горлу подступила тошнота. Зара закрыла глаза.

— Вы сознаете, что виновник этого — вы? — кротким голосом Мейрига спросил робот.

— Я?! — Зара уже не контролировала свой голос. — А кому понадобилась эта погоня, гной и слизь? Ваш Араун дал мне уйти, и правильно сделал. Почему нельзя было оставить меня в покое, почему?

— Успокойтесь. Потому что вы нам нужны. Совсем ненадолго. Одна маленькая услуга, и вы свободны.

— Какая еще услуга, нульдев?

— Ничего страшного. Позвольте роботу ненадолго залезть в ваш имплант.

Зара в ужасе отдернулась, как от удара током. Только не это!

— Никогда!

«Неизвестная программа требует доступа к памяти, — проснулся ее даймон. — Разрешить»?

— Нет, придурок! Что за гниль вы тычете мне в имплант?

— Программа абсолютно безопасна, — успокаивающе сказал Мейриг. — Никакого вреда, потом сами проверите. Нам просто нужна кое-какая информация. Одна минута, и…

— Я никому — никогда — ни за что — не позволю копаться в моей голове! — выкрикнула Зара, сама чувствуя истерические нотки в своем голосе. Нет, нет, нет… Если они узнают что-нибудь про «Уроборос», о-о…

— Боюсь, позволите, — Мейриг испустил очередной печальный вздох.

В следующий миг сквозь правую руку Зары — по всей длине от запястья до плеча — будто рывком протянули раскаленную вибрирующую проволоку. С визгом она отдернула руку, но реакция робота была быстрее. Он не выпускал из-под прицела болевую точку, пытка не останавливалась…

— Хватит! — завопила Зара, но огненная проволока все дергалась в ее руке с убийственной быстротой. «Разрешить посторонней программе доступ к памяти?» — Да! Да! Да! — Зара всхлипнула. Теперь уже не было никакого смысла притворяться, что она держит себя в руках.

Рано утром 1 августа я проснулась бодрой и хорошо отдохнувшей, и первым делом вызвала для доклада Либертину Эстевес. Я была приятно удивлена тем, насколько много успела сделать эта юная девушка. За ночь она организовала ополчение доменов и начала стягивать импровизированную армию к объему, занятому мятежниками. Большинство ополченцев предназначалось для пассивного блокирования выходов. Кроме этой малоспособной массы, мы располагали двадцатью профессиональными бойцами интрагарда. Из них Эстевес сформировала штурмовые группы.

О том, что происходит в Ллисе и вокруг, мы до сих пор ничего не знали. Мятежники отключили от интрасети все камеры наблюдения в своем объеме. Кроме того, оппозиционные хакеры непрерывно и все новыми способами атаковали наши сервера, что затрудняло связь. Досаднее всего было то, что нападения исходили с нашей же территории. Среди нас вовсю работала пятая колонна, а для выявления изменников не хватало ни времени, ни людей.

Я одобрила действия Эстевес и вызвала Прасада — послушать, что происходит во внешнем мире. Полковник не сообщил ничего нового. Он много распространялся о какой-то кампании в Солнете в нашу поддержку, о беспорядках вокруг земного филиала, но это не показалось мне важным. Я сделала вывод, что на фронте нашей маленькой гражданской войны царит затишье. Пора было заняться кое-чем по-настоящему интересным.

И я направилась в тихую комнату, где Артур работал над проектом .

По сравнению со вчерашним днем в тихой комнате стало еще теснее — почетное место в ней занял «Малыш». (Если кто-то из читателей забыл — упрощенная электронная модель человеческого мозга). Двухметровый призматический корпус из титана тихо гудел насосами охлаждения, индикаторы на контрольной панели извещали, что все аппаратные подсистемы в норме, а на мониторе интегральной оценки состояния желтел пустой кружок. Пустой кружок, а не обычный смайлик — радостный, печальный или какой-нибудь еще. Это означало, что (грубо говоря) эмоциональное состояние «Малыша» не поддается переводу на язык обычных человеческих эмоций. Ситуация редкая. Почти чрезвычайная.