Филип Дик - Вторая модель (Сборник)

— Ну кто же знал, как оно все сложится, — сказал Кертис. — Даже мы не знали. Предвидение на полчаса вперед в таких штуках не очень-то помогает.

— Вы давно с ней вместе? — спросила Джули.

— Нет.

— Другие девушки у тебя были?

— Нет. Только Пэт.

— Когда я поняла, что у тебя кто-то есть, то подумала — наверное, она его достойна. Но я не знаю: а что эта девушка может тебе предложить? Впрочем, наверное, это из-за отрешенности она производит впечатление пустышки. И вы с ней лучше друг друга понимаете. Наверное, ты не чувствуешь этой пустоты. Если это пустота, конечно. А может, это все из-за ее таланта. Непрозрачности.

Кертис застегнул рукава куртки.

— Я думаю, что это род невинности. Городская жизнь, индустриальное общество — ее ничего из этого не затронуло. Вот ты ей злословишь — а она даже не замечает.

Джули легонько дотронулась до его руки:

— Тогда позаботься о ней. Ей понадобится помощь, чтобы адаптироваться здесь. И я не знаю, как все это воспримет Рейнольдс.

— Ты что-нибудь предвидишь?

— По поводу нее — ровным счетом ничего. Ты уходишь… На следующий период времени я остаюсь одна, предвижу, как работаю по дому… На данный момент могу сказать, что поеду в город за покупками — нужно все-таки что-то из одежды прикупить. Может, и ей тоже что-то привезти?

— Мы скоро получим ее личные вещи, — сказал Кертис. — Первым делом она должна получить их.

Пэт появилась на пороге в кремовой блузке и длинной, до лодыжек желтой юбке — довольная, с блестящими глазами. Ее волосы тут же взъерошил утренний ветер:

— Я готова! Мы можем отправиться тотчас?

В ярком, бликующем солнечном свете они спускались к парковке.

— Сначала мы заедем в Школу и заберем моего сына.

Они, все трое, медленно шли по гравийной дорожке, опоясывающей бетонное здание Школы. С другой стороны слабо поблескивала влажная трава газона — его поддерживали изо всех сил, сопротивляясь натиску враждебной природы. Тим поскакал вперед, прислушиваясь и внимательно вглядываясь в какие-то тени между предметами — худенькое тельце напряженно подавалось вперед, выдавая крайнюю степень сосредоточенности.

— Он у вас неразговорчивый, — заметила Пэт.

— Он слишком занят — ему не до нас.

Тим замер, вглядываясь во что-то за кустом. Пэт осторожно подошла и заглянула тоже — ей стало любопытно.

— А что он высматривает? Милый какой мальчик… Волосы у него, как у Джули. У нее красивые волосы.

— А посмотри туда, — сказал сыну Кертис. — Вон, смотри, сколько детей играет — выбирай кого хочешь. Пойди к ним.

У входа в главное здание Школы толпились, толкались и тревожно перебегали от одной группки к другой дети и их родители. Сотрудники Школы — все в одинаковой форме — деловито ходили вокруг, кого-то отводили в сторону, проверяли, делили детей на более мелкие группы. Время от времени такую стайку детишек проводили через рамку безопасности и запускали в здание Школы. Напуганные, жалкие, цепляющиеся за последнюю надежду матери оставались ждать снаружи.

Пэт проговорила:

— Прямо как на Прокс VI. К нам тоже призжают из Школы — тесты проводят, инспектируют. Все спят и видят, как бы не занесенных в класс детей запихнуть в Пси. Отец годами пытался вытащить меня из Немых. Но потом сдался. Вы видели доклад — это один из его запросов, он их часто рассылал. И что?

Его пихнули куда-то подальше, положили в папочку, а папочку в пыльный ящик.

— Если то, что я задумал, сработает, — сказал Кертис, — много детей удастся выписать из Немых. Ты не будешь единственной. Ты станешь одной из многих. Я на это очень рассчитываю.

Пэт подняла с дорожки камушек:

— Я не чувствую себя обновленной — и совершенно иной, изменившейся, тоже не чувствую. Я вообще ничего не чувствую. Вы говорите, что я непрозрачна для телепатов и они не могут читать мои мысли, но меня всего два или три раза сканировали.

И она дотронулась до лба бронзовыми от загара пальцами и улыбнулась:

— Но, положим, людям из Корпуса не надо меня сканировать. И что? Чем я тогда отличаюсь от остальных людей?

— Твоя способность — это контрталант, — строго заметил Кертис. — Чтобы он проявился, нужен контакт с талантом, которому он противостоит. А так, в повседневной жизни никакой необходимости в нем нет.

— Контрталант, говорите… Но это же не столько талант, сколько его отрицание… Я ведь ничего такого особенного делать не умею. Ну вот как вы, к примеру. Предметы не двигаю. Камни в хлеб не превращаю. И не могу сделать так, чтобы женщина родила, не беременея. Мертвых тоже не воскрешаю. Я просто свожу на нет чьи-либо способности. Какая-то враждебная, отупляющая-оглупляющая у меня способность, не находите? Непроницаемость для телепатии и все такое.

— Она может стать полезной — настолько же полезной, как и телепатия. Особенно для тех, кто сам не телеп.

— Ну хорошо, Кертис, появится кто-нибудь, блокирующий вашу способность. — И она вдруг приняла жутко серьезный, горький и несчастный вид. — Войдут в нашу жизнь люди, блокирующие все Пси-таланты. Ну и что получится? Мы вернемся к тому, с чего все начиналось. Когда никаких псиоников еще и в помине не было.

— Я так не думаю, — ответил Кертис. — Антипсионический фактор — это как раз следствие восстановления природного баланса. Какое-то насекомое научится летать — значит, другое обучится плести сеть, чтобы летающего сородича поймать и съесть. Разве это то же самое, когда никто летать не умеет? Вот моллюски. Они отрастили себе раковины с целью защиты. Поэтому птицы поняли, что надо высоко взлететь и уронить моллюска на камни — тогда раковина разобьется. В этом смысле ты — это естественный враг, хищник, охотящийся на псиоников. А псионики — это хищник, поедающий Нормов. А ты, получается, друг и союзник Нормов. Вот так замыкается круг, так действует равновесие: хищник — добыча — хищник. Так обстоит дело с начала времен, и я не вижу, что и как тут можно усовершенствовать.

— Тебя могут посчитать предателем.

— Да, — согласился Кертис. — Наверное, многие так и сделают.

— А тебе разве не неприятно?

— Ну конечно, когда люди враждебно к тебе относятся, это неприятно. Но человек не может жить и не вызывать вражды. Вот, к примеру, Джули к тебе испытывает враждебные чувства. Рейнольдс уже и так враждебно ко мне относится. Мы не можем угодить всем — потому что все хотят разного. Угодишь одному — рассердишь другого. В этой жизни приходится выбирать, кому ты хочешь угодить, а кому нет. Я предпочитаю дружить с Фэйрчайлдом.

— Он, наверное, доволен.

— Если он вообще понимает, что происходит. Фэйрчайлд — всего лишь закопавшийся в бумажках чиновник. Он вполне может предположить, что я превышаю свои полномочия, удовлетворив просьбу твоего отца. Он может вообще решить, что дело нужно сдать в архив, а тебя отправить на Проксиму VI. Он даже взыскание может на меня наложить.