Армин Кыомяги - Луи Вутон

Ноябрьская ночь в палатке, обложенной подушками, вызывает у меня в сознании параллели со снегом и тьмой. Если эскимосы способны на описание снега десятками разных образов, то моя темнота, что – вечно одна и та же? Или и у нее на все случаи жизни имеется своя определенная маска? Кромешная темень, сырая мгла, теплая тьма, холодная мгла, пахучая темнота, вонючая темнота, тихая тьма, ветреная темень, защитная тьма, грозная темень, долгожданная темнота, неожиданная мгла, неминуемая темнота, естественная темнота, необходимая темнота, ненужная темнота, безнадежная темень, предрассветный сумрак, внутриутробная тьма, мгла перед еще не открывшимися глазами, слепота выколотых глаз, подвальная тьма, чердачная темень, глухая тьма отцовской души, ослепление любовью, жгучая темнота ненависти, тьма океанских глубин, космическая мгла. Темнота без электричества. Темнота от сознания, что все в жопе.

И как рекламировать темноту? «Хватай, что хочешь, никто не увидит!».

Раз закоченев, от этого холода уже не так-то просто избавиться. Удивляюсь, что еще не заболел. Может, бациллы и вирусы сгинули вместе с человечеством? Ну, если б я был одним из них, гриппом там или пневмонией, то очевидно повел бы себя именно так. Оставаться на этой промозглой планете, чтобы преследовать последнее прямоходящее существо, для любого мало-мальски здравомыслящего вируса равносильно самоубийству.

Теперь, когда я обзавелся собственной иглу (за что одинаково благодарен как канадским эскимосам с их навыками выживания, так и бессмертной системе торговли), сон перестал быть проблемой. Спится вполне сносно. Для середины ноября температура под пуховыми одеялами значительно превышает ожидаемую исконными жителями умеренного пояса. Проблема, скорее, в ничегонеделании, вернее, в наблюдении за пустотой, из чего вследствие отсутствия идей складывается мой восьмичасовой рабочий день. В основном веду наблюдение с крыши: укутанный во все теплое, с поднятым воротником, на голове игривый шутовской колпак из гомогардероба, руки в перчатках, Беретта через плечо. Держу в поле зрения окрестности (особенно, озеро) на случай, если откуда-нибудь опять выползет оживший логотип Lacoste или Crocs. Для каждого из таких дерзких торговых знаков у меня заготовлено специальное лекарство в виде патрона. Настоящему снайперу-маркетологу, чтобы попасть в цель, требуется всего одна заостренная пуля. История учит, что наиболее доходчивый урок для жертвы – это предупредительный выстрел в лоб. Все разом становится ясно, ничего повторять не надо, бах – и готово. Лучше, чем любая вакцина длительного действия, в ожидании эффекта от которой среднетренированный пациент в худшем случае может сдохнуть со скуки.

В ветреные дни такие мои вахты на крыше заканчиваются тем, что я промерзаю до костей, зуб на зуб не попадает. Конечно, ничто мне не мешает сбежать и спрятаться от холода, я могу даже забиться в иглу и терпеливо дожидаться, пока не уймется дрожь, но это не совсем то.

Иногда я сажусь в машину и делаю большой круг все равно куда. Врубаю печку на максимум и через каждые несколько километров снимаю с себя одежду – слой за слоем, словно чищу луковицу. Спустя час, останавливаюсь, открываю капот и достаю из разогретого нутра машины две консервные банки. Свиная тушенка и фасоль в томатном соусе. Человеку необходима горячая пища. Ем и кайфую. Пустые жестянки зашвыриваю в кусты. Природе должно хватить разума, чтобы когда-то вымытый из недр металл проглотить обратно. После еды, невзирая на холод, я в одной футболке выкуриваю сигарету и затем ныряю в тепло салона. Научился получать наслаждение от таких резких климатических переходов. Одна сигарета на холоде, потом куда-нибудь в тепло. Правда, вариантов кроме машины и бани Кристьяна в последнее время особенно-то и нет. Но и на том спасибо.

Все же решил добавить к этим двум вариантам третий. Притащил к иглу жестяную ванну и поставил ее на два европоддона, предварительно уложив на них для теплоизоляции несколько слоев кирпичей, которые нашел на долгострое соседнего участка. Высыпал в ванну две сетки каминных поленьев, добавил для растопки пять кило бесполезных биографий и поджег. Хватило одной спички. После этого приволок к костру удобное кресло, диван и бар, в котором напитки были теперь прохладными уже и без электричества. Получилось совсем недурно.

Сегодня в торговом центре Ülemiste открылся доселе невиданный, совершенно уникальный эскимосский уличный кабачок. Все пойло бесплатное. Добро пожаловать!

Вот-вот грянут ночные заморозки и тогда я смогу в стакан виски бросать несколько кубиков льда. Поначалу, правда, только по утрам, ну, и ладно, небось, организм привыкнет к новому режиму потребления алкоголя, куда ему деваться. Так или иначе, скоро темнеть будет так рано, а рассветать так поздно, что немудрено перепутать день с ночью, нажираться с утра, а спать укладываться ближе к обеду.

Подкинул дровишек. От костра повеяло жаром. Принес из примерочной располовиненную одноногую красотку и тоже бросил в огненную ванну. Взметнулись искры, что-то недовольно затрещало, тем не менее, загорелось интересным зеленоватым пламенем, отчаянно чадя и отвратительно воняя. Внезапно что-то стряслось с моими ушами, их заложило от резкого, черт знает, откуда взявшегося звука, и понадобилось время, чтобы слух восстановился, и я отважился отнять от ушей ладони. Посмотрел вверх, откуда вроде бы этот пронзительный звук и раздавался, и увидел мигающий дымовой датчик. Я растерялся как обидчивый пубертатик, не знающий как реагировать на происходящее. Поразмыслив, все же обрадовался. В каких-то проявлениях мир по-прежнему функционировал безупречно. Обо мне заботились, мне давали знать о надвигающейся опасности, я, как и прежде, находился в надежных руках технологического прогресса. По крайней мере, пока не сдохнут батарейки. Через минуту сигнал тревоги утих, и я бодренько подбросил в костер парочку душистых березовых полешков.

Процесс рационализации продолжился. Теперь, когда я устроил костер в помещении, стал раздумывать над тем, как подольше пользоваться его благодатным теплом. Нашел следующий выход. Большой красный чугун объемом 9,9 литра из отдела кухонной утвари наполнил в Saunamaailm красивыми черными и блестящими камнями для банной каменки (Archipelago Blackstone). Сдвинул в сторонку горящие дрова, на угли поставил чугун. Между делом отыскал в Jysk’е металлический садовый стул, установил его между матрасами и входом в палатку. Час спустя водрузил горячий чугун на стул и снял крышку. Сам растянулся во тьме и, заложив руки за голову, стал ждать. И дождался-таки! Тепло осязаемо приближалось, реяло легко, как летняя бабочка, обнимая меня, маркетингового гения термодинамики, словно блудного брата.