Саба Тахир - Факел в ночи

Затем посмотрела вниз.

Величайшая твоя глупость, Аквилла. Нещадно хлестал ледяной ветер, но по спине струился пот. Смотри, чтоб тебя не вывернуло. Комендант вряд ли скажет спасибо, если тебя стошнит на ее палатку. Я вспомнила Второе Испытание. В памяти всплыли серые глаза и вечная улыбка Элиаса в тот момент, когда он привязывал меня к себе. «Я не дам тебе упасть. Обещаю».

Но его здесь не было. Я сидела одна, как паук над пропастью. Я взяла веревку, проверила ее в последний раз и прыгнула.

Невесомость. Страх. Тело ударилось о стену и сильно качнулось. Ты покойник, Аквилла. Но я постаралась выровняться, надеясь, что Комендант не услышала из своей палатки, как я скреблась. Затем, скользя, спустилась в узкий темный проход между палаткой и стеной Кауфа.

– …И мы оба служим одному хозяину, Надзиратель. Пришло его время, и мне нужно твое влияние.

– Если бы нашему хозяину потребовалась моя помощь, он бы и сам ее попросил. Это твой план, Керис, а не его. – Голос Надзирателя звучал бесстрастно, но за этой невыразительной скукой таилась глубокая настороженность. Разговаривая со мной, он никогда так тщательно не подбирал слова.

– Бедный Надзиратель, – усмехнулась Комендант. – Так предан хозяину, и тем не менее всегда самым последним узнаешь о его планах. Как, должно быть, тебя терзает то, что он выбрал меня исполнителем своей воли.

– Будет терзать еще больше, если твой план подвергнет риску все, что мы наработали, Керис. И тебя он за это по головке не погладит.

– Я просто ускорила темп, выполняя его волю.

– Скорее, свою волю.

– Князь Тьмы ушел несколько месяцев назад. – Комендант отодвинула стул. – Возможно, он хочет, чтобы мы сами сделали что-нибудь полезное вместо того, чтобы ждать его приказов, как пятикурсники перед первым сражением. У нас истекает время, Сиселиус. Кланы если не уважают, то боятся Маркуса после того, как Сорокопут устроила показательную казнь на скале Кардиум.

– Ты имеешь в виду – после того, как она сорвала твой заговор?

– Заговор бы удался, – сказала Керис, – если бы ты мне помог. Так что не повтори ту же ошибку и на этот раз. Теперь, когда убрали с пути Сорокопута… – Еще нет, ведьма. – …Маркус стал уязвим. Если бы ты просто…

– Секреты не рабы, Керис. Нельзя ими попользоваться и отшвырнуть в сторону. Их надо использовать терпеливо и аккуратно или не использовать вообще. Я должен обдумать твою просьбу.

– Решай быстрее. – Ее голос смягчился. Заслышав этот тон, люди обычно бежали прочь. – Мои люди войдут в Антиум через три дня, как раз к Разане. Утром я должна уехать. Я не смогу занять трон, если сама не поведу собственную армию.

Я зажала рот кулаком, чтобы не охнуть. «Мои люди… мой трон… моя армия».

Наконец все кусочки головоломки встали на место. Опустевшие гарнизоны, солдаты, переведенные приказом в другие места, оставленные совсем без присмотра деревни и фермы, нехватка войск на границах Империи, где шли сейчас ожесточенные бои. Все ниточки вели к ней.

Та армия в Серебряных холмах принадлежала не Маркусу. Она принадлежала Коменданту, которая планировала меньше чем через неделю войти с ней в столицу, чтобы убить Маркуса и провозгласить себя Императрицей.

Убедившись, что Кровавый Сорокопут меня не услышит, я повернулась к Кинану.

– Я не оставлю Элиаса, – заявила я. – Если Элен схватит его, то отвезет прямиком в Антиум на казнь.

Кинан поморщился.

– Лайя, – сказал он, – возможно, уже слишком поздно. Ей ничто не помешает войти туда и забрать его. – Он понизил голос. – Может, нам лучше сосредоточить свои силы на Дарине.

– Я не оставлю Элиаса, не допущу, чтоб он умер от ее руки, – твердо повторила я. – Прежде всего потому, что он находится в Кауфе только из-за меня.

– Прости меня, – пробормотал Кинан, – но Элиас все равно скоро умрет от отравления.

– И поэтому ты считаешь, пусть его и дальше пытают, а потом публично казнят?

Я знала, что Кинану никогда не нравился Элиас, но никак не думала, что его враждебность настолько глубока.

В мерцающем свете фонаря я видела, как Кинан нахмурился, запустив руку в волосы. Затем убрал ногой несколько сырых листьев и жестом попросил меня сесть.

– Мы сможем вызволить и его, – продолжала я спорить. – Мы просто должны поторопиться и придумать, как туда попасть. Я сомневаюсь, что Аквилла может запросто войти в Кауф и вывести его. Она бы уже это сделала, если бы это было так. И не стала бы утруждать себя разговорами с нами.

Я развернула выцветшую и покрытую грязными пятнами карту Элиаса.

– Вот эта пещера. – Я указала на метку, которую нанес на карту Элиас. – А вот северная часть тюрьмы. Возможно, мы сумеем проникнуть внутрь…

– Для этого нам нужен порох, – возразил Кинан, – а у нас его нет.

Что верно, то верно. Я указала на другую тропу, отмеченную так же к северу от тюрьмы, но Кинан покачал головой:

– По моим сведениям, этот путь перекрыт. Я узнал об этом полгода назад, тогда как Элиас не был тут уже шесть лет.

Мы оба смотрели в карту, и я показала на отмеченную Элиасом тропу, ведущую к тюрьме с запада.

– А с этой что? Здесь есть канализационные трубы. Да, она на виду, но я могла бы стать невидимой, как тогда, во время облавы…

Кинан остро на меня посмотрел.

– Ты снова этим занималась? В то время, когда должна была отдыхать? – Я ничего не ответила, и он простонал: – Небеса, Лайя, нам необходимы силы и ясный ум, чтобы все это осуществить. А ты выматываешь себя понапрасну, надеясь на то, чего ты даже не понимаешь, на что-то эфемерное…

– Прости, – пробормотала я. Если бы мои попытки привели хоть к чему-то, я бы еще могла поспорить, что риск того стоил. Несколько раз, пока Кинан стоял на страже или уходил в разведку, мне казалось, что я уловила то странное, покалывающее чувство, каким сопровождалось мое исчезновение. Но стоило мне открыть глаза и посмотреть на себя, как я видела, что снова ничего не вышло.

Мы ели в молчании. Покончив с едой, Кинан встал. Я тоже поднялась.

– Я собираюсь пойти разведать окрестности тюрьмы, – объявил он. – Меня не будет несколько часов. Посмотрим, что смогу придумать.

– Я пойду с…

– Мне легче пойти одному, Лайя, – перебил он. Увидев досаду на моем лице, он взял меня за руки и притянул к себе.

– Доверься мне, – сказал он, уткнувшись в мои волосы. Его тепло проникло под кожу, изгоняя холод, который, казалось, навечно поселился во мне. – Так будет лучше. И ни о чем не беспокойся.

Он отстранился, взгляд его темных глаз прожигал насквозь.

– Я придумаю, как нам попасть в Кауф. Обещаю. Постарайся отдохнуть, пока меня не будет. В ближайшие дни нам понадобятся все наши силы.

Когда он ушел, я разложила наши вещи, наточила все мое оружие, поупражнялась в том, чему успел научить меня Кинан. Меня охватило непреодолимое желание вновь попробовать мою силу, но в голове так и звучал голос Кинана, предупреждающего, как все это ненадежно.