Наталья Баранова - Легенда об Иных Мирах

И, глядя, как тают секунды, она, безрассудно, бездумно, повинуясь не разуму, а чувствам, медленно, словно во сне, нажала кнопку экстренной эвакуации, понимая, что больше ничего нельзя сделать.

Ничего не было. И воли не было. И страха не было. Она безучастно смотрела как быстро, быстрее, чем мог бы это сделать сам человек, автоматические системы корабля, эвакуируя, укладывает их тела в темный, похожий на стекло, пластик спасательных капсул, как капсулы выстреливают из корабля в открытое пространство, где только звезды, и где реальным кажется только ощущение пустоты и безграничности Вселенной, где нет ничего привычного, за что мог бы зацепиться разум.

Здесь все было иначе, чем на планетах, по поверхности которых привык ходить человек. Тут, в открытом космосе не было даже слабой имитации нормального тяготения. Тут была оглушающая пустота, разрывающее разум ощущение беспредельности мира и собственной незначительности.

А потом был взрыв.

Гресс, сквозь пластик спасательной капсулы смотрела, как корабль буквально разваливается на куски. Воздух, заключенный до взрыва внутри его корпуса, образовал туманную россыпь, обломки сияли в свете тройной, а у нее по щекам текли слезы, которые она никак не могла унять. Женщина плакала, чувствуя, нарастающее ощущение одиночества и обреченность.

Глядя на сверкающий поток, в который за доли секунды превратился красавец крейсер, она кусала губы, понимая, что борьба проиграна, и что они умрут. Умрут, если только не случится чуда.

Умрут, но перед этим в полной мере глотнут одиночества и отчаяния, понимая, что помощи ждать не откуда, и что каждому из них спасательная капсула на несколько дней станет тюрьмой, из которой выхода нет. На несколько долгих дней.

Закрыв глаза, Гресс попыталась отгородиться от пустоты, вспоминая Ирдал, шелест волн, вспоминая ветра и грозы, улыбку Ордо, цветы на своем окне. Вспоминая наслаждение ароматами цветов, Софро и ее безумные рассветы. Академию, первый полет. Вспоминая выпускной вечер, голос аволы, певшей у кого-то в руках, и голос, чистый и юный, что вторил песне аволы, певший об иных мирах, о дорогах, о звездных мостах. И о любви. И о полете.

Она вспомнила тихий пруд, заросший лилиями, в стоячей воде которого отражалось небо. И дерзкий взгляд юноши, что сидел рядом с ней на скамье. И его слова, с изрядной долей иронии. Слова, что заставили ее изменить все, отказавшись от спокойствия пилота торгово-пассажирского флота, заставив уйти в Даль-разведку.

Она вспомнила миры, на которых была. Разноцветные звезды, которые дарили ей свой свет. Планеты, что не отличались гостеприимством. И Раст-Танхам, и камни Аюми на ладони контрабандиста и их же в своей ладони, от синевы которых словно шел поток легкого тепла, освежавшего мысли, что заставляло чувствовать золотые лучи в своей крови.

Она вспомнила награды мятежного капитана, что покоились в ее доме, в маленькой комнате на чердаке. Вспомнила взгляд глаз Ордо, когда он провожал ее в полет, уже зная, что то была последняя встреча, что их больше не будет, и не будет разговоров по душам, и не будет пронзительного ощущения родства душ. А будет мятеж, что разведет линии судеб.

На какой-то миг Гресс вспомнила капитана так отчетливо, словно видя перед собой, словно Аторис Ордо стоял, как тогда, смотря на нее, словно желая, что б она почувствовала и остановила. А у нее было слишком мало времени, слишком мало, как всегда, когда оно так необходимо.

И, не в силах избавиться от наваждения, Гресс открыла глаза, не понимая хочет избавиться от навязчивого образа или встретить в реальности рядом того, кто был ей необходим.

Капсула летела в пространстве, медленно вращаясь вокруг центральной оси. И, не видя тройной, что оказалась у нее за спиной, Гресс посмотрела на звезды, отыскивая взглядом несколько знакомых ей светлячков. Отчего-то они казались так близки – протяни руку и сорвешь их, как плод с дерева. Глядя на них Гресс вспомнила – яблоки в саду, на клонящихся к земле ветвях, голос матери, ласковые руки. И объятья морской воды и поцелуи ветра. Все то, что придавало жизни вкус. Все, что наполняло жизнью каждый день.

И, понимая, что возвращение назад нереально, вдруг, тоскуя, слыша только тихие голоса товарищей, что, как и она, так же летели сквозь пространство в коконах капсул, вдруг, не отдавая отчета, не говоря ни слова, явственно и отчетливо, чувствуя только нарастающую тоску одиночества, отрешившись от всех чувств, кроме голоса сердца, позвала....

За окном бушевала гроза. Молнии причудливым рисунком расчерчивали небосвод. Пахло озоном, потревоженной зеленью. Рокот громовых раскатов не стихал ни на минуту.

Выпростав из-под тонкого покрывала руки, женщина смотрела на фейерверк, устроенный природой. Смотрела, как по огромному стеклу, заменившему комнате одну из стен, течет вода. Кроме потока воды и сияния молний, да еще того, что там, на улице, ночь, невозможно было ничего увидеть и ничего угадать.

Вздохнув, женщина заставила себя оторвать голову от подушки. Это было нелегко, во всем теле была разлита ватная слабость. И руки, и ноги, и голова не желали повиноваться, дрожа от малейших усилий. И все же она села. Спустила ноги на каменный пол, оказавшийся против ожидания теплым, словно прогретым солнцем. И задумалась.

В памяти был обрыв, провал, и последние воспоминания никак не состыковывались с этой комнатой, дождем, и громовыми, утробно ворчащими, раскатами. В памяти был рисунок созвездий и свет тройной, пустота, ощущение обреченности. В памяти, около сердца жила сосущая пустота, что рождала только сожаления.

Мотнув головой, она заставила себя подняться и подойти к окну. Прикоснувшись лбом к прохладному стеклу, женщина закрыла глаза.

– Зачем вы встали? – услышала тихий и чистый голос.

Обернувшись, поняла, что в комнате не одна. У двери, только войдя, стояла молодая девушка, невысокая, женственная, с копной золотых волос, стекавших по плечам. В голосе девушки чувствовался явный рэанский акцент, хоть говорила она на широко распространенном софрианском диалекте.

Чувствуя себя донельзя глупо, Гресси пожала плечами.

– Я на Рэне? – спросила в ответ.

– Не знаю, – ответила незнакомка, – похоже, что нет.

– Не знаете?

Девушка кивнула и, смутившись, пожала плечами.

– Глупо звучит, правда? – проговорила она, подходя к женщине совсем близко

– Ты шутишь? – спросила Гресс, опираясь на руку девушки и возвращаясь к кровати.

– Если бы, – вздохнула та.

Гресс опустилась на ложе, чувствуя, как уходят силы. Хоть диалог ее забавлял. Было похоже на детскую забаву, на игру. Другое дело, что она не была расположена к играм.

– Ну, может, хоть познакомимся, – предложила она, чувствуя неловкость оттого, что не знает имени собеседницы, – меня зовут Гресси Кохилла. Я капитан космического флота Лиги.