Скотт Вестерфельд - Корабль для уничтожения миров

Оксам опустила глаза и посмотрела на кота, устроившегося у нее на коленях. Она протянула к его мордочке палец, кот лизнул ее палец шершавым язычком, тихо мяукнул и снова замурлыкал, в высшей степени довольный.

— Я вижу, что у вашей любви к кошкам есть и темная сторона, сир.

— Конечно, сенатор. Их влияние на жизнь человечества всегда было важным, но не всегда приятным. Представьте себе, Нара, что вы принадлежите к тому племени, на которое охотятся хищники. В любой момент вашего родственника, любимого, друга, подругу может уволочь страшный зверь, и эти люди будут дико кричать, а потом умрут в страшных муках.

— Как всегда бывает на войне, — проговорила Оксам.

— И всегда — на передовой линии фронта. Однако от этого врага проистекла необходимость эволюционировать. Мы были беззащитны против этого зверя — до тех пор, пока не стали объединяться в группы племен, не начали производить орудия труда, пока не обзавелись наконец самым нужным орудием — огнем.

— К эволюции человечество подтолкнул страх? — проговорила Нара Оксам и наконец поняла, к чему все это. — Вероятно, вы тоже приветствуете естественную смерть, сир.

— Вероятно. Военному совету предстоит принять еще одно нелегкое решение.

Оксам сделала глубокий вдох. Неужели Император уже успел задумать новый геноцид?

— Сир, не стоит ли поднять этот вопрос перед всеми членами военного совета, когда мы соберемся на заседание?

Мертвый монарх прищурился.

— Сенатор Оксам, военный совет — это не парламент, где все заседатели равны. За последние шестнадцать столетий я созывал двенадцать таких советов, и в каждом из них один советник всегда возвышался над остальными.

Оксам широко раскрыла глаза. Лесть из уст Императора?

— Я — ваша слуга, сир.

— Не притворяйтесь, сенатор, не нужно. Вам это не к лицу. Вы — та сила, которая поднялась, чтобы уравновесить мою власть. И это вполне естественно в свете развития событий теперешней войны.

Оксам мысленно велела себе расслабиться и попыталась заглянуть в сознание своего собеседника. В его словах было что-то еще кроме лести. Нара осторожно проговорила:

— Я согласна с вами, ваше величество, в том, что в данное время в военном совете наблюдается равновесие.

Он кивнул.

— В этом состоит цель совета. Он должен являть собой Империю Воскрешенных в миниатюре. Он должен состоять из двух частей, двух равных частей. Но бывают времена, когда нам надо действовать сообща — вам и мне.

Нара заметила, что Император сказал о себе в единственном числе, отказался от имперского «мы» в пользу просторечия.

В саду стемнело. В синестезическом пространстве появилось изображение боевого трофея «Рыси».

— У нашего Возвышенного героя Лаурента Зая есть опасения относительно этого риксского артефакта, — сказал Император. — Он полагает, что внутри артефакта содержится призрак гигантского разума с Легиса.

— Призрак, сир?

— Двойник. Копия, переданная с Легиса. В этом плане сведения, полученные от капитана Зая, весьма убедительны. Если он прав, то данный объект еще более опасен, нежели гигантский разум, который некогда оккупировал Легис. Он содержит все наши тайны. А теперь у него плюс ко всему появилось тело.

— В таком случае, это большая удача, что наш славный капитан захватил этот объект.

— Мы надеемся, что все так и есть. Однако возможности этого феномена неизвестны. Он способен меняться, сенатор, на самом низком уровне материи. Путь Зая к Родине займет два субъективных года, то есть десять абсолютных. И мы не знаем, с какими испытаниями придется за это время столкнуться «Рыси».

Сенатор Оксам нахмурилась. В официальных отчетах об объекте, которые получали члены военного совета, вся информация излагалась весьма спекулятивно. Оксам сожалела о том, что не может получить независимую научную консультацию, но эти отчеты, к сожалению, подпадали под закон о столетнем табу. Она не имела права даже вынести документы из палаты заседаний.

— На самом деле, — продолжал Император, — вероятно, объект вообще неуправляем.

— Неуправляем, сир?

— Представители Политического Аппарата, находящиеся на борту фрегата, полагают, что объект оказывает какое-то... влияние. Эта тварь пытается завербовать экипаж Зая. Существует серьезная опасность.

О чем говорил Император? Неожиданно Нара уловила эмпатическую вспышку и догадалась, что вот-вот узнает о кульминационном моменте плана монарха.

— Сир, насколько мне известно, к «Рыси» вылетели корабли сопровождения, — проговорила она.

Два звездолета, размерами меньше фрегата, вылетели к Легису, как только началось риксское вторжение. На данный момент эти корабли изменили курс и догоняли «Рысь», летевшую к Родине.

Монарх кивнул.

— Именно так. Они будут держаться от объекта на большем расстоянии, чем «Рысь». Кроме того, они будут действовать строго по имперским предписаниям, а не в рамках обычной субординации.

Оксам четко увидела это в сознании Императора. Холодная радость победы. Отмщение.

— И какие приказы получены этими кораблями, сир?

— На них производится несколько очень мощных дронов с ядерным оружием. Если возникнет такая потребность, они уничтожат и «Рысь», и объект посредством неожиданной атаки.

Нара Оксам почувствовала, как меркнет свет. Ей казалось, что она, того и гляди, ослепнет от гнева и отчаяния. Она окончательно поняла: Император не успокоится до тех пор, пока Лаурент Зай не погибнет.

— Сир...

— Только в том случае, если возникнет такая потребность, сенатор. Окончательное решение приму я. И только я буду нести ответственность за это решение.

И снова — первое лицо, единственное число.

— Не стоит ли совету обсудить...

— Я давал клятву защищать Восемьдесят Миров, сенатор. Сообщения капитана Зая не оставляют в этом вопросе никаких сомнений. Он сообщает буквально следующее: «Данный объект представляет собой величайшую угрозу для Империи и даже для всего человечества».

Оксам с трудом сглотнула слюну. Император все обернул так, что выходило, будто Лаурент сам себя приговорил к смерти. Потом он процитирует эти слова, чтобы оправдать свое решение. Теперь, когда монарх предупредил о возможном развитии событий ее, он потом сможет сказать кому угодно, что до принятия экстренного решения посовещался с членами совета. Целую планету угробить без политического одобрения военного совета Император, конечно, не мог, но зато запросто мог приказать уничтожить какой-то там жалкий фрегат.

Люди запомнят, что Император помиловал Зая. А то, что затем он превратил его в мученика, только придаст случившемуся равновесие.

— Уверен, вы не станете распространять эти сведения, сенатор. Закон о столетнем табу касается, безусловно, и нашего с вами разговора.