Артем Калинин - Песчаный фён. Часть первая [СИ]

Тела разметало по всему залу в разные стороны, слышался треск битого стекла. Гюнтер, до конца не осознавая случившегося, с ужасом смотрел из своего угла на горстку пепла и спекшуюся в уродливые комки кровь на обугленном полу. Первым в себя пришел Бинош и со своим неизменным акцентом произнес:

— Похоже, все-таки вы сломали всю комедию, Гюнтер. Браво! Использовать программный блок пистолета для самопроизвольной атаки на ближайшую тепловую отметку было просто гениально!

«Так вот, в чем дело», — подумал Грай. Тем временем из полусидящих и полулежащих медленно, то и дело охая и хватаясь за ссадины и ушибы, командный состав флота, поддерживая друг друга, поднимался на ноги. Гюнтер, уже пришедший более или менее в себя и приняв вид сдержанно польщенного человека, невольно оценивал случайно нанесенный им ущерб. Разбитые вдребезги мониторы, сожженные кресла, тактический проектор, разлетевшийся на оплавленные куски, и превратившиеся в пыль средства радиоперехвата и дальней связи были лишь меньшими из зол. А о стенах, закопченных до состояния однородной пепельной массы и местами забрызганных каплями крови, и вообще речи не было. Грай предпочитал не брать их в расчет. Совершенно неожиданно двери, впускавшие всех страждущих на мостик, отворились, и в пространство зала ворвались две с половиной дюжины солдат во главе с памятным Граю офицером. Шесть минут, отмерянных судьбой на драму, истекли.

— Руки вверх! Вы арестованы! — выпалил заготовленную фразу лейтенант, попутно пару раз сбившись, и встал, как вкопанный, лицезря учиненный разгром. Вся решимость хватать и бросать за решетку мигом улетучилась с его лица, тем более, что начальства нигде не было видно…

— Отставить! — вяло бросил Бинош. — Тревога учебная.

Во взгляде офицера, как, впрочем, и в глазах прочих солдат, отразилось сомнение.

— Подтверждаю, — мученическим голосом произнес Тобиас Флетчер.

— Учебная, — безапелляционно вздохнул Голубцов.

Капитаны, что сохранили возможность выражать свои мысли, кивнули. После столь многочисленных свидетельств лейтенант вспыхнул и отразил на своей физиономии все, что думает о начальстве. Он раздраженно развернулся к выходу и, махнув рукой, проследовал прочь из зала. За ним потянулись растерянные охранники. Пострелять или хотя бы потыкать в начальство оружием им так и не дали. Когда последний из солдат скрылся за дверьми, Гюнтер немного расслабился и, подумав, что времени на эвакуацию у них осталось не так уж много, произнес:

— Пострадавших на медицинскую палубу, всем остальным приступить к действиям, согласно плану эвакуации капитана Биноша.

Командиры судов начали расходиться в разные стороны со всей доступной для них скоростью. Нугзар, Томайо и Отто, которым досталось больше всех, тихо переговариваясь, отправились к медикам. Большая же часть заковыляла к ангару корабля. Все подчинились беспрекословно, они прекрасно знали, что после адмирала Грай самый старший и высококвалифицированный офицер второго космического флота.

— Николя! — окликнул Гюнтер спину Биноша. — Останьтесь, нам нужно обсудить детали вашего плана. Боюсь, его придется менять.

Эрих с трудом разлепил глаза. Голова раскалывалась от пульсирующей боли уже третий раз за день. Берне мысленно зарекся, что когда этот кошмар кончится, он возьмет отпуск на месяц и улетит с семьей куда-нибудь в Испанию. Кто-то смутно знакомый склонился над ним, но не понятно, кто. Строго говоря, осознавать что-либо Эрих вообще был сейчас не в силах. До него доносились обрывки самых разных фраз, часть из них была пустым звоном в его голове, часть — детищами воспаленного воображения, и лишь крохотный процент поддавался анализу.

— Черт! Переборщил немного.

— Немного! Да счастье, что он до сих пор жив!

Переговаривались голоса.

— С дороги! Сейчас я его приведу в себя.

По щеке что-то резко хлестнуло, и процесс обработки информации пошел быстрее. А когда в ноздри ко всему ударил резкий запах, полет мысли нормализовался. В глазах немного прояснилось, и Эрих разобрал лицо Куохтли. Еще не до конца осознавая свои действия, он протянул руку к источнику запаха и тут же получил звонкий подзатыльник.

— Лапы прочь! — злой голос главы филиала разведки отдавался в голове болью. — Это тридцатилетний бренди!

Куохтли отвел от лица Берне фляжку и закрыл ее.

— Оклемался? — поинтересовался с сочувствием Иша.

— Пожалуй, да, — немного подумав, сказал Эрих и не без горькой иронии добавил: — Ну-с, господа, каким еще способом вы попытаетесь меня убить?

Куохтли, раздосадовано крякнув, бросил на сконфуженного Гленна взгляд.

— Обстоятельства сложились так, что…

— Не нужно оправданий! — отмел слова Куохтли Берне. — Раз жив, значит, пока что нужен.

— Ты прав! — вкрадчиво сказал глава филиала разведки и без лишних церемоний взревел: — Откуда знаешь координаты хранилища, скотина?

— Секретное задание! — бросил Эрих, не прореагировав на оскорбление.

— Врешь, собака! Гленн, развяжи ему язык!

Над несчастным немцем склонилась рослая фигура англичанина. «Никак бывший спецназовец?» — подумал Эрих, мимолетно взглянув на всю непринужденность позы палача. Он не раздумывал ни секунды. Еще до того, как Гленн приготовился нанести удар, Эрих сказал, не скрывая презрения:

— Все документы были присланы вам на почту мистером Виндслоу лично! Я убежден, ваши методы работы его не порадуют.

— Гленн, — срывающимся голосом просипел Куохтли. — Я его долго терпел, но это уже слишком. Он мне надоел, поставь его на место!

«Увы, драки избежать не удалось», — грустно подумал Берне и, не ожидая побоев, первым нанес удар, одновременно поднимаясь на ноги. Не то чтобы он хотел особенно навредить, но бить решил наверняка, сразу в солнечное сплетение. Неуловимо, словно тень во мраке туннеля, Гленн исчез из поля зрения, Эрих почувствовал резкий удар в спину и, чудом удержавшись на ногах, быстро развернулся лицом к нападавшему, того, естественно, уже там не было. Он проскользнул за спину и, сделав подсечку, повалил Берне на пол. Гулкий прилив боли разлился по всему телу. Хорошо, что гравитация на Марсе мала, не то бы давно лежать Эриху в могилке. Под ребра пришелся удар сапога. Эрих сжался в комок, бой был проигран. Еще один удар и еще, голова помутнела вновь, неожиданно тишину полоснул крик:

— Гленн, довольно! Это уже переходит всякие рамки.

— Зато неповадно будет… — англичанин не договорил.

Рука Куохтли молниеносно взметнулась и нанесла сокрушительный удар мастеру маскировки в одну из болевых точек. Гленн не успел выставить блок и уже через секунду лежал парализованный на асфальте.

— Нарушение субординации неприемлемо, мы на войне! — рыкнул Куохтли. — Иша, куда пялился ты, пока я смотрел в бинокль?