Артем Калинин - Песчаный фён. Часть первая [СИ]

— Всем кораблям! Щиты на стандартную мощность, системы ПРО и ПВО держать в полной боевой готовности, истребители на базу и убираемся отсюда, как можно скорее, пока нас еще кто-нибудь не заметил.

И после, отключив связь, добавил:

— Свидковский, отправьте пакет данных на Землю, они должны знать, что хоть кто-то на Марсе уцелел. По готовности отчета с остальных кораблей отошлите резервную копию документа в штаб космического флота и в разведывательное управление.

— Я вас понял, — ответил Милош и спросил: — Капитан, тут у инженеров вопросы, куда прокладывать курс?

— На Землю, только на Землю. Я не собираюсь подвергать жизни пассажиров опасности.

Грай повернулся спиной к обзорному экрану и взглянул на табло. Оно говорило, что из двадцати пяти уцелело лишь семнадцать кораблей.

19 марта 2163 года, 9:43.

Джеймс Виндслоу открыл глаза. Усталый и невыспавшийся, он спросонья нащупал звонившую гарнитуру на столе и, поднявшись с кресла, в котором ночевал, сказал заспанно:

— Слушаю.

В ухе раздался ворчливый голос Генриха:

— Джеймс, где ты? Дистанционное заседание Правительственного собрания вот-вот начнется!

— Да-да, я уже иду!

Заседание, как он мог забыть! Джеймс схватился за голову и, наспех поправляя галстук, понесся в отделение с аватарами, попутно захватив свою речь и флэшку. Виндслоу бодрствовал до шести, и за это время он смог наскрести информации и составить план доклада. Вылетев пулей из кабинета, Джеймс наткнулся на сидевшего за документами Эмиля. Его помощник, как только пришел в себя, так и не сомкнул глаз, и сейчас выглядел уставшим сверх всякой меры. Пробегая мимо него, Джеймс бросил:

— Эмиль, иди спать, тебя кто-нибудь заменит.

Ассистент упрямо помотал головой и вновь нырнул с головой в документы. Бегущий по зданию ППСС глава земной разведки — зрелище редкое, если не сказать уникальное, но в это утро оно имело место быть. Встрепанный и всклокоченный Джеймс с ходу влетел в одну из капсул подключения и закрыл глаза, а спустя секунду открыл их в тесной кладовке. Была такая специфика у хранения аватаров.

Соединение прошло успешно, теперь, сканируя активность мозга Джеймса, робот выполнял его волю. Виндслоу, приложив немалые усилия, выбрался из кладовки и, пробежав по коридорам здания в Нью-Йорке (резервного центра Правительственного собрания), ворвался в зал, распахнув его дубовые двери. В мгновение ока Джеймса ослепили десятки вспышек, но это его не волновало: пусть папарацци полюбуются на экстренную ситуацию, всему миру ведь еще ничего неизвестно. Глава разведывательного управления поспешил занять свое место. Стоило ему лишь усесться в кресло, как премьер-министр Земли, человек среднего роста и с каштановыми волосами, произнес:

— Теперь в сборе все. Давайте начнем. Повестка присутствующим известна: марсианский кризис. По этому вопросу выступят глава разведки генерал-лейтенант Виндслоу и главнокомандующий космическим флотом контр-адмирал Муангуай. Но для начала я вкратце опишу ситуацию. Власть в колониях на планете Марс захватила радикальная организация, позиционирующая себя, как спасители народа. Эти террористы действуют, не гнушаясь любыми методами и…

— Не террористы, — заметил Джеймс, — а революционеры. Давайте все называть своими именами.

Объективы камер переключились с премьер-министра на него.

— Молчите! — воскликнул премьер-министр. — Ваша реформа провалилась, Виндслоу! Не вы ли говорили об освобождении колоний? Если бы тогда собрание не стало слушать ваши сладкие речи, мы бы не заседали сейчас. Вы Иуда!

«Так вот как, значит, всю вину решили свалить на меня?» — подумал Виндслоу и парировал:

— Начнем с того, что собрание само настояло на условиях, которые заведомо вели к этой ситуации. Вы очевидно забыли первоначальный текст, в котором говорилось прямо, что автономию нужно предоставить всем и сразу. Вы эту резолюцию отклонили, и в колониях начало расти недовольство. Так что я вам советую поменять систему управления лунными колониями, чтобы не потерять их тоже. Я уже распорядился о проверке всех действующих агентов на детекторах лжи и БОБРах. С губернаторами следует поступить также, если вовсе не восстановить министерство колоний, но с выборными должностями из рядов лунных колонистов.

— Резонно, — сказал кто-то в зале, — господин Виндслоу прав, прошу передать ему слово по проблемному вопросу.

Предложение было поддержано другими дипломатами.

— Благодарю, — Джеймс занял место пристыженного премьер-министра на трибуне. — Уважаемое собрание, у меня информации немого, но она следующая: агентурной сети на Марсе больше нет, причины неадекватного поведения дипломатов во главе с президентом неизвестны. Но дело разбирают лучшие биологи и химики, они не исключают, что их мозг подвергся какому-то воздействию, какому именно, доподлинно неизвестно. Теперь немного хороших новостей. Я получил доклады от нескольких флотов, один из них вырвался с Марса, еще два — с Демоса и один — с Фобоса. В их числе 32 военных и 73 транспортных судна. В общей сложности около трехсот тысяч человек. Но, — голос Виндслоу потяжелел, — Марс остается нашей колонией, домом для миллионов, и в этот дом пришли непрошеные гости. Они лишили в один день сотни людей жизней, тысячи — крова и миллионы — свободы! Скажите мне, кто они после этого?! Разбойничества подобного масштаба мы не видели со Второй мировой войны! Заслуживают ли они уважения среди равных? Нет! Я выдвигаю на голосование вопрос о прекращении с захватчиками всех дипломатических и торговых отношений, а также о снаряжении войск на Марс ради освобождения честных граждан нашей колонии!

Зал взорвался бурными аплодисментами, а Бинн, сидя на своем месте, пробормотал:

— Мощно. Так виртуозно решить вопрос о кризисе мог только Джеймс.

Результат голосования превысил порог, требуемый для принятия решения: 163 голоса за и 8 против.

Второй космический флот подлетал к Земле. Его корабли, закопченные, помятые и оплавленные, выглядели жалко. Но, лишившись большей части пилотов истребителей, понеся значительные потери среди десантников и оставшись без половины командного состава, он все же добрался до Земли.

Гюнтер взглянул на голубовато-зеленый шарик, укутанный в невесомую шаль облаков, чистый и яркий, такой маленький и хрупкий, словно сделанный из хрусталя, и ему внезапно вспомнились слова академика: «Да потому что люди идиоты!» И в руках этих самых абсурдных творений эволюции, чья логика сводилась к единственной мысли — лишь бы прожить хотя бы на один день больше, уже три миллиона лет находилось бесценное сокровище: Земля — планета, быть может, единственная, на которой есть жизнь.