Олег Дивов - Назад в космос [сборник litres]

– Это запрещено контрактом. Деньги поступят только после расстыковки и удаления на пять миллионов километров.

– Я тебе обещаю, деньги будут, – хищно улыбнулась Ахава, и Евдоким решил не спорить.

Больше всего по своему поведению Ахава напоминала кошку. В те часы, что они летели до Картошки и потом тормозили ее, дракон постоянно охотилась за Евдокимом, чем бы он ни занимался. Она любила спрятаться где-нибудь и ждать его в засаде, пока он не пролетит мимо, а потом набрасывалась и кусала его через комбинезон – болезненно, но не до крови. Это доставляло ей море веселья и удовольствия. И еда, конечно. И секс. Ахава была на свой драконий манер довольно жизнерадостной особой. Когда у нее было настроение, то она рассказывала ему байки про свои путешествия – как живут люди и нелюди, как обстряпывать с ними дела и оставаться при своей выгоде, как убивать и не быть убитым. Из ее разговоров Евдоким уяснил, что Ахава всегда оставалась в контрах с большинством своих соплеменников, которые по неназванным причинам охотились за ней, но были и другие драконы – такие же, как она, беглецы и скитальцы, вечно гонимые и преследуемые, однако способные протянуть друг другу руку помощи в беде. Способные на плодотворное взаимодействие не только друг с другом, но и с людьми, и со зверолюдьми. Тайное драконье братство, раскинувшееся по всей Системе. Братство, опирающееся на дружеские межвидовые связи, то есть связи, к которым обычные драконы были не способны – в силу своей совершенно исковерканной психики.

– Знаешь, как говорят горняки на Церере? Весь мир забой, и люди в нем – шахтеры, – делилась дракон очередным воспоминанием, когда они готовились к выходу на поверхность Картошки. – Давай надевай скафандр.

Едоким надел – это был тяжелый скафандр для ремонтных работ с реактором Сабатье для регенерации кислорода из углекислого газа. В таком можно было пробыть вне корабля несколько дней. Дракон пошла как есть – скафандр ей не требовался. Между ними была радиосвязь – Ахава могла говорить прямо по радиоканалу, не используя человеческий речевой аппарат, бесполезный в вакууме. Вдвоем они погрузились в ее спасательную капсулу, отстыковались от «Капернаума», предварительно заделав отверстие в его корпусе, и полетели над поверхностью Картохи.

На фоне кометы семисотметровая гантель корабля казалась крошечной – как спичка рядом с картофелиной.

– Мы летим куда-то конкретно? – спросил Евдоким.

– Конечно. Я просканировала поверхность, и тут есть парочка интересных мест.

– Интересных мест?

– Ты знаешь, мы, драконы, ближе всех подошли к бессмертию. При должном медицинском сопровождении я могу жить вечно. Мне нужно только дышать, пить, есть и иметь место для сна, где терпимый температурный режим, а также получать доступ к делящимся материалам высокого качества, чтобы перезаряжать встроенный в меня РИТЭГ. В общем, я зависима от внешних ресурсов. Именно поэтому я таскаю с собой спасательную капсулу – она дает мне недостающее, – сказала дракон. – Но если бы я решила отправиться в путешествие между звезд длиной в тысячи или даже десятки тысяч лет, то мне бы пришлось взять с собой в дорогу очень много припасов…

– Я что-то не понимаю, к чему ты ведешь, – признался Евдоким.

– Драконы – не предел постгуманистической эволюции. Предел эволюции – это этакий огромный межзвездный кашалот, который не нуждается ни в чем извне. У него есть все, что нужно для вечной жизни и странствий между звезд. Все, что ему нужно, – это совершать хорошо рассчитанные гравитационные маневры.

– Но в чем смысл жизни такого кашалота?

– Любопытство… Вселенная огромна. В ней много интересного, – улыбнулась Ахава. – А если ты любопытен, то у тебя должны быть глаза. Хотя бы один. И этот глаз тебе чертовски дорог.

Капсула села у куполообразного формирования на поверхности Картохи. Потрескавшийся каменный шар двадцати метров в диаметре – казалось, он врос в поверхность кометы. Когда капсула закрепилась на грунте, они вышли на поверхность. Евдоким перемещался с помощью двигателей скафандра, так как притяжения не было. Дракон прихватила с собой из капсулы странного вида пистолет.

– Вот он, глазик, – сказала Ахава по радиоканалу.

– Он нас слышит? – спросил Евдоким.

– Конечно, слышит, а как же иначе.

– А он нас понимает?

– Еще как понимает… Ты ведь понимаешь меня, Мистер Ондатр? Открывай свой чертов глаз, быстро! – прокричала дракон.

Ничего не происходило. Тогда Ахава выстрелила из пистолета куда-то в небо, и через несколько секунд там расцвела белая вспышка, а датчик в скафандре Евдокима запищал, сообщая о жесткой радиации.

– Открывай глаз, Мистер Ондатр! Мое терпение на исходе, – снова приказала женщина.

И тогда – к удивлению и ужасу Евдокима – каменная поверхность шарообразного кургана дрогнула и раскрылась, собираясь в складки. Под ней был гигантский глаз – прозрачный и глубокий. Этот глаз медленно повернулся к ним, и внутри него что-то пришло в движение.

– Сто метеоритов мне в скафандр! – воскликнул Евдоким. – Он живой. Но что он делает?

– Фокусируется на нас, – ответила дракон.

Когда движение внутри глаза прекратилось, Ахава уперла руки в боки и представилась:

– Я Госпожа Мышь. Движение моего хвоста сотрясает золотую сферу небес. Именно я разработала язык для общения с тобой. Именно я научила тебя майнингу криптовалют и я помогла тебе разобраться с правилами фрахта кораблей внутри Системы. И как ты отблагодарил меня, Мистер Ондатр? Ты навел на меня драконов лишь потому, что я опознала тебя в этой комете. Ты превратил мою жизнь в вечное бегство. Из-за тебя я потеряла свой корабль, и теперь все, что меня есть, – это спасательная капсула. Такова была твоя благодарность за мою помощь. Но сейчас ты в моих руках. Ты понимаешь это? Если да, то моргни два раза. Если нет, то один раз. Если ты не моргнешь ни разу, я выстрелю прямо тебе в поверхность, и посмотрим, как ты любишь близкую аннигиляцию.

Гигантское веко схлопнулось дважды.

– Ахла [10] Прекрасно ( иврит ). . – Дракон довольно улыбнулась. – Знай же, Мистер Ондатр, я не злопамятная. Поэтому я прощаю тебя и вновь предлагаю тебе руку дружбы. Я остаюсь здесь с тобой. У нас будет куча времени, чтобы поболтать и привыкнуть друг к другу. У меня к тебе столько вопросов… Ты даже не представляешь. И все время будет нашим, то есть моим.

Гигантские веки, задрожав, сомкнулись.

– Да, я вижу, ты тоже рад, – сказала Ахава и повернулась к Евдокиму. – Лети к «Капернауму». Теперь ты свободен. Отстыковывайся и улетай по своим делам. Я прослежу, чтобы Мистер Ондатр заплатил остаток вознаграждения.