Олег Дивов - Назад в космос [сборник litres]

Рядом с рисунком красовалась надпись. Всего одно слово корявыми печатными буквами.

«ПОГОВОРИМ?»

– С запуском реактора не было проблем?

– Серьезных – нет.

– А с системами регенерации?

– С воздухом разобрался быстро. С водой пришлось повозиться.

– Долго возился?

– Не спешил. Меня больше интересовала работа маячка.

– Разумно. Охранные системы?

– Некоторые были неактивны. С другими я справился.

– При эвакуации подобных объектов почти всегда оставляются сюрпризы: мины-ловушки и тому подобное.

– Имел это в виду. Не встретил.

– Неужели совсем ничего?

– Совсем ничего.

– Некоторым везет. Продолжай.

– Эй! Где ты? Ну, говори, говори, я слушаю!

Эхо дважды облетело зал и зачахло в негромком гудении механизмов. Человек повторил клич, выждал, поорал еще немного и плюнул. В сотый раз всмотрелся в надпись. Н‑да… как курица лапой. Даже хуже. Да еще этот рисунок человечка – кривобокий овал тела, кружок головы и палки конечностей. Руки без пальцев, ноги разной длины и без ступней. Из подробностей лица один лишь рот, причем кривой, как будто человечек болезненно морщится, отведав какой-нибудь кислой дряни. Первобытного художника, осмелившегося нацарапать на стене пещеры такой рисунок, соплеменники съели бы на завтрак: а не тужься, раз не умеешь!

– Эй!..

Нет ответа.

– В молчанку играть будем, да?

Видимо, да.

– Ну, молчи, раз тебе нечего сказать…

В руке – прут, в мыслях – сумбур. Для начала человек натаскал в подсобку провизии и воды: следовало предусмотреть любые нежданчики, в том числе осаду. Затем, повесив на плечо сумку с инструментами, отправился на административный ярус.

Целеустремленно и методично он взламывал все, что было заперто: помещения, шкафы, ящики столов. С единственным запертым сейфом пришлось как следует повозиться, и результат того не стоил: всего лишь копия деловой переписки столетней давности. Видно, какой-то аккуратист-чинуша не позабыл запереть сейф в суматохе эвакуации. Остальной персонал по большей части не затруднял себя точным следованием букве инструкции: многое из того, что можно было запереть, оказалось незапертым.

Радости это не принесло: ни оружия, ни каких-либо указаний, способных пролить свет на местные странности. Если местные шишкари и вели какие-то записи личного свойства, то прихватили их с собой. Главный компьютер – мозг подземного городка – остался мертвым, несмотря на все ухищрения. Ничего удивительного: кварковая электроника, как правило, столько не живет, даже если ею не пользуются, а уж об интегральных биосхемах и говорить нечего: скончались и протухли. Словом, день прошел не совсем впустую лишь в том смысле, что отрицательный результат – тоже результат.

Новых художеств на потолке машинного зала не появилось, и неведомый горе-художник не отозвался. Следующий день человек посвятил исследованию верхнего жилого яруса, бывшего обиталища шишек среднего калибра. С дотошностью сыщика он исследовал все апартаменты и подсобные помещения, вскрывал шкафы, копался в мусоре. Пусто. Пусто. Пусто. Бесполезный хлам… Никаких полезных записей, никакого оружия, никаких надписей и рисунков на потолках и стенах. В одной комнате валялся на полу забытый бластер, и человек ринулся к нему. Увы – бластер оказался пластиковой имитацией, мальчишеской игрушкой. Ведь часть персонала имела семьи…

Закон подлости фундаментален и непреложен. Одно из его положений гласит: беда приходит тогда, когда ее не ждешь. Спустившись на один ярус ниже, человек исследовал казармы охраны: мнилось, что тут могло остаться какое-нибудь оружие. Конечно, его не нашлось: свой бластер еще мог бы забыть в суматохе какой-нибудь растяпа-инженер, а никак не служивый. Тем более что служивые, конечно же, были задействованы в обеспечении порядка при эвакуации!

Поняв это, человек только собрался перехватить железный прут поудобнее, как вдруг понял: он тут не один. Ощущение возникло даже раньше, чем ухо уловило легкий шорох за спиной. Не потратив зря и доли секунды, человек обернулся, одновременно ныряя под возможный удар, и наугад отмахнул прутом. Он мог бы поклясться, что прут встретил легкое сопротивление, а зрение успело зафиксировать нечто бесформенное. Оно тут же исчезло, будто растворившись в воздухе. Амеба какая-то трехметровая, одноклеточный эукариот-переросток… Ба! А не она ли изображена на потолке рядом с человечком?

«Поговорим?» Хорошенькое дело. С кем – с амебой? И о чем? О том, как ловчее подкрасться сзади и открутить башку?

Неравные условия, нечестная игра. У амебы и башки-то нет.

Сердце стучало сильнее, чем нужно. Мысленно сказав по своему адресу несколько слов, человек взял себя в руки. Как бы ни хотелось вернуться в знакомый машинный зал, а оттуда в подсобку, он закончил осмотр яруса.

Назавтра – следующего. Без результата.

Еще глубже – и вновь неудача. Ничего, что могло бы объяснить местные загадки. И никакого оружия, если не считать длинного ржавого ножа, обнаруженного на кухне при рабочей столовой среди кастрюль и поварешек. Дрянь и, собственно, вообще не оружие, но все же чуточку лучше, чем ничего…

На самый глубокий ярус подземного поселка человек спустился с повышенной опаской. Здесь было теплее, чем наверху: похоже, в богатых редкими металлами недрах астероида и впрямь продолжался радиоактивный распад. Это не удивило: никто не стал бы дырявить шахтами никчемный, бедный ископаемыми планетоид. Фон на ярусе и впрямь оказался повышен, однако не настолько сильно, чтобы бежать отсюда сломя голову, дыша через тряпку. В шахте, конечно, фонило сильнее.

На этом ярусе когда-то обитали штрафники и каторжники. Человек спустился сюда без особой надежды найти что-либо ценное. Он просто следовал накрепко усвоенному правилу доводить любое дело до конца. Воздух здесь был еще менее живым, чем наверху, хотя, казалось бы, куда уж менее? Угрюмые интерьеры, камеры на десять и двадцать человек, поломанные койки, обертки от пищевых рационов, окаменевшее дерьмо… Так, а это что? Жертвы разборок?

Ну конечно. Обитателей нижнего яруса эвакуировали в последнюю очередь в неизбежной спешке и суете. Удобное время для сведения счетов…

Высохший в мумию труп лежал на боку, прижав к животу тощие руки. Ясно… Этого пырнули в живот. А вон тому – разбили череп о решетку. Драмы столетней давности мало интересовали человека. Еще камеры, еще коридоры… Так… а это?..

Сердце пропустило такт, а рука крепче стиснула прут. Посреди коридора лежала еще одна мумия – ничком, но глазницами в низкий потолок. Еще одна свернутая шея!

Человек ли совершил подобное зверство? Нет, не человек…

Кто тогда? Некий подземный ужас в облике трехметровой амебы, оживший кошмар людей, живших здесь и давным-давно умерших? Сгусток некротической энергии? Вот уж бред, страшилки для убогих умов! О мистических явлениях можно сказать лишь одно: их не бывает.