Олег Дивов - Назад в космос [сборник litres]

На унылой, мерзкой на вид стене куском мягкой породы была оставлена надпись: «Господи, помоги мне!»

Не помог.

Внезапно захотелось крикнуть по тому же адресу: «Господи, да объясни же наконец, что происходит!!!»

Не объяснит. Человек вспотел, но справился с приступом страха. Не объяснит и не защитит. Даже не заинтересуется. Не на кого надеяться, некому молиться. Земные боги остались на Земле, а здесь – какие они? Их нет, конечно. Есть лишь самозванцы, мечтающие унизить человека, дать ему понять, что он забрался не туда, куда следует, показать ему всю скудость его возможностей, а потом убить, свернув шею или каким-нибудь иным способом…

В последнем помещении не оказалось ни скелета, ни мумии, зато на стене красовалось нацарапанное слово «призраки» и еще одно моление о помощи. Дальше шли неразборчивые каракули – удалось прочитать лишь буквосочетание «броси». Вероятно, «нас бросили». Как будто и без того не ясно. Очень свежая, а главное, глубокая идея – пожаловаться неизвестно кому неизвестно зачем!

Призраки? Как бы не так. У страха глаза велики. При всех странностях здесь наверняка бесчинствует кто-то материальный, а раз так, то его можно уничтожить или хотя бы найти защи…

На середине этой плодотворной мысли человек был схвачен сзади за шею и поднят на воздух.

– Значит, таинственные шорохи прекратились?

– Так точно.

– Как ты можешь их объяснить?

– Имею лишь предположения.

– Предполагай.

– Оседание породы в шахте. Неконтролируемые процессы в системе водо- и воздухоснабжения. Отчасти, возможно, игра воображения.

– А тот труп, что ты встретил? Причина смерти?

– Забытые или нарочно оставленные в колонии люди. Они-то, я думаю, и разобрались с ловушками-сюрпризами. Понимали, что им там жить. Причину их гибели вижу в них самих. Разборки между уголовниками. Позднее я нашел и другие трупы.

– Нападения?

– Больше не повторялись. Убежден, что не было и первого.

– Что же тогда было?

– Вернее всего, кислородное голодание и обморок. Это случается.

– Зачем же ты рассказываешь мне о видениях в твоей башке, тупица?

– Вы просили максимум подробностей.

– Продолжай.

Задергался, бессмысленно замолотил ногами. Попытался достать противника прутом. И еще раз. Прут вроде бы входил во что-то мягкое, студнеобразное. Увы – студню не было дела до прута. Задыхаясь, человек махнул ржавым ножом, не почувствовал преграды и выронил бесполезный кухонный инструмент. А в глазах кровавые круги, и шейные позвонки вот-вот хрустнут…

Внезапно он рухнул на пол. Бросив прут, ощупывал руками шею и дышал, дышал! Поэтому увидел только финал случившейся рядом возни.

Две большие тени, всколыхнувшись, надвинулись друг на друга. Что происходило между ними, человек не понял, но прошло несколько секунд, и одна растаяла, а другая осталась.

И низким, утробным, как из глубокой бочки, голосом вопросила с расстановкой:

– Зачем… ты… здесь?

Человек только хрипел. Тень сгустилась, мягко коснулась пола и повторила более внятно:

– Зачем ты здесь?

Более дурацкого вопроса она не могла бы задать. Человек кое-как взгромоздился на четвереньки, а затем и на ноги.

– Кто ты? – сипло осведомился он.

– Лишний, – пробубнила в ответ тень. – Отброс. Ты тоже лишний?

– Не понял. – Человек через силу помотал головой.

– В чем твой дефект?

Поди ответь на такой вопрос! Человек хмыкнул бы, если бы мог. Тень еще более сгустилась и начала смахивать на карикатурное подобие гуманоида.

Напасть на нее? Вряд ли будет толк. И человек, облизнув запекшиеся губы, попросил:

– Оставь меня в покое.

– Не защищать? – деловито спросило существо. И, не дождавшись ответа, прогудело: – Не жить… тебе лучше… чем жить?

Человек помотал головой и зажмурился от боли в шее. Еще никогда ему так страстно не хотелось жить, как сейчас. Но что на уме у этого… существа? Интонация вопросительная, а удивления в ней никакого. Ляпнешь что-нибудь, не подумав, – и конец.

– Будем говорить позже, – заявило существо после долгой паузы, так и не дождавшись ответа. И, превратившись в облачко, вытекло из помещения.

Он не помнил, как вновь оказался в машинном зале. Ни сил, ни мыслей – лишь страх и смятение. Что это было?.. Пожалуй, еще ни один человек ни в Астероидной системе, ни где-либо еще не сталкивался с таким феноменом… исключая, понятно, тех бедолаг, кому открутили голову… «Но я-то жив!» – хотелось закричать ему.

Да, но надолго ли?

Настроение скакало в диапазоне от безмерного ликования до дикого страха. Человек тщательно забаррикадировал дверь в подсобку, выспался (уснул, как ни странно, мгновенно), а проснувшись, вымел из головы хаос, оставив лишь конкретные вопросы:

Кто они?

Чего им нужно?

Как выжить в соседстве с ними до прихода помощи?

Как уничтожить их, если припрет?

– Что помогло тебе не свихнуться?

– Прошу прощения… Мне кажется, это вопрос для психолога. А я простой ремонтник.

– И все же я хочу получить ответ от тебя.

– Но он не будет объективным…

– Плевать. Изложи свое мнение.

– Ну… я работал. Чинил все, что можно было починить. Следил за собой… Ну, личная гигиена, физкультура и все такое. Бродил по колонии. Играл сам с собой в крестики-нолики. И еще в шашки.

– Все три года, что ты пробыл на астероиде?

– Ну да. Чем еще там заниматься?

Их было двое – Друг и Опасный. Вообще-то на астероиде их находилось больше, несколько сотен особей этой странной формы жизни, но остальные, по словам Друга, обитали глубоко в шахте, где кормились радиацией, почти никогда не навещая бывшие жилые ярусы бывшей человеческой колонии. И еще невесть сколько их сородичей испокон веков жили в Астероидной системе, купаясь в лучах солнца очень подходящего для них спектрального класса и подъедая пылевые частицы. Им не требовалось иной пищи.

В какой-либо планете они тоже не нуждались. Твердая почва под ногами, океанские глубины, более или менее плотные атмосферы с их штилями и ураганами, дождями и радугами – все это создано природой для примитивных, младенческих форм жизни. Эти – младенцами не были.

Беседы с Другом длились часами. В тот раз, промаявшись без толку двое суток, человек нацарапал – не на потолке, на стене машинного зала – сообщение из одного слова: «Поговорим». Чужака пришлось подождать, но все же он явился. Друга, который тогда еще не стал другом, а был просто коллоидным существом, интересовало многое, человека тоже. Мешали семантические трудности, то и дело возникало непонимание. Оба учились. У обоих было вдосталь времени.

Узнав, что расе чужака исполнилось несколько миллиардов лет, человек опешил и сперва не поверил. Чужак же не поверил тому, что одно разумное существо может не поверить другому; по его словам выходило, что обман – свойство скорее высших животных, а не мыслящих существ. И человек понял, что не надо выставлять напоказ свое недоверие.