Росс Уэлфорд - Гость из космоса [litres]

А потом я кое-что вижу. Мы оба это видим, и Игги произносит свои первые слова в космосе.

– Ох ты ж батюшки! – ахает он. – Это… это что..?

– Да, Ик-ки. Это Земля.

В нижней части куполообразного окна появляется огромный и великолепный шар. Он выглядит в точности так же, как на изображениях, которые я видел по телику. Я различаю голубизну океанов, и зелень лесов, и золотые огни городов…

– Голубая планета, – говорю я. Проходит некоторое время, прежде чем я в силах добавить: – Разве она не прекрасна?

– Как скажешь, – отвечает Эллиэнн. – Наферное, не у меня надо спрашивать.

Мне вроде как хочется узнать почему, но я слишком очарован. Кроме того, это лишь один из примерно триллиона вопросов, которые я хочу задать, но я не знаю, с чего начать. Так что я спрашиваю о том, что волнует меня больше всего. Я говорю так, как будто не могу отвести глаз от плывущей под нами Земли.

– Эллиэнн? Я… я когда-нибудь увижу Тамми снова?

– Это весьма вероятно.

Я закрываю глаза и пытаюсь представить, как скажу что-то умное и прочувствованное, когда увижу её, но не могу придумать ничего лучше, чем «Привет, Тамм». Я улыбаюсь – «Привет, Тамм» сойдёт.

– И ещё, Эллиэнн?..

– Да, Итан?

– Мы увидим наших маму с папой снова?

– Сависит от обстоятельств.

– От обстоятельств? От каких обстоятельств?

Эллиэнн не отвечает. Вместо этого она говорит:

– Симулятор кравитации отключается, сейчас мы начнём наше странстфие.

Стекло купола снова заволакивает туманом, и нас опять окутывает серым светом, а выползшие ремни аккуратно обвиваются вокруг меня. Эллиэнн рычит слегка потрясывающемуся аппарату ещё несколько команд.

– Эллиэнн? – говорит Игги. – Я должен бояться?

– Ты боишься, когда садишься на фелосипет?

– На велик? Нет, конечно нет.

– Тля нас этот аппарат примерно настолько же сложный, как для вас фелосипет. Так что нет. Не бойся. Хотя ты мошешь испытать некоторую сонливость или даже снова потерять сознание.

Снова раздаётся голос с американским акцентом.

– Думаю, Эллиэнн пытается сказать, что сам аппарат довольно примитивен. А вот операционная система – совсем даже наоборот.

– Ты прав, Филип. Не хотела обидеть.

– Окей, – следует ответ, звучащий довольно раздражённо. – Я не обижаюсь.

Если Эллиэнн хотела ободрить нас, то у неё это не вышло. Я в ужасе.

Но потом аппарат трясёт ещё сильнее, я снова чувствую жуткое покалывание на коже, и всё погружается в черноту.

Некоторое время спустя – думаю, всё-таки несколько часов, а не дней – я снова открываю глаза. Я поворачиваю голову и смотрю на Игги. Он глядит прямо перед собой в пустоту – глаза у него стеклянные, а губы слегка подрагивают, будто он пытается заговорить, но не может вспомнить как.

Я узнаю это ощущение. Я и сам, вполне буквально, не могу вымолвить ни слова.

– Всем привет. С вами снова ваш капитан. Будьте добры, не отстёгивайте ремни, пока не погаснут индикаторы, а также позвольте напомнить вам, что курение на борту воздушного судна запрещено.

Эллиэнн говорит:

– Филип. Не сейчас. – Она произносит это на английском.

Голос отзывается:

– Да я типа пытаюсь разрядить обстановку. Нам ещё долго лететь. Скоро развезут закуски, также вам доступен широкий выбор алкогольных и безалкогольных напитков. Наш полёт будет проходить на высоте…

– Филип! Прекрати. – Эллиэнн прибавляет к этому команду на своём родном языке.

Голос замолкает, и крошечный огонёк над головой, которого я не заметил раньше, гаснет.

Игги спрашивает:

– А это кто был?

Эллиэнн вздыхает.

– Это Филип. Робот, который управляет аппаратом. Он… насойливый. Там, откуда я родом, мы не очень понимаем юмор.

Секунду-другую мы молчим, и я пытаюсь мысленно воспроизвести последние события. Вот мы находим запертую в сарае Эллиэнн; вот Ба отважно бежит в лес, а за ней гонится здоровяк Джефф; вот я убегаю от служащих ВВС; вот мы вламываемся в сарай для лодок; вот прячемся в космическом корабле… вот взлетаем ?

Мне приходит в голову, что, может, мы и не взлетали вовсе. На эти мысли меня натолкнули американские горки в Альтон-Тауэрс. Там был ещё один аттракцион, мы с Тамми дважды на нём катались – Дьявольский Поезд. Ты на самом деле не двигаешься, но смотришь запись, снятую с передних мест реальных американских горок, и сиденье трясётся, так что мозг додумывает всё остальное: он заставляет тебя думать, будто ты движешься. И чем больше я размышляю над этим, тем возрастает моя уверенность.

Это всё тщательно подготовленный розыгрыш.

Я говорю:

– Ну всё, хватит с меня этого, Эллиэнн. Я хочу выйти. Пожалуйста, открой дверь. Мы сможем всё объяснить людям снаружи. Они поверят нам и… и никто не причинит тебе вреда.

Эллиэнн спрашивает:

– Почему ты так коворишь?

Её обычный монотонный голос звучит чуть беспокойнее, отчего моя уверенность, что я разоблачил её обман, только крепнет.

– Потому что мне страшно, Эллиэнн, и я хочу, чтобы это закончилось.

– Ты хочешь вернуть свою сестру?

– Ну да, но…

– Я думала, ты будешь благодарен, – рявкает Эллиэнн и резко говорит что-то на родном языке, отчего в разговор включается Игги.

– Слушай, может, прекратишь это, пожалуйста? Ты похитила нас, насколько я могу судить, и мы можем только верить тебе на слово, что не повторим в точности судьбу Тамми. Почему мы должны доверять тебе?

Эллиэнн переводит взгляд с него на меня, глаза у неё широко распахнуты, возможно, в ужасе.

– Но я сказала фам, что фы будете в безопасности, – говорит она. – Я сказала фам, что Тамми…

– Делов-то, – перебивает Игги. – Делов-то тут. Может, ты соврала. Может, ты врёшь нам с того самого дня, как мы тебя встретили. Может, ты…

– Но я не вру. Я… мне очень трутно врать. Мы не особенно знаем, как это делать.

– И это, – говорит Игги с уверенным кивком, – тоже запросто может быть враньём.

– Нет, – раздаётся голос аппарата, – она говорит правду. Эллиэнн и все ей подобные имеют очень ограниченные способности к обману. Я, например, куда лучший лжец, чем Эллиэнн.

– Н… но ты не настоящий, – замечает Игги.

– Если бы я захотел, я бы сейчас выдержал продолжительную паузу, чтобы продемонстрировать, что ты оскорбил мои чувства. Действительно, я не состою, как вы говорите, из плоти и крови. Но моя способность говорить неправду так же развита, как у вас – а может, даже лучше, на самом деле. В конце концов, я учился у лучших.

– И у кого это?

– У человеческих существ, конечно, у кого же ещё. А теперь пристегнитесь, уберите подносы и, пожалуйста, убедитесь, что вся домашняя птица надёжно зафиксирована на багажной полке, поскольку мы достигаем крейсерской высоты полёта. Бортпроводникам перевести двери на ручное управление и провести перекрёстную проверку.